— Да, — задумчиво произнесла мисс Райс. — В жертву всегда приносится женщина.

На мгновение ее мысли унеслись к роману, который она писала, и он вдруг показался ей бледным и банальным рядом с этой страницей живой жизни. Не использовать ли ей историю своей служанки как сюжет для книги, промелькнуло у нее в голове. Она мысленно перебирала в уме имена писателей, чье перо было бы достойно этой задачи, затем перевела взгляд с книжных полок на Эстер.

— Значит, вы, Эстер, намерены стать хозяйкой пивной? И уходите от меня сегодня? Я ничего вам не должна, все уплачено сполна?

— О нет, ничего, мисс. Вы были очень добры ко мне, мисс, очень добры… Я вас никогда не забуду, мисс. Мне очень хорошо было у вас, и ничего бы я так не хотела, как остаться с вами.

— А я могу сказать вам, Эстер, что вы были очень хорошей служанкой, и мне очень жаль расставаться с вами. Я хочу, чтобы вы запомнили: если что-нибудь обернется не так, как бы вы хотели, я буду рада сделать все, что в моих силах, чтобы помочь вам. Вы всегда найдете друга в моем лице. Когда же вы уходите?

— Как только соберу свои вещи, мисс. Сундучок у меня почти уложен, а к приходу новой служанки все будет готово. Она должна прийти к девяти часам. Да вот звонят, верно, это она. До свидания, мисс.

Мисс Райс инстинктивно протянула руку. Эстер пожала ее и, ободренная этим, сказала:

— У вас такое доброе сердце, мисс, и так вы все понимаете — я таких, как вы, еще и не встречала. Верно, я вам много беспокойства причинила, мисс… Не будь я служанкой, я бы вас поцеловала.

И прежде чем мисс Райс успела что-нибудь ответить, Эстер и в самом деле обняла и поцеловала ее.

— Не сердитесь на меня, мисс. Я просто не могла с собой совладать.

— Нет, Эстер, я не сержусь.

— Ну, надо пойти, отворить дверь.

Мисс Райс подошла к своему письменному столу, и такое чувство одиночества охватило ее вдруг, что из глаз покатились слезы. Внезапность душевного излияния Эстер застала ее врасплох. Однако новая служанка уже поднималась к ней, и слезы надо было осушить.

А вскоре мисс Райс услышала на лестнице шаги извозчика, который пришел за сундучком Эстер. Потом они вместе снесли сундучок вниз, и мисс Райс слышала, как Эстер просила извозчика нести осторожнее, чтобы не поцарапать краску на двери. Эта девушка была хорошей, преданной служанкой, и мисс Райс очень не хотелось ее терять. А Эстер тоже было грустно, что теперь уже не она будет заботиться об этой славной, доброй женщине. Но что поделаешь! Эстер твердо решила выйти замуж. Она не сомневалась, что Уильям женится на ней, и не успел извозчик свернуть на Бромптон-роуд, как мысли ее уже целиком унеслись в будущее, к предстоящей ей новой жизни. Столь внезапная, столь резкая перемена произошла в ее душе, что это удивило ее. Верно, потому так, решила она, что ей очень хотелось выйти за Фреда, а вот не получилось. И теперь она, понятно, не может не думать о своем будущем муже. И туту нее невольно мелькнула мысль, что Уильям очень видный мужчина, и перед ней сразу возникла его статная фигура, — вот он шагает по улице, расправив плечи. Позади пивной они устроят небольшую гостиную, и она много времени будет проводить там. Она же станет теперь хозяйкой дома. Они будут держать слугу и мальчика на побегушках, а может, наймут даже и буфетчицу.

Кеб выехал на площадь Пиккадилли, и Эстер задумалась: сумеет ли она управиться с делами в таком заведении, как «Королевская голова»?

Был тихий, ясный сентябрьский вечер, и темные кривые улицы Сохо казались позолоченными заходящим солнцем. Поднимался легкий туман, и в глубине каждой улицы и переулка фигуры прохожих появлялись и таяли в таинственной голубоватой дымке. Эстер еще никогда не доводилось бывать в этой части Лондона; неизвестность подхлестнула ее воображение, и она старалась угадать, где, на какой улице какая из многочисленных пивных окажется той, которую она ищет. Но кеб, погромыхивая, катил все мимо и мимо. Казалось, что он так никогда и не прибудет на место. Однако на углу Дин-стрит и Олд-Кэмптон-стрит он все же остановился наконец — почти напротив извозчичьей биржи. Извозчики сидели в пивной за кружкой нива; неизменный лондонский бродяга сторожил экипажи. Он предложил Эстер помочь отнести ее пожитки, и когда она спросила, не знает ли он, где сейчас мистер Лэтч, провел ее в маленькую буфетную. Дверь распахнулась, и Эстер увидела Уильяма; он стоял, наклонившись над стойкой, и разговаривал с каким-то худощавым человеком небольшого роста. Оба курили сигары, перед каждым стояла полная кружка пива, а на прилавке лежала спортивная газета.

— А, вот и ты наконец, — сказал Уильям, выходя из-за стойки. — Я ждал тебя часом раньше.

— Новая служанка опоздала, а без нее я не могла уйти.

— Да это ладно, я рад, что ты уже здесь.

Эстер почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд и увидела, что маленький худой человечек — не кто иной, как Джон Рэндел, или, иначе говоря, мистер Леопольд, как привыкли называть его все в усадьбе Барфилдов.

Мистер Леопольд пожал Эстер руку и пробормотал:

— Рад повстречаться с вами снова!

Однако в этом приветствии прозвучала досада на непрошеное вторжение женщины в жизнь мужчин. А во взгляде, который мистер Леопольд бросил на Уильяма, Эстер уловила равнодушное презрение. «Никак не можешь ты, братец, без баб», — прочла она в этом взгляде. На секунду воцарилось молчание. Затем Уильям спросил у Эстер, что она хочет выпить, а мистер Леопольд поглядел на часы и заявил, что ему пора.

— Если завтра у вас выберется часок свободного времени, загляните сюда вечерком.

— А ты, значит, сам не собираешься в Ньюмаркет?

— Нет, я с этого года думаю бросить игру на скачках. Но если удастся, зайдите вечерком, я буду здесь. Завтра вечером я непременно должен быть здесь, — повторил Уильям, оборачиваясь к Эстер. — Сейчас я тебе все объясню.

Мужчины обменялись еще несколькими словами, и, попрощавшись с Джоном, Уильям подошел к Эстер.

— Ну, как тебе тут нравится? Уютно, верно? — И прежде, чем она успела ответить, он продолжал: — Ты приносишь мне удачу. Я выиграл сегодня двести пятьдесят фунтов, и деньги эти пришлись как нельзя более кстати, потому что Джим Стивенс — это мой совладелец, — согласился взять половину деньгами, а половину под закладную. А вот и он, сейчас я вас познакомлю. Джим, иди-ка сюда.

— Обожди малость, сначала я нацежу себе кружку пива, — отвечал плотный, коренастый мужчина в жилетке и без пиджака; вытерев мокрые от пива руки, он направился к ним.

— Разреши мне познакомить тебя с моим самым близким другом, Джим — это мисс Уотерс.

— Очень, очень рад познакомиться, — сказал Джим, протягивая над прилавком пухлую руку. — Вы с моим партнером, как я слышал, собираетесь снять с меня заботу об этом доме? Ну что ж, у вас должно получиться неплохое дельце. Там, где подают добрые напитки, недостатка в клиентах не бывает. Что позволите предложить вам, сударыня? У нас есть виски четырнадцатилетней выдержки, или, может быть, вы, как дама, предпочитаете отведать самого лучшего нашего сухого вина?

Эстер стала отказываться, но Уильям сказал, что за дом нельзя не выпить.

— Вам ирландского или шотландского, сударыня? Мистер Лэтч пьет шотландское.

Видя, что ей никак не отвертеться, Эстер решила попробовать сухого. На прилавке зазвенели стаканы, и Уильям шепнул:

— Это вино мы не подаем всем и каждому, это для особых случаев. Ты, понятно, не заметила. Он взял бутылку из третьего ряда слева.

Вошел извозчик и спросил, нужно ли вынимать из экипажа вещи Эстер. Уильям сказал — нет, пусть остаются.

— Я, кажется, не говорил тебе, — ведь я пока еще не живу здесь, верхний этаж дома занимает мой совладелец, но он обещал освободить помещение в конце недели. А я живу в меблированных, неподалеку от Шафтсбери-авеню, так что нам еще понадобится извозчик.

У Эстер был разочарованный вид, но она промолчала. Уильям сказал, что надо поднести извозчику стаканчик и, подмигнув Эстер, шепнул: