— Увы, полно дел. Как обычно.

— Да-да, — девочка тяжело вздохнула. — Если ты будучи мужем собираешься одними только делами заниматься, то мне заранее жаль твоих жён.

— Себя ты к ним уже не причисляешь?

Маша фыркнула.

— Я реалистка! Прекрасно понимаю, что тебе от брака со мной никакой выгоды. А ты такой… меркантильный, — тщательно выговорила она.

Я развёл руками.

— Что есть, то есть. Но это не моя вина. Положение обязывает.

— Отговорки! — решительно отмела мои оправдания княжна. — Папа вот на маме женился по любви! И ты мог бы. Ну, да ладно. Иди уже. Не задерживаю.

Привстав на цыпочки, она чмокнула меня в щёчку.

— Какому-то парню очень повезёт, — улыбнулся я.

— Ещё бы! А ты будешь кусать локти, вот увидишь!

Задрав нос, она отправилась восвояси, а я — к княгине.

Шувалова приняла меня в малой гостиной.

— Думаю, вы догадались, по какому делу я вас пригласила, Николай, — сказала она, как только мы сели. — Сегодня утром у меня состоялся непростой разговор с графиней Елагиной. Поначалу она, разумеется, всё отрицала, но я напомнила, что она действовали на своё усмотрение против члена клана. И не последнего. Этого подействовало. К тому же, мне показалось, что она боится вашей мести. Вы высшем свете распространены слухи о том, что те, кто переходят вам дорогу, долго не живут. Правда или нет, а такое мнение весьма полезно. В общем, графиня сдалась и рассказала, что приказ спровоцировать вашу с бедным Хомутовым дуэль поступил из Белого города. Она не посмела ослушаться, хотя совсем не хотела его выполнять. Дело в том, что один из её сыновей женат на женщине из рода Голицыных. Полагаю, вы догадаетесь, кто стоял за всем этим. Потому что Елагина не знает. Приказ не был подписан и имел только верительные печати министерства надзора за порядком. Графиня очень просила, чтобы вы не держали на неё зла. Иначе говоря, не мстили. Она рассчитывает на это в качестве награды за содействие. Могу я ей передать, что вы готовы удовлетворить ей просьбу? От себя добавлю, что также ходатайствую об этом.

Я кивнул.

— Вам, Александра Кирилловна, я, конечно, не смею отказать.

— Благодарю. Я была уверена, что вы проявите в данном вопросе разумность и милосердие.

Ну, последнее мне чуждо, а вот первое — нет.

— Я вам весьма признателен за помощь. Да ещё такую быструю. Что вы хотите взамен?

— Дайте мне время подумать об этом, Николай.

— Как угодно. Позвольте откланяться.

Распрощавшись с Шуваловой, я отправился домой, по дороге размышляя о том, был ли организатором Валерий Голицын. Всё указывало на его, но вдруг у меня есть в Белом городе ещё какой-то недоброжелатель. Правда, главу Шестого отдела в любом случае пора приструнить. Слишком много он себе позволяет. Вот только мне совсем не хотелось ссориться с его родом, весьма могущественным. Всё-таки нельзя забывать, что и Его Величество относится к нему. А он, как ни странно, — мой главный благодетель.

В общем, проблему следовало решить. И как можно быстрее.

За день до продолжения турнира отдел разведки сообщил, что Чекан послал своих людей к одному из боссов союзного ему клана — некоему Василию Грушину, уже немолодому главарю, банды которого занимались игровым бизнесом и проституцией. Очевидно, частые и довольно успешные нападения клана Емельянова заставили-таки Чекана задуматься о том, что он близок к потере территорий и сидение в логовое не способствует поднятию боевого духа его подчинённых. Очевидно, он либо собирался попросить о помощи, либо заключить союз. В любом случае, это был шанс, которым я собирался воспользоваться. Правда, действовать следовало крайне оперативно. На подготовку почти не было времени, и уповать стоило больше на удачу. Я такие операции терпеть не могу, но тут было не до жиру, ибо иной возможности могло больше не представиться.

Первым делом была организована группа перехвата. Пришлось снять часть Падших с охраны замка, чтобы отряд получился максимально мощный. Также были задействованы обычные охранники, которых переодели в костюмы вроде тех, которые носили люди Грушина. Всё это было чистой воды авантюрой, и я бы очень удивился, увенчайся она успехом, но ведь история знает случаи, когда именно такие операции неожиданно имели успех в то время, как продуманные и подготовленные заранее проваливались.

Когда отряд был сформирован, я отправился к Пешковым. Они делали уроки. При моём появлении обрадовались. Их реакция каждый раз слегка меня удивляла, но было приятно. Даже немножко совесть кольнула: эти девочки заслуживали не только того, чтобы их способности использовали. Но с любовью у меня напряжённо. Не такую жизнь прожил. Может, постепенно научусь, а пока слишком много дел. Ладно, успеется. Позже я им всё компенсирую. Чёрт, да что со мной⁈ Откуда вообще такие мысли? Этак недалеко до того, чтобы стать сентиментальным, а это прямой путь к погибели. Надо держать себя в руках. Раньше, правда, мне не приходилось прилагать для этого усилий, так что во мне явно что-то изменилось. Трудно пока сказать, к лучшему или к худшему. Как посмотреть.

В общем, я быстренько объяснил девочкам, что от них требуется. Они не стали спрашивать, зачем — просто дружно кивнули и отложили учебники.

Как только поступил сигнал, что кортеж Грушина выехал, мы тоже выдвинулись. Маршрут был неизвестен, но отдел разведки быстренько перекрыл одну и улиц в двух кварталах от логова Чекана, так что перехват мог состояться только в одном месте, где машины Грушина должны были оказаться гарантированно. Там мы и заняли позиции.

Наша цель не опасалась нападения, так как не участвовала в разборках Чекана и Емельянова, поэтому кортеж состоял всего из трёх машин. Когда они показались на улице, за ними пристроился фургон с логотипом доставки мороженого, а впереди начал выруливать с обочины тягач. Головной машине пришлось притормозить, а затем остановиться. Из неё выскочили два охранника, придерживавшие полы курток, под которыми висели короткие автоматы. Они кинулись к кабине грузовика и принялись орать на водителя. Один даже вскочил на подножку.

В тот же миг из припаркованных с обеих сторон улицы автомобилей посыпались Падшие. Они открыли огонь по кортежу, сначала продырявив колёса, а затем сосредоточившись на стёклах. Грянули несколько взрывов — это в дело пошли гранатомёты. Деваться Грушину с охранниками было некуда, они оказались в ловушке. Кто-то попытался выбраться и открыть ответный огонь, но тут же был срезан очередями. Падшие выволокли из тачек уцелевших и уложили на асфальт.

Арина и Глаша наблюдали за этим со смесью ужаса и интереса.

— Не бойтесь, — сказал я. — Вы в полной безопасности.

— Это ваши враги? — спросила Арина, не отрывая взгляда от бронированного окна.

— Наши враги, — поправил я. — Но не главные.

Когда стрельба прекратилась, я вышел из машины и направился к Падшим, державшим пленников на мушке. Пешковы следовали за мной, и я взял их за руки, чтобы придать малышкам уверенности. Они вцепились в меня, как в спасательный круг. Обычных детей я бы, наверное, такому стрессу не решился подвергнуть. Но Пешковы росли в условиях, когда смерть была обычным делом, и знали, что многие вопросы решаются в городе именно так. Поэтому шок не должен был слишком уж сильно на них повлиять. В конце концов, не так давно они лишились в одночасье всех своих родственников и преодолели это.

Грушина я узнал сразу: толстяк лежал на животе, положив руки на затылок. Как и было приказано, его оставили в живых. Кивком я велел Марте поставить его на колени. Грушин с трудом принял нужное положение.

— Это он? — спросила Арина, разглядывая его.

— Да, — ответил я. — И ещё вот этих двоих, — это уже было обращено к Падшим.

Девушки подняли пару телохранителей и заставили стоять прямо, чтобы Пешковы могли хорошенько разглядеть и запомнить их лица.

Немая сцена длилась минуты три, пока, наконец, Глаша не кивнула.