Мне не нравится.

Высматриваю двери в этой железной клетке. Мне бегать не привыкать. Особенно от этого человека. Надо быть начеку и сразу найти пути отхода.

И тут меня настигает разочарование.

Двери все на замках.

Можно попробовать спереть ключи, но, скорее всего, он заметит.

Боже… Ещё ничего не плохого не случилось, а я думаю о побеге.

– Выходи, – кидает холодно мужчина, выходя из салона. Следую за ним, одёргивая недлинную рубашку, прикрывающую слегка попу и бёдра. Полотенце пришлось снять – оно было мокрым, и под кондиционером машины было холодно. Ещё и волосы мокрые. Бр-р-р.

А теперь ёжусь от дуновения ветра, переминаясь босыми ногами на чистой каменной дорожке.

– Куда ты меня привёз? Это не мой дом.

Мои родители жили в частном секторе, предпочитая спокойствие. А я – в квартире недалеко от университета.

– Это мой дом, – чеканит каждое слово. От его настроя уже предчувствую нечто плохое.

– Тогда я пойду, – не понимаю, что говорю. Наверняка разозлю его ещё больше. И делаю это. Громов подходит ко мне, хватает за локоть и тащит к парадной.

– Пойдёшь. Со мной. Без лишних слов и истерик. Ярослава, я предупредил. Мне надоела твоя беготня и детские выходки.

Я не спорю. Но жутко хочу. А ещё желаю послать его от всей души на хрен. Жаль, Лолита не сделала этого за меня. Сейчас бы врубить эту песню и свалить восвояси.

Но решаю, что с ним молчание – золото.

Не сопротивляюсь, прохожу мимо консьержки, залетая в лифт. Только там он отпускает меня, делая шаг в сторону. От меня. Обидно на мгновение становится.

– Я не прокажённая, – вкидываю своё едкое слово.

– Это для твоей безопасности. Боюсь, язык оторву и засуну тебе его в задницу.

– Ого, – искренне удивляюсь. Ладони сами тянутся к пятой точке, прикрывая стратегически опасную зону. – У тебя такие вкусы, значит. Прости, нам не по пути. Я не заднеприводная.

Вижу через отражение в металлической двери лифта, как он замахивается, но останавливается, сжимая ладонь в кулак. И тут же хреначит им по стенке лифта.

Ясно. Говорить с ним не стоит. Мужик на взводе.

Лифт останавливается на девятнадцатом этаже. Выхожу первая. С опаской, прикрывая попу. А второй он меня не пустил бы – я могла спокойно уехать обратно вниз.

Через несколько минут он пускает меня в свою квартиру.

Ого…

Он живёт в самом настоящем двухэтажном пентхаусе. Первый этаж просторный, с минимумом мебели. Всё стильное, светлое, глянцевое, лаконичное. Ни единой рамки на стене. Куча коридоров, дверей. И роскошная лестница на второй этаж.

Квартира Кристиана Грея нервно курит в сторонке.

О, мини-бар!

К нему Громов-то и идёт. Хватает бутылку, один стакан.

Всего один?

Наливает виски почти до краёв. Обычно его на донышке, а тут…

Делает несколько глотков. Возвращает стакан обратно на барную стойку. И даже не морщится!

Охренеть, он… мощь…

– Села, – указывает на стул.

– Я тебе не…

– Села! – от властного крика ноги сами несут меня к стулу. Плюхаюсь своей попой, на которую сегодня хватит приключений, на неудобный стул. Тут рядом кресло стоит, но я решаю побыть послушной. Пока он бдительность не потеряет.

Я хоть его и ненавижу по двум причинам, но всё же он мне сегодня жизнь спас.

– Села, – в подтверждение киваю. Но даже это сделала по-своему. Развернув стул, прислоняюсь грудью к спинке. И упираюсь в неё подбородком. За короткую рубашку не волнуюсь. Стратегически важную зону я прикрыла подушкой.

И теперь наблюдаю за каждым хищным шагом.

Он подходит ко мне, наклоняется. И одной рукой дёргает за спинку стула вперёд, отчего я лечу вниз, видя белую глянцевую плитку, чёрные тапочки и зауженные брюки.

Знаю, что не уронит, но сердце подпрыгивает к горлу, застревая где-то там.

Впиваюсь ногтями в спинку от страха, но падения не следует. Просто держит меня в воздухе, на грани нервного срыва.

– Можно меня поставить? – глухо выдаю. Шевельнуться боюсь.

– Можно, – как-то довольно отвечает. Быстро всё проходит. Дёргаю руками и не понимаю, откуда на запястьях берётся эта холодная сталь. Опускаю взгляд вниз, а он… наручники на меня надел. На обе руки. И прицепил к спинке.

– Теперь… – он берёт соседний стул. Поворачивает ко мне его спинкой, прямо так же, как я сижу сейчас. И садится, широко расставив ноги.

Мыслей ноль, но почему-то взгляд сосредоточен на рассматривании его паха. Просто так. Даже без причины.

Вот я дура. Зачем смотрю туда?

Это просто из-за того случая в машине.

Ты нормальная, Ярослава. И о своих опекунах думать не будешь.

Поднимаю на него метающий молнии взгляд. Смотрю в искрящиеся огнём глаза. И на пухлые губы, которыми он целовал меня тогда в машине, и которые сейчас изгибаются в улыбке и продолжают:

– …Мы можем нормально поговорить. Да, Яра?

Громов

– Сними с меня наручники, – требует.

– Диких зверьков надо держать под контролем, – довольно усмехаюсь. Прикованная к стулу девчонка – лучшее, что я видел за последние дни. – Надо же мне как-то вести с тобой диалог.

– Мне не нужен опекун, – опять заводит одну и ту же шарманку. – Мне не нужен ты. Я уже взрослая девочка, способная сама…

Да-да, конечно.

Я видел, как она это всё делала.

Справилась сама, молодец.

И чуть не загремела за решётку.

Умничка!

– Мне хватило этого «способна сама», – цежу сквозь зубы. Ещё бегать за ней. Пошла к чёрту. – С этого дня я присматриваю за тобой. За каждым шагом. Тебе придётся жить со мной, играть по моим правилам. Но хочешь ты этого или нет, девочка, я – Громов, теперь твой опекун. И лучше тебе слушаться меня, сопля, если не хочешь получить по своему очаровательному заду.

Жить с девчонкой под одной крышей, что позавчера возбудила тебя, а сегодня оказалась дочкой погибшего друга – худшее, что могло со мной произойти.

Она ещё и так похожа на неё…

На ту, что я любил все эти годы. Лиду.

Но чувства к ней остыли. Слава богу. Хоть и некая привязанность осталась. Но удивительно, как они похожи. Как две капли воды.

Когда увидел девчонку в первый раз в машине, думал, что сошёл с ума. Потерять первую любовь и для меня было большим шоком. Когда она рядом, бегает к тебе за помощью, мне спокойнее, чем когда я осознаю, где она находится сейчас.

В сухой земле, в гробу.

А передо мной сидит её чадо, из-за которого я Лиды и лишился.

Мы были друзьями. Я был безумно влюблён в рассудительную и мудрую Лиду, которая в очередной раз тогда поступила слишком правильно. Выбрала отца ребёнка, Макса, а не меня.

С выбором я смирился. И она. Хоть и всю жизнь после этого проблемы преследовали её по пятам… И каждый раз она летела ко мне, плача в жилетку. Из-за детской привязанности помогал ей, заботился. Даже когда Макс бил её. Успокаивал, но не вмешивался, зная, что этот выбор – её.

А теперь передо мной сидит юная красотка, на которую, мягко скажем, член-то шевелится. Особенно при виде аппетитных ножек.

– Я не хочу, – приходится вернуться к её разгневанному лицу и плотно сжатым губам. – Мне не нужен родительский бизнес. Оставь себе. Я всё равно в этом ничего не смыслю и потоплю его.

– Нет, – обрубаю. Её родители долго к этому шли. Ради своей малявки. – Я подготовлю тебя за полгода к управлению компанией. И потом мы разбежимся.

– Полгода? – распахивает глаза.

А она что думала? Неделю потерпим друг друга, и всё?

– Это маленький срок. С твоим отцом я договаривался на год. Но мне не нравится бегать за соплячкой. Я уже не молодой, кости хрустят.

– И сколько тебе? – бросает с вызовом.

– Тридцать пять.

– Ты младше моих родителей, – морщится. – Но я всё равно не согласна. У меня есть своя жизнь. Я учусь. Живу. Развлекаюсь. И ты мне – не указ.

Тихий вздох сам вырывается изо рта. Маленькая, несносная девчонка…

– Оставь её себе.