– Ярослава Максимовна, – Григорий протягивает мне руку, помогает встать с неподобающих для девочек в юбке корточек. – Устами младенца глаголет истина.

Прыскаю в кулак, расслабляясь. Маленькая девочка, сама того не ведая, подняла мне настроение. И я даже совсем забыла, что Громов стоит рядом и всё это видит.

Возвращаю всё внимание на вывеску, вновь цепляя невозмутимую маску рядом с этим мужчиной.

А Эмин не спешит уходить. Сверлит меня взглядом, сжигает. Не нравится, что на него ноль интереса.

– Как сладко, – вдруг проговаривает. И его это явно раздражает.

Не знаю, как реагировать.

– Это же дети, – с каким-то укором стреляю в него своей неприязнью. – И они милые. Ты что, детоненавистник?

Сама не знаю, как подхожу к вопросу, мучающему меня столько времени.

– А ты ещё не поняла? – вдруг усмехается, намекая на то, что было. Таблетки…

– Боишься стать папой? – я уже спрашивала это. С язвительностью. Но теперь на всём серьёзе.

– Не боюсь, – с плеч падает тяжесть. И мне становится легче…

Всего на пару секунд.

– Но не хочу, – и опять это давление, эта сила, обрушившаяся на меня.

– Почему? – решаю идти до конца. Это жутко подозрительно, но мне плевать.

Громов меняется в лице. Не отводит от меня серьёзного взгляда.

– Они всё портят. Все твои планы, весь твой чётко выстроенный путь. Из-за них приходится менять направление. Лишаться дорогого, жертвовать ради них чем-то. А порой и всем.

Сглатываю от его слов.

Не хочу этого признавать. Но он прав. Абсолютно прав. Частично или во всём… Не знаю.

Каждое слово как удар молотка по башке. Вставляет мозги на место.

И прямо сейчас хочется разрыдаться. Но не сделаю этого. Не перед ним.

– У тебя такое уже было? – догадываюсь сама.

– Было, – хмыкает, отворачиваясь. И впервые я слышу от загадочного Громова хоть немного, всего крупицу прошлого из его песка жизни: – Раньше я был влюблён в одну девушку. До безумия. Готов был положить перед ней весь мир. Но что сделает бедный мальчишка? Что он ей предложит? Особенно беременной, ждущей ребёнка.

Ясно…

– От тебя? – кислород на мгновение перестаёт идти в лёгкие.

– Нет. Не от меня. Ради ребёнка она выбрала другого. Побогаче.

Ясно…

Я не могу судить их. Ведь не знаю ту девушку. У каждого свои заморочки, свои факты. Может, у неё не было выбора?

– Ты злишься на неё?

– Ни капли, – отвечает на удивление легко и вновь переводит на меня свой спокойный ледяной взгляд. Морозец пробегает по коже, и я вновь сглатываю. А следующие слова сами вырываются из горла:

– Ты её до сих пор любишь?

Задаю этот вопрос и пытаюсь отогнать мысли о маме.

– Нет, – говорит чётко, быстро. Тянется ладонью к вороту рубашки, поправляет его и серьёзно чеканит: – Это в прошлом. Но повторения я не хочу.

– Но теперь у тебя есть деньги, – хватаюсь за ещё одну соломинку.

– Не в них, Яра, дело, – вдруг усмехается.

Он читает удивление на моём лице и, прежде чем я успеваю спросить, выдаёт:

– Желаю тебе этого не понять.

Я и не понимаю. И не хочу.

Но хорошо задумываюсь о его словах.

Дети ему не нужны. А мне…

Сжимаю пальцы в кулаки, впиваясь в ладони ногтями.

Мне придётся решиться на серьёзный шаг. Самостоятельно.

Новый день, принятое решение, но я всё равно с трудом захожу в клинику. Ноги не идут, становясь ватными, прямо как и вчера.

Но заставляю себя, прекрасно понимая, что нужно. Времени у меня мало. Громов ждёт меня на работу к обеду. И за это время нужно разобраться со всем.

Широким шагом направляюсь к стойке регистрации, пока никого нет. Подхожу вовремя – следом за мной уже образуется очередь. Отлично, меньше простою.

И смело, без колебаний, хоть мне и жутко больно в этот момент, выпаливаю девушке в белом халате за стойкой:

– Запишите меня на аборт. Сегодня.

От собственных слов становится плохо. Внутри, в районе желудка, всё скручивает, будто меня вот-вот вырвет. Но нет. Тягостное чувство не от токсикоза. А от собственных действий.

Никогда не думала, что скажу это.

Но пытаюсь уговорить себя, что я делаю это не первый раз. Таблетки – то же самое, только без вмешательства. А тут… Всё будет нормально.

Я не готова.

И этот ребёнок Громову не нужен будет.

Убеждаю себя, что это правильно.

Сначала я заберу весь родительский бизнес себе, встану крепко на ноги, а потом задумаюсь о муже. И уже потом – о малыше. Стану самой лучшей мамой. Но не сейчас. Не время.

Я хочу, чтобы он жил в нормальной семье. Где он не будет какой-то нежеланной случайностью. Где мать с ветром в голове, а отец… Неконтролируемый зверь, которому лишь бы трахнуться. И только потом задуматься о последствиях.

Он будет ненавидеть его всю жизнь.

И будет лучше покончить с этим сейчас, чем через месяц, когда я буду в ещё больших терзаниях.

– Для начала нужно проконсультироваться с врачом. Сделать УЗИ малого таза, сдать анализы, мазки… И только потом идти к врачу, – не глядя на меня, девушка лезет в папки, просматривая свободные окошки.

Консультация!

У меня времени до обеда! Какая, к чёрту, консультация?

– Мне нужно быстро, – наседаю на неё. Я даже готова заплатить. Но как это делается? Не умею давать взятки.

– Ничем не могу вам помочь, – мило, но явно с натянутой и напряжённой улыбкой отвечает медсестра.

– Хорошо, запишите меня, – выдыхаю, понимая, что выбора у меня нет.

– Ближайшая запись на завтра.

Завтра… Снова день на раздумья. Двадцать четыре часа терзаний и мыслей о том, какая я тварь.

Пусть. В таком состоянии я гуляю уже двое суток.

– Хорошо, – нервно выпаливаю. Сама не знаю, чего нервничаю. Завтра выходной в клубе. Эмин, возможно, куда-нибудь уедет. Нормально, скажу, что поеду к подруге. А пока… Пока так.

Записавшись к врачу, заказываю такси и под расслабляющую музыку еду на работу. Таксист оказывается тем ещё молчуном, и я немного отдыхаю в салоне, слегка задремав. Я который день не высыпаюсь.

Прошу высадить меня напротив магазина, где покупаю воду и шоколадку, которую собираюсь съесть на перекус.

Я люблю сладкое. Но такое огромное желание у меня впервые. Будто одержимая хочу именно эту, с орешками.

Перехожу через дорогу, раскрываю упаковку и собираюсь есть её прямо так. Жутко хочется шоколада. До невозможности. И терпелка уже не работает.

Осматриваюсь по сторонам, чтобы никто случайно не задавил. И вовремя. Слышится визг шин, а перед глазами маячит чёрный автомобиль. Пальцы в мгновение леденеют, и я ничего не успеваю сделать, кроме как распахнуть глаза и прислушаться к своему испуганному крику в голове.

Я готова была уже попрощаться с жизнью.

Но автомобиль вовремя меняет курс, тормозит на обочине возле клуба, останавливаясь от моих ног буквально в двадцати сантиметрах. Шоколадка отправляется на асфальт, и мне ничуть её не жаль.

Что за народ пошёл?

Дверь тёмного автомобиля распахивается, и на улицу стремительно выбегает обеспокоенный мужчина. Одет по-деловому, значит, явно спешил на какую-то встречу. Богатый, судя по машине.

Вот такие дебилы и давят бедных прохожих!

Подбегает ко мне, извиняется.

– Я вас напугал?

Он серьёзно?..

В другой бы момент закатила истерику или что-то в этом роде, но сейчас… сил нет. Или стала выше этого.

– Ага, – выдаю, всё ещё не отойдя от шока. – Шоколадку потеряла.

Показываю пальцем вниз, на асфальт. Моя плиточка растекается от жара, исходящего от земли.

Да, сегодня жутко жарко…

Я впервые решила надеть юбку-карандаш, белую рубашку и небольшие каблуки. И чувствую, как с каждой секундой на солнце я вся покрываюсь потом.

Мужчина смеётся и снова переводит полный теплоты взгляд на меня.

– Главное, что такая красивая девушка в порядке. А шоколадка… Я вам другую куплю. Десять штук. Или ящик.