– Чай? – Мира, несмотря на своё состояние, проявляет гостеприимство. Но мне оно сейчас не нужно. Не чаем это всё глушить надо, точно не им.

– Чего покрепче бы, – вздыхаю. И, так сказать, даю нужный совет. Чёрт знает, что в таких ситуациях делать. Её, наверное, разрывает изнутри. Алкоголь – отличное лекарство в таких случаях.

– Тебе разве можно? – вдруг ниоткуда взявшаяся агрессия летит прямо в меня. Девочка-то не овечка, когда захочет… А почему мне нельзя? На восемнадцать не тяну? – С ребёнком.

А… Беременность.

Поглаживаю плоский живот через ткань красного платья.

– Так я и не себе, – скучающим тоном отзываюсь. И тут же поджимаю губы, ощущая подступающую тошноту от одного представления алкоголя во рту. – Тебе. Обычно алкоголь в таких ситуациях помогает.

Стоп.

Поднимаю взгляд на неё.

Я заговорилась. Случайно. Я обсуждала это с Ингой, а теперь… Эти слова вылетели молниеносно. Но пугает не то, что я говорю об этом с незнакомой девушкой так просто.

А другое….

– Стой. Ты откуда знаешь? – я напрягаюсь. Эмин узнал? И уже кому-то рассказал? Да нет… Он бы разгромил всё в щепки, а потом принялся за меня.

– Я видела тебя сегодня в женской консультации. Ты на…

– А, – доходит до меня. – Помню. Ты пялилась на меня.

Я думала, это негодование от занятой очереди.

– Раз уж ты там тоже была… – догадываюсь следом. И смотрю на её свободную майку. – Беременна?

– Да, – кивая, сжимает пустую чашку в руках.

– Тогда виски отменяется, – пожимаю плечами.

– Отменяется, – безжизненно отзывается.

На пару секунд мы обе замолкаем. И отчего-то взявшееся волнение заставляет сказать следующие слова:

– Эмину не говори, – предупреждаю её. Я, конечно, ничего ей не сделаю. Просто просьба.

– Это не моё дело, – девушка разливает кипяток в чашки и одну из них ставит передо мной. Хватаюсь за неё пальцами и греюсь. Мира садится напротив. – Не скажу. Сами разберётесь.

Да как же, не разберёмся…

Отворачиваюсь, пью чай. И, честно, теряюсь от понимания того, что у них… Двое детей будет. Вместе с потерявшейся. А я одного боюсь. Жалкая трусиха…

– Кто у тебя будет? – непроизвольно спрашиваю.

Интересно, а кто у меня?

Я ведь и не знаю. Завтра судьбоносный день, после которого должна позабыть об этом. Сделать вид, что всё происходящее – просто сон.

– Мальчики.

Не один…

Два пацана… Прикольно. Двойняшки или близняшки. Всегда представляла, что у меня в будущем родятся именно они. Хотела «королевскую двойню». Чтобы девочка и мальчик.

– Справишься? Их ведь трое, а ты одна.

– Справлюсь, – чересчур уверенно выпаливает, постукивая ноготками по керамике. Мне бы такую уверенность… – Дети – лучшее, что есть в нашей жизни. Просто ты пока не поймёшь.

Пока?

Осматриваю Миру, прикидывая, сколько ей лет. Ну, явно старше меня.

– Повзрослеешь – поймёшь.

Все всегда так говорят. И это раздражает. До этого «повзрослеешь» ещё дожить нужно.

Я просто боюсь чего-то нового. Ответственности и всего остального, что будет после рождения ребёнка. Я и одиночества боюсь. Боюсь остаться одна с разбитым сердцем. И постоянно думать о Громове. Проклинать его.

Боже, одна и та же шарманка в голове. Дни напролёт. Постоянно ищу аргументы себе в поддержку, что всё делаю правильно. Оправдываюсь. И бешусь от этого. Даже не могу представить другого варианта. Исход один.

Пока мозговой штурм опять приливает к башке, возвращается Артур. Спрашивает у Миры про какую-то девушку. И ничего больше не сказав, уходит. Поиски продолжаются, но безуспешно.

Воздух в кухне будто наэлектризовался. Напряжение растёт с каждой секундой ещё больше. Не только от нервов девушки.

Меня задели её слова.

Про «вырасту и пойму».

Может, всё я понимаю и сейчас, но…

Есть один факт, перечёркивающий всё.

– Знаешь, – отодвигаю от себя чашку чая и встаю, поправляя красное облегающее платье. – Дело не в моём возрасте. А в этом мужчине. Он детей не хочет. И на аборт пошлёт. Либо я сама пойду, без позора и ругани, либо он поведёт меня за ручку.

Я хотела бы его оставить. Хотела бы… Если бы у меня было плечо, на котором я могла бы порыдать. На которое могла бы опереться. И спина, за которой я могла бы спрятаться со своим ребёнком.

А я – одна.

И буду дальше одиночкой.

У меня даже родителей нет. Только дурная тётка, которой я не нужна.

– У меня было так же, – говорит печально. – Но теперь у меня есть семья. Дочь. И скоро появятся два любимых сына. Попробуй, может…

Да ничего не получится!

Я услышала чёткую позицию! Настолько чёткую, что его не переубедишь! Дети для него – обуза. И он сделает всё, чтобы от них избавиться.

Она не знает о двух таблетках подряд. А я помню. Как боялась последствий, а в итоге…

Не дослушиваю её и ухожу. Не хочу.

Мне надо было поддерживать её, а в итоге…

Вскрыла сама себе только зашитую рану. И теперь она кровоточит, пока я иду на выход с территории участка. Конечно, бугай на входе меня не выпускает.

Ага, спасибо, Эмин. Даже без своего присутствия мне всё испортишь.

Боишься, что сбегу? Правильно делаешь.

Разворачиваюсь, гордо взмахивая волосами. Захожу за дом, спокойно перелезаю через забор. Случайно задеваю ветку, за которую цепляется платье. Слышится треск, и я громко ругаюсь. Купила его на распродаже! И оно было единственным в магазине!

Чёртов охранник!

Почувствовав снова ногами землю, шагаю по асфальтированной дороге. Найти бы в этом посёлке адрес и вызвать такси. А потом… не знаю. Хочется побыть одной, поплакать и взбунтоваться против Громова.

Несносный характер меня точно когда-нибудь погубит.

Прохожу несколько домов и включаю геолокацию.

Где хоть один адрес?

Останавливаюсь посреди дороги и выдыхаю. Погружаюсь в телефон, молюсь на него, чтобы это умное создание нашло, где я.

И неожиданно слышу всхлип.

Поднимаю голову, осматриваюсь, прислушиваясь к тишине.

Шмыганье носа.

И снова всхлип.

Похоже на плач.

На… Детский плач?

Прислушавшись, пытаюсь понять, откуда идут звуки. Рядом с каким-то домом, ограждённый каменным забором, вплотную стоит огромное дерево. Вдоль него растут кусты, к которым и подхожу. Из-за мощного ствола виднеются детские девчачьего цвета ботиночки.

Блин, Яра, тебе уходить надо. Громов вернётся, увидит, что тебя нет – и кранты.

Чёрт.

Как я могу оставить плачущего ребёнка одного и просто уйти?

Падаю рядом со светловолосой девчонкой на траву и ёжусь от прохлады. Зря я всё же кофточку не надела… Не май месяц, в конце концов.

Обхватываю себя руками и демонстративно кашляю, привлекая к себе внимание ребёнка. Девчонка быстро поднимает взгляд ярких глаз и испуганно смотрит на меня.

Хоть и темно, всё равно вижу этот яркий голубой огонёк.

Какие красивые у неё глаза… Я хотела бы себе такие же.

– Что, родители отругали? – улыбаюсь и легонько бью её по плечу. Помню, как пряталась от папы во дворе, когда он, придя с работы, уделял мне мало внимания.

И от обиды, после того как мама укладывала меня спать, я вылезала в окно, благо жила на первом этаже, и пряталась в мамином прекрасном саду.

Хотела, чтобы меня нашёл папа. Немного поволновался обо мне. А найдя, взял на руки и отнёс в мою постель. Ага, только это делали либо мама, либо охранник Саша.

– Нет, – насупившись, девочка снова утыкается лицом в коленки. – Не наругали. Но я им больше не нужна!

Ох, детский возраст…

Узнаю в ней себя. Такая же была.

– Они что-то сказали тебе? – придвигаюсь ближе. И неосознанно обнимаю её за плечики и прижимаю к себе.

Блин. Холодная. Продрогла вся. Сколько же она тут сидит, а?

Малышка не отстраняется, наоборот, прижимается ко мне и утыкается холодным носом в кожу.