Надеюсь…

Спустя некоторое время

Громов

– Эмин, – Яра подскакивает с кровати, будто это не она сейчас на девятом месяце беременности. Хватается за небольшой животик, и тут подрываюсь уже я.

Смотрит на меня своими огромными испуганными глазами. Приоткрывает губы, тяжело дышит.

– Болит? Что-то случилось?

– Кажется, началось… – в испуге шепчет, поглаживая себя по животу через ночнушку.

Эй, пацан, стой! Давай не тут!

Вскакиваю с кровати, быстро впрыгиваю в штаны, накидываю майку. Помогаю Яре встать с постели. И ужасаюсь от того, как моей малышке становится больно.

Сын, бля, не успел родиться, а уже садист!

– Всё нормально, я сама, – успокаивает меня, хлопая ладонью по моему плечу. – Лучше сумки пока перетащи в коридор.

Киваю. Пока Яра переодевается, выношу огромную сумку на выход. Оборачиваюсь – и уже готовая мамочка бегом направляется ко мне. Накинула сарафан, сделала небрежный хвостик – и готово.

– Быстрее, быстрее, – подгоняет меня. Бегает бодро, пока я пытаюсь проснуться и прийти в себя.

Хватаю вещи, вылетаю из квартиры.

Всё на стрессе, на панике. Зато бодро, динамичною

– Дыши там, что ли, – волнительно сглатываю, когда жена не подаёт признаков жизни. Стоит, тихо пыхтит и вся сжимается.

– Я боюсь, что он вывалится.

– А надо было сразу в больницу ложиться, как ты ложные схватки в первый раз почувствовала, – гаркаю на трусиху, которая категорически отказалась ложиться в палату. И объяснила это тем, что ей без меня страшно спать!

Что-что, а за эти месяцы я понял, что у беременных свои причуды. Чего только не было… И спали мы в ванной, поставив там раскладушку, потому что там было интереснее.

И телефон она мне топила со всеми важными номерами. Звук ей не понравился. Истеричка.

Но главная причуда – не могла без меня уснуть, пока не обнимет.

Яра внезапно замирает.

– Я, кажется, только что родила.

Взгляд стремительно летит вниз.

В смысле, бля, родила?!

– Ты сейчас течёшь так, потому что возбуждена, или?.. – в шоке рассматриваю лужу у неё под ногами. Дьявол, она же не умирает?!

– Это воды отошли, – испуганно лепечет и смотрит на меня, словно просит о помощи. А я чем могу помочь? – Меня если сейчас увидят, засмеют.

– Да плевать, – ругаюсь, поторапливая долбаный лифт. – Ночь, кому ты нужна?

Меня аж трясти начинает.

Она же не родит мне тут в лифте? Мне не придётся принимать роды? Может, надо было вызвать скорую? Да пока их дождёшься, я отцом два раза стану!

Приехав вниз, в холл, тащу сумку и Яру к машине. Хорошо, что оставил её прямо у подъезда, не стал загонять в гараж.

Открываю дверцу и, пока кидаю сумку в багажник, поторапливаю пока ещё беременную жену:

– Садись.

– Я ж салон испачкаю, – виновато переминается с ноги на ногу, посматривая внутрь. – Ты только чехлы поменял…

– Да что ж с тобой делать? – чуть сам не запихиваю её в салон. Да как?! – Садись, сказал!

Кое-как усаживаю её на переднее сиденье.

С той скоростью, что я ехал в больницу, не ездил никогда. Вся дорога как в тумане была. Гнал, гнал, боясь, что придётся самому принимать роды.

У Яры ещё и схватки начались. Да такие, что я чуть не поседел ещё сильнее.

Уже в больнице меня успокоили. Сказали, что так быстро не родила бы. Ещё и первого. Оказались правы. Она и не родила – пришлось делать кесарево. Когда сказали, что женщину мою резать будут – чуть сам не зарезал того мужика-врача.

И чуть не сдох, когда сообщили, что у малыша обвитие пуповины на шее произошло.

Но сделали всё быстро, качественно. И к ней меня потом не пустили. Несколько часов просидел у палаты. Бабок пытался заплатить ещё. А они ни в какую. Отправили домой. Даже сына не дали увидеть, увезли куда-то, уроды.

Увидеть хотел. Обнять. Не смог.

Спать без Яры всю ночь не смог. Ворочался постоянно.

Захожу в палату, вижу свою девочку с нашим сыном на руках. Улыбается, гладит его вдоль тела и что-то шепчет. Услышав мои шаги, поднимает радостный взгляд.

– Ой, а вот и папа пришёл.

Папа.

Блять, отцом стал.

Когда спрашивал у Артура, каково это, тот сказал, что круто. И да, ощущения классные. Особенно когда на руках подержишь. Но я пока, чёрт, боюсь. У меня ладонь как половина его тела. И держать я его не умею.

– Чего встал? Боишься? – с вызовом кидает эта неугомонная девчонка. – На руках подержишь?

Шумно выдыхаю через нос. Да что же я как баба себя веду?

Решительно подхожу к её кровати, ставлю цветы в вазу. Вообще забыл про них, всё время сжимал в пальцах от волнения.

Помыв руки, подхожу к жене.

И, прежде чем взять малыша на руки, целую её в лоб. Моя малышка, как всегда, пахнет красными розами, без которых не могу жить.

– Спасибо за сына.

– Вместе делали, – смеётся.

Сколько же всего за этот год у меня случилось… Женился семь месяцев назад. А теперь у нас сын, которого я беру на руки. Они не дрожат. Потому что не могу себе позволить.

Укладываю его в своих ладонях, придерживая голову. Капец… Мелкий… Ярослава тоже такая была маленькая. Но тогда я не взял её ни разу на руки. Ненавидел.

А теперь… Жизни без неё не вижу.

– Ты подумал насчёт имени? – мелодичный голос разрезает палату. Яра пожелала так: имя выбираю я. Долго думал.

– Решил, – улыбаясь, киваю. – Он – наше сокровище. Наша большая драгоценность… Динар.

Спустя месяц после родов.

Ярослава

– Как вы тут?

Громов дёргается от моего вопроса, сидя на диване. Кидает в меня острый недовольный взгляд.

Ой, напугала, что ли?

– Прости, я не хотела, – виновато смеюсь и быстро меняю тему: – Покушал?

Эмин добреет на глазах. Услышав о малыше, он тут же смотрит на него, покачивая на руках. Перехватывает бутылку со смесью, отставляет в сторону.

– Хорошо. Уже уснул.

Говорит так тихо, будто боясь спугнуть.

Но скорее он пугает меня, чем недавно родившегося сына. Весь месяц он не выпускает его из рук. Постоянно таскает, почти не даёт мне его на руки. Говорит, наслушался, как у девушек потом спины отваливаются. И стало жалко меня.

Но уверена – это всего лишь предлог, чтобы побольше побыть с сыном. Он ради него укоротил свой рабочий день. Если и раньше, на последних сроках беременности, он работал всего лишь до пяти, то теперь в два часа дня он как штык дома. По нему время узнавать можно…

– Отрубился уже.

– Хорошо, – киваю. – Как раз поспит, пока мы в дороге будем. Давай я тебя поменяю? Сходишь, переоденешься, искупаешься?

Я-то уже при полном параде. Красивое летнее платье надела, накрасилась, волосы чуть завила…

Едем на эти выходные к Мирославе и Артуру. У тех тоже недавно родились близнецы. И день рождения Славы решил собрать нас вместе.

– Я уже всё сделал. И высохнуть успел. Ты бы ещё дольше собиралась.

Да когда он успевает?!

– Ты в курсе, что удивительный человек? – выдыхаю, направляясь к нему. – Положи ты ребёнка уже в кроватку. Он спит давно.

Громов вздыхает. Встаёт, укладывает Динара в кроватку. Скоро ехать уже. Но у нас ещё есть время перед выездом…

Поэтому, стоит рукам моего мужа оказаться пустыми, медленно подхожу к нему. Встаю перед ним, легонько толкая к дивану.

Он не сопротивляется, обнимая меня, и усаживается на место. А я опускаюсь на него. Хватаю красивое лицо в ладони и ёрзаю на уже напряжённом члене.

Всего несколько секунд он перестраивается с отца на мужа.

Он на взводе.

У нас секса не было долго. Целых полтора месяца. Перед родами всю неделю меня отталкивал. А после… Тоже. Мне нельзя было. И пока ещё тоже, но… Я чувствую себя прекрасно. И жутко желаю этого мужчину.

– Яр-ра, – привычно рычит, отчего между ног уже становится влажно. – Тебе нельзя. Слезь.

– Я много чего делаю, чего мне нельзя, – игриво произношу, касаясь его губ. Прядь волос падает ему на лицо, щекоча кожу.