От испуга я готова была остановиться.

Но не делаю этого.

Хочется маленькой мести.

Пусть он стоит и смотрит, пока я делаю себе приятно.

Раздвигаю ножки чуть шире. Специально. Для него.

На мгновение останавливаюсь, веду по промежности, умиляясь, как этот мужчина, не отрываясь, смотрит прямо туда, где всё истекает влагой.

Кожу от его изучающего взгляда то в жар, то в холод бросает.

– Ты приехал, – как ни в чём не бывало произношу, хотя это стоит мне огромных сил.

Ему же наверняка плевать. Он к своей блондинке ездил. Уже потрахался. Сразу после меня.

Твою мать. Твою мать. Твою мать.

От злости проникаю в себя ещё раз. Не потому, что мне приятно. А потому, что этот эгоистичный мудак смотрит.

Лёгкие жжёт. Как и глаза.

От несправедливости, собственной никчёмности и обиды.

Хочется разреветься.

– Решил ночевать дома, – произносит совершенно спокойно, будто перед ним девушка не ласкает себя, а просто фильм смотрит.

Ему это неинтересно. Ему хватило. Два секса за день, что может быть лучше?

Сжимаю челюсти и возвращаюсь к комочку нервов.

– Твоя девушка наверняка расстроилась, – отвечаю с придыханием.

Я снова начинаю возбуждаться от того, что он смотрит.

И продолжаю.

Тугой узел активнее и сильнее закручивается внизу живота.

– Она успела расстроиться до этого, – тихо, вибрирующим голосом, проникающим до самой глубины моего тела, проговаривает он.

Я растекаюсь на кровати, прикрывая глаза и чувствуя накатывающее желание. И всё из-за его голоса.

– Импотенция?

– Почти.

Что?..

– Я её не захотел.

– Стареешь, – опять выдыхаю, но в этот раз со стоном. С каждой секундой дышать становится тяжелее. Возбуждение нарастает с бешеной скоростью.

И всё это – от его карих сияющих глаз.

– Не уверен.

Мой взгляд рефлекторно скользит на его пах. Брюки чёрные, но свет падает так, что очерчивает бугор в его штанах.

Невольно улыбаюсь, понимая, что бесследно моя шалость не прошла.

Всё же не только я мучаюсь, да, Громов?..

Внезапно распахиваю рот. Выгибаюсь на постели, прекрасно зная, как сейчас выгляжу. И демонстративно закатываю глазки, ускоряясь пальцами, и взрываюсь. Ловлю долгожданный оргазм. Не такой мощный и фееричный, как с ним.

Тускло. Пресно.

Свожу колени вместе и стыдливо закусываю губу. Там так мокро, что мне не по себе от самой себя.

Переворачиваюсь на бок, зажав руку между ног и прикрыв глаза.

Слышу его шаги.

Он всё ближе и ближе. Бьёт по моим расслабленным оголённым нервам. Даже глаза открыть не могу.

Но делаю это совсем немного, когда он садится рядом.

Пальцами убирает упавшие на моё лицо волосы, заправляет за ухо.

Заботливо…

Прямо как в клубе. Одел меня, вывел на улицу…

Отголоски опекунства?

– Могу помочь.

Может? Странно, что не накинулся сразу.

Он сегодня как сцепи сорвался. Обезумел настолько, что его не волновало ничего вокруг. До нас пытались достучаться… А мы и не слышали.

– Как видишь, – тихо выдыхаю и непроизвольно от жара облизываю губы, – я неплохо справляюсь сама.

Ловлю на губах его горящий взгляд.

– Уверен, что это не то.

Он прав… Совсем не то… Но…

– Раньше тебе моё согласие особо и не нужно было. Что изменилось?

Уверена, моё согласие ему и сейчас не нужно…

В любой другой день он просто снова сорвётся. Подойдёт, трахнет меня – и всё. Где угодно. На подоконнике, на столе в кухне, да хоть в ванной.

Но до этого момента я не подойду к нему сама. Ни за что.

– Бывает.

Усмехаюсь через силу.

Дымка возбуждения немного спадает.

– Обойдусь, Громов. Благодаря тебе я выпила уже две таблетки. Если со мной что-то случится, виноват в этом будешь ты.

– Значит, выпила?

Слабо киваю.

– Хорошо. Мне не нужны дети.

Я не сомневалась.

– Тебе тоже.

Пальцы скользят с ушка на подбородок. Он приподнимает его, а я в протесте переворачиваюсь на спину. Но он всё равно не отпускает.

Интересно, почему ему не нужны дети?

Ему ведь уже тридцать с чем-то. Пора…

– Ты должна понять. В следующий раз я позабочусь об этом.

– Следующего раза не будет, – сверкаю глазками, чётко проговаривая это. Говорю эти слова, а сама не верю в них. Будет, и ещё как. Но пока я хочу его помариновать. Заставить ходить напряжённым и возбуждённым.

Чтобы дрочил на меня, изливался в кулак и думал обо мне.

Месть. Маленькая месть. За пользование, за мои истраченные нервы…

– Спокойной ночи, – отвечает на мои слова, никак не комментируя их. Резко встаёт с кровати и летит на выход. И всё же мельком я замечаю его неутолённое и огромное возбуждение. И улыбаюсь.

От его ранее сказанных слов, от его стояка и от громко хлопнувшей двери.

– Да, шесть ящиков виски, шесть ящиков джина. И водки, – перечитываю список у себя на бумажке и диктую поставщику ещё раз, перепроверяя, – двенадцать.

– Понял, записал. Завтра привезу, позвоню за час.

– Хорошо, буду ждать, – отключаюсь и зачёркиваю у себя в блокнотике пункт под номером три: «заказать алкоголь». Осталось купить туалетку, салфетки и по мелочи. Чёрт, а ещё нанять новую уборщицу. Сделаю, наверное, чуть попозже, когда приду…

Чувствую на своих волосах пальцы и дёргаюсь. Роняю ручку, но стараюсь никак не реагировать на прикосновения Громова. Чревато последствиями. Отключенными мозгами.

Я держусь. Уже три недели. За это время я уже сломалась два раза, дала слабину – и каждый раз жалела об этом.

После своего обещания никогда больше не давать Громову я сделала это два раза. Хотя что уж говорить. Он опять меня ни о чём не спросил.

В первый раз пришёл жутко злой с работы. Пожарная инспекция откровенно – цитирую – «выебала его во все щели». И он решил сделать это со мной же, только частично. Его снова сорвало от моей бездумно брошенной фразы. Я уже даже не помню какой.

И всё закончилось сексом на столе.

Разнообразие, чёрт возьми. Было бы. Если бы он хоть раз взглянул мне в глаза во время этой ошибки.

Ублюдок.

Но совру, если скажу, что мне не понравилось.

Правда, потом плакала, отмывалась от его рук. А наутро получила очередной выходной на работе.

Во второй раз он не вовремя зашёл. Я как раз мерила новый комплект белья, который купила с подругой.

Всё кончилось бурным вечером…

И в откуп я снова получила очередной выходной. Но не воспользовалась им.

Решила, что как можно быстрее стану управляющей и уеду отсюда. После этого я поняла, что так не могу. И две недели динамлю его, даже когда вижу, что вот-вот сорвётся. Кобель.

Всё время работе уделяю.

Я плотно ею занялась.

Ещё немного, и я съеду от Громова. Хочу. Всё. Хватит. Устала. Морально.

Каждый раз бояться, что он подойдёт со спины, трахнет меня, забыв надеть презервативы? А мне потом опять пить те жуткие таблетки, от которых у меня всё же сбился цикл?

Из-за этого хожу злая. Из-за него страдает моё здоровье.

И уже две недели не подпускаю его к себе.

Всё. Он для меня лишь опекун.

Которого я скоро пошлю.

Завтра поговорю с ним насчёт переезда обратно на квартиру. Пора взрослеть и становиться самостоятельной.

– Ты позвонила поставщику? – требовательный, но в то же время бархатистый голос поднимает рой бабочек в животе.

Сдохните вы там уже, пожалуйста.

– Да, – показываю свой блокнот. – Завтра привезут.

– Ты молодец, – неожиданно делает первую похвалу за эти три недели. – Работаешь. Скоро свергнешь меня, займёшь престол.

Мечтаю об этом.

– Ещё бы в бумажках разбиралась.

Цокаю, поджимая губы.

Это – самое тяжелое.

Поэтому запрокидываю голову назад, смотрю на мужчину снизу вверх и отчего-то выдаю:

– У меня для бумажек есть ты. Я ничего не подписываю без твоего ведома.

А то продам клуб и свои органы какому-нибудь поставщику.