Машина инженера Суворова уже ждет нас на въезде в элитный поселок, и, поравнявшись с крылом его "Кии", я киваю ему, предлагая следовать за мной.

Участок и дом, указанный в адресе, потрясают воображение.

Я видела и выполнила уже достаточно проектов разной степени сложности и хозяйских запросов, но этот однозначно претендует на звание самого-самого.

На голой лужайке — что неудивительно, иначе зачем бы им мы? — никого, а дверь — дверища — в дом открыта.

В нем еще не закончена отделка, но то, что уже есть, пышно, претенциозно, нарочито. Всего много, короче, и это все дорого, вычурно и кричаще.

Не дом, а резиденция Короля-Солнце.

— Со вкусом у хозяев беда, — сквозь зубы бормочет Зоя.

— Капец капецный, — вторит ей агроном Неля.

Я шикаю на них и растягиваю губы в улыбке — проектное интервью обещает быть непростым. Для всех нас.

Несмотря на мой сравнительно небольшой опыт самостоятельного плавания в ландшафтном бизнесе, я научилась по экстерьеру и начинке домов определять тип заказчика. Чтобы подстроить под него и форму, и тактику ведения интервью. Неверно выбранная тактика может помешать мне заключить контракт. Или мы получим проблемы на стадии реализации. Так что приходится быть немного и психологом.

И при одном взгляде на этот дом в моей голове начал звонить тревожный колокольчик, призывающий меня бежать от этого проекта. Заказы с такими входными данными обычно бывают провальными.

Но с бегствами я пока завязала.

— Вы заставляете себя ждать, — раздается сверху недовольный голос, и на верхней ступени временной лестницы появляются женские ноги.

Они пересчитывают ступеньки, и, наконец, перед нами предстает заказчица.

Увидев ее лицо, я на миг зажмуриваюсь — вот тебе и Солнце…

Ну почему я не послушалась колокольчика?!

Влетев в свой кабинет разъяренной фурией, швыряю на стол портфель с документами и демонстрационными портфолио. Он прокатывается по столешнице и пара папок из аккуратной стопки на краю падает на пол.

Наклоняюсь, чтобы поднять — не люблю беспорядок. Не считаю себя одержимой чистотой, но Лизка утверждает, что у меня атаксиофобия, причем запущенная.

Застываю посреди комнаты в полной прострации и пытаюсь успокоиться. Это было худшее проектное интервью в моей карьере! Просто перемотать и забыть, как страшный сон.

Мало того, что это оказался дом Кирилла, который он подарил своей будущей жене на будущую же — очень скорую, о чем его губастая Ольга не уставала напоминать, — свадьбу, так она еще и сходу уверенно заняла первое место в списке самых самодурных заказчиков. И продемонстрировала такое дурновкусие, склонность к разностилью и непреодолимую тягу к излишествам, помноженные на подражательство, что у всех моих сотрудников, включая сурового инженера Суворова, глаза на лоб лезли.

И ни малейшего, даже зачаточного, желания прислушиваться к мнению профессионалов. Если предложение высказано нами, значит, оно будет забраковано. Она не приняла ни одной представленной нами концепции.

— Это все примитивно и ничтожно. Мне нужен размах. О моем саде и лужайке должны ходить легенды, как о садах Версаля. Что вы суете мне ваш минималистичный стиль, ваши малоуходные сады и вертикальное озеленение? Воспроизведите на моем участке Висячие сады Серафимы…

— Семирамиды, — тихо поправила Зоя, но Кошкина ее услышала.

— А мне сделайте Серафимы, — припечатала ее, не спуская при этом глаз с меня. — И "облачный лес", и "купол цветов", и…

— И все это в ваш участок просто не влезет, — не выдержав этого потока сознания, перебила я.

— У меня большой участок!

— А для озвученной… концепции, — в последний момент нашла замену напрашивающейся "лютой дичи", — нужен очень большой. И стоить подобный проект и его реализация будет почти как оригинал.

— У нас достаточно денег на любой проект, — с вызовом.

— Не сомневаюсь. Но в любом случае, моя фирма слишком мала и неопытна, чтобы потянуть столь сложные инженерные решения. Вам лучше обратиться к нашим конкурентам. Я дам вам пару контактов.

На этом наш визит в резиденцию будущей семьи Потемкиных — от одной мысли у меня щемит сердце — был завершен.

За спиной открывается дверь.

— Потом, — бросаю, не поворачивая головы, — я сейчас не в ресурсе ни на что.

Боюсь, общаться я в эту минуту не способна, только рычать — "милая" Кошкина довела-таки меня до состояния, близкого к истеричному. Но ей я была вынуждена улыбаться — деловая этика, чтоб ее, — и не хочу сейчас сорваться на кого-то невиновного.

Догадываюсь, что вошедший — мой заместитель и уже хороший друг Роман Шагалов, так что не удивляюсь, когда, несмотря на просьбу, он все же говорит:

— Ты просила контракт по новому проекту…

Шумно вздыхаю.

— Давай сюда, — меняю свое решение и брякаюсь в удобное эргономичное кресло.

Усевшись напротив, Роман протягивает мне многостраничный договор.

Пролистываю все пункты до условий расторжения. Читаю.

— Что это? — поднимаю голову.

Зам разводит руками.

— Ты его читала?

— Конечно. Основные пункты…

Усмехается.

— А следовало обратить внимание на мелкий шрифт.

"Мелким шрифтом" в контракте, мной собственноручно и так опрометчиво подписанном, было весьма завуалированно и запутанно, но категорично указано, что если он будет расторгнут по инициативе Исполнителя, то есть меня, то моя фирма со всеми активами и сотрудниками переходит Заказчику.

— Как ты пропустила этот пункт?

— Мне юристы сказали, что там все стандартно. Продажные сволочи…

— Вот поэтому нужно иметь штатного юриста, а не пользоваться услугами наемных. Они слабы на принципы.

— Можно подумать, штатные юристы заговорены от алчности? Или у них иммунитет, приобретаемый в момент подписания трудового договора? Не смеши. Они так же не отягощены мнимым благородством и берут, если им дают, не брезгуют. Так это что значит, мы теперь в рабстве? Пожизненном?

— Не утрируй, — давит спокойствием Ромка, — не пожизненно, а до сдачи проекта.

— Его нереально реализовать! Ты хоть представляешь ее запросы!

— Меня уже просветили. И не раз. Но какой у тебя выход? Придется тебе изобретать для этой неадекватной ее "бесячие" сады.

— Ну нет! Я знаю, как можно разрулить эту ситуэйшн.

Решительно поднимаюсь и топаю на выход.

Я не придумала, как собираюсь убедить Кирилла разорвать этот идиотский контракт, не придумала, что, вообще, ему скажу, появившись перед ним, как Сивка-бурка из сказки.

Какие-то мысли у меня были, но я от них отмахивалась, концентрируясь на той эмоции, что погнала меня к его офису. Мне нужно было сохранить ее, иначе я растеряюсь, испугаюсь — зассу, как сказала бы Лизка, — и поверну назад.

Типичная я.

Всю дорогу до IQ-квартала я хранила и оберегала свой воинственный настрой, но когда до приемной его кабинета мне остаются считанные шаги, всю решимость с меня резко сдувает. Я замедляюсь.

Зачем я пришла?

Неужели я, в самом деле, думаю, что мое появление на его пороге на что-то повлияет, заставит его передумать и разорвать контракт? Это ведь не случайный пункт, и не случайно мои юристы его "проглядели", это не роковая ошибка, а спланированная акция, направленная против меня.

Против?

Но почему?

За что он так меня ненавидит, что хочет подставить, отнять у меня мою фирму, дело моей жизни? Как ни пафосно это звучит.

Это я должна обижаться на него и злиться, и хотеть отомстить, но не он.

"Да! Вот именно!"

Вновь поймав нужную эмоцию, резко толкаю стеклянные распашные двери и вхожу в приемную с грацией ледокола "Ленин". Пересекаю ее с выражением лица "не подходи" и не глядя в сторону секретарши.