— Только, пожалуйста, никакой лишней информации, — успеваю дать последние инструкции, перед тем как двери смыкаются, но Зоя кивает.

Я остаюсь ждать ее, вновь вгрызаясь зубами в нижнюю губу.

Нервно переминаюсь с ноги на ногу, едва не подпрыгиваю от нетерпения, следя за движением кабин на дисплее. Однако все едут мимо, а время словно остановилось.

Наконец, сигнал оповещает о пришедшем лифте, и я кидаюсь к нему, но оттуда выходит та самая девушка, с которой мы столкнулись, когда она садилась в него.

— Извините, — уже бурчу я, но замечаю, что она бледная, и спохватываюсь: — С вами все в порядке?

— Да, — отвечает равнодушно и безэмоционально. — Я в порядке. Я просто потеряла ребенка.

Проходит мимо, и я теряю к ней интерес, но потом ее слова доходят до меня.

— Какого ребенка? — обернувшись, спрашиваю ей в спину.

— Дочку нашего ди… — в ее глазах мелькает догадка. — Вы Маргарита Александровна, да?

— Да.

Мы с ней точно никогда раньше не встречались, но на рабочем столе у Димки стоит двойная рамка с фотками меня и Евы. Скорее всего, она видела ее. Я там загорелая, улыбчивая и с распущенными, выгоревшими почти добела, волосами, но узнать меня все же можно.

— Простите меня, пожалуйста, — тараторит девушка. — Я не знаю, как так вышло. Дмитрий Анатольевич доверил Еву мне, и мы с ней поладили. Играли, рисовали, делали оригами, а потом я отвлеклась… Всего на секундочку, а она сбежала. Я перерыла весь этаж, но ее нигде нет.

— А куда вы ездили сейчас?

— На охрану. Дала ее приметы и фото.

— Откуда у вас фото? — удивляюсь.

— Мы играли, делали селфи. Она у вас красавица…

— Это точно, — улыбаюсь и собираюсь сказать ей, что "красавица" нашлась, как звуковой сигнал вновь подает голос, и Ева въезжает в холл на руках у Зои.

Лицо девушки расплывается в такой счастливой улыбке, что я понимаю — слова не нужны.

— Ева! — кидается к ней, та тоже, довольная, тянет ручки.

Какой, оказывается, общительный у меня ребенок.

Пока девочки болтают, будто не виделись сто лет и встретились после долгой разлуки, я спрашиваю Зою:

— Как прошло?

Сердце замирает в ожидании ответа, а низ живота сковывает холодом.

— Нормально. Мужик сначала не хотел мне ее отдавать, допрос устроил.

— Почему? — я едва шевелю губами от страха.

— Проявил бдительность, не хотел отпускать девочку с кем попало. И правильно, между прочим. Но Ева выступила моим гарантом, и он нас отпустил.

С облегчением поднимаю глаза к потолку. Слава Богу, он ничего не заподозрил.

Но расслабляться мне рано. Как я могла допустить, чтобы Кирилл встретился с дочерью?

Вот так просто, один на один. Если он задаст ей правильные вопросы, то получит честные ответы и все поймет!

Или хуже — увидит ее родинку. Точно такую же, как у него, на том же самом месте. Он ни за что не поверит, что это совпадение.

Я не смогу доказать ему обратного.

Нет. Эта встреча никогда не должна была случиться.

И точно не должна повториться.

Никогда.

— А Дима не с вами? — с удивлением глядя на то, как, войдя, я закрываю за собой дверь родительской квартиры, спрашивает мама.

— Неть, — громко и беззаботно отвечает за меня дочь, подлетая к ней. — У него нарисовались срочные дела.

— Прям-таки нарисовались? — сдержанно улыбаясь, мама заключает внучку в объятия.

— Так он сказал, — кивает та с важным видом.

Мне тоже остается лишь подтверждающе кивнуть — сказал, — и выдавить из себя улыбку. С этой несложной задачей я вполне справляюсь и мысленно благодарю дочь за спасение — совладать с голосом мне было бы намного труднее. Все же то, что Димка в последний момент отказался идти с нами на ужин к родителям, очень меня обидело. Задело. Я даже не представляла, как сильно, но едва сдерживаю слезы, вспоминая об этой подставе.

— Ты же обещал, — отказывалась я верить в происходящее.

— Прости, любимая, но нарисовались срочные дела.

И, мне кажется, впервые он не уточнил какие. Да я и не спрашивала, огорошенная, просто взорванная ситуацией.

Это такой важный день для нашей семьи, юбилей со дня свадьбы родителей. Они празднуют каждые пять лет совместной жизни, и для нас это Событие с большой буквы.

День семьи.

Тем более, последние два праздника я пропустила.

Потому что испортила тот, что был до них. Пятнадцать лет назад.

В тот раз мой любимый на тот момент мужчина, мой официальный парень, тоже не смог пойти со мной, несмотря на то, что родители — мой отец — пригласили Кирилла лично. И это обернулось катастрофой. И для банкета, и для наших с ним отношений.

И для меня.

После того жуткого дня я долго собирала себя по осколкам, по ошметкам, по частям, но какие-то очень важные части в процессе, явно, потеряла. Фундаментально важные. Маргообразующие…

Следующий юбилей прошел без моего участия по причине моего нестерпимого, так и не прошедшего за пять лет, чувства вины и жгучего стыда за прошлое фиаско. Я просто не могла прийти, как ни в чем не бывало, и смотреть в глаза родителям и их гостям, которые собственными глазами наблюдали мой позор.

А тот, что был пять лет назад, я пропустила уже по более уважительным, объективным причинам — Ева тогда только родилась, и мне было не до торжеств. К тому же, я была далеко отсюда… Мама даже хотела все отменить, нарушив многолетнюю традицию, и мчаться помогать мне с дочкой, но я не позволила — моя совесть уже достаточно утяжелена испорченными праздниками.

И вот история повторяется…

Конечно, в этот раз все не так, и я точно знаю, что Дима меня не обманывает, но все равно не могу отделаться от липкого ощущения дежавю и подсознательно жду какого-то подвоха. Тогда тоже все казалось вполне невинно…

Гостей не много, все близкие, и верная подружка Лизка тут как тут, но все парами. И только я одна. Ева не в счет, потому что рядом ее нет, она в отдельной комнате с другими детьми, и ей не до рефлексирующей из-за пустяка матери.

А я действительно рефлексирую. Не могу расслабиться. Не могу просто забыть и наслаждаться днем нашей семьи, веселиться вместе с родными.

А еще чувствую себя брошенной…

Надеюсь, что Дима придет хотя бы к концу вечера, но его нет, и я перестаю ждать.

Болтаю с Лизой, с ее мамой, старательно натягивая на лицо улыбку и безмятежность — зачем портить другим настроением кислым видом? — но внутри у меня вакуум.

Решаю не дожидаться выноса торта, предпочтя смыться пораньше — устала лицедействовать.

Ева остается у бабушки, ее от них только силой утаскивать, но сейчас я даже рада, что она так привязана к бабушке с дедом.

Хочу побыть одна. Пройтись и подумать. Подышать.

Мы приехали сюда на такси, поэтому, выйдя из подъезда, я просто поворачиваю в сторону центра. Иду бесцельно, не обращая внимания на названия улиц, просто шагаю, подчиняясь обстоятельствам. Если на перекрестке мне горит красный и ждать нужно долго, я поворачиваю и иду до следующего. Если зеленый, перехожу, иногда даже ускоряясь. Не потому, что мне обязательно нужно на ту сторону, а… просто.

И сама не замечаю, как ноги и схема включения светофоров в столице приносят меня к дому Кирилла.

Тому самому дому…

Я даже не знаю, живет ли он еще здесь, да даже если и живет, что это меняет? Меня он все равно не ждет, да и я не рискну к нему сунуться.

Или рискну?..

Разум кричит, что мне нужно уходить отсюда как можно быстрее, но сердце, мое глупое наивное сердце, сопротивляется. Оно еще надеется на что-то.

На что?!

А туфли будто вросли в асфальт, и я не могу сдвинуться с места.

Стою замершей статуей недалеко от подъезда, не понимая, как здесь оказалась и что делать дальше. Продолжаю сомневаться, спорить с собой, с двумя разными "я". Одна убеждает, что нужно обязательно позвонить в домофон, раз уж пришла. А другая справедливо фырчит, что даже если он дома, он там не один, а со своей злой барби, и велит немедленно убираться отсюда, пока не поздно.