Полицейские из дивизионного подразделения мобильной поддержки, которые ждала на близлежащем участке КПО, продолжила свои поиски на следующее утро. Линч сказал позже, что его нашел солдат, который спросил: «В тебя стреляли, приятель?» Линч ответил: «Меня изрешетили». Представитель ИРА сказал, что офицеры ДПМП затем обсуждали возможность его убийства, но армейский врач остановил их от жестокого обращения с ним.

Линч добился отличия, чрезвычайно редкого среди членов ИРА в 80-х годах, выжил под об­стрелом САС. Позже он утверждал, что Макэлвейн был ранен первой же очередью и что солдаты допрашивали его в течение получаса, прежде чем прикончить. Такие утверждения не могут быть независимо подтверждены, и по состоянию на середину 1991 года не проводилось никакого рас­следования, на котором могли бы быть представлены патологоанатомические данные о харак­тере огнестрельных ранений Макэлвейна.

Потеря Макэлвейна, которому было всего двадцать шесть лет, но который десять лет своей жиз­ни активно занимался терроризмом, стала серьезным ударом для «временных» в Фермане. Нет никаких сомнений в том, что он спланировал множество убийств и был лично ответственен за некоторые из них. На его похоронах по ту сторону границы в Монагане присутствовало около 3000 человек, включая Джерри Адамса и Мартина Макгиннесса.

Несколько лет спустя, когда я посетил армейскую часть в этом районе, офицер высказал мнение, что ИРА в южной Фермане практически бездействовала после смерти Макэлвейна. В своей над­гробной речи Макгиннесс сказал, что Макэлвейн «был храбрым интеллигентным солдатом, мо­лодым человеком, который отдал свою молодость борьбе за свободу своей страны». Эпитафия, данная ему офицером армейской разведки, выражает как уважение, так и отвращение к этому че­ловеку: «Он был выдающимся парнем, который был бы в САС, если бы служил в армии. Это да­же к лучшему, что он мертв».

В середине 1980-х Тайрон был одним из ключевых объектов в битве между «временными» и частями под прикрытием. Ячейки ИРА в этом районе не дотягивали до Южного Арма по количеству убитых сотрудников сил безопасности, но они смогли провести больше операций, чем те, что были в Лондондерри или Белфасте. Однако боевики ИРА, похоже, не смогли оста­новить широкое распространение информации среди республиканского сообщества Тайрона, что позволило силам безопасности провести гораздо больше тайных операций в этом районе, чем в Южном Арме.

Тайрон, самый крупный из шести округов, представляет собой неоднородную территорию. Он простирается от Страбейна, на границе Республики на западе, через пустынные вересковые пу­стоши до холмистых сельскохозяйственных угодий, где графство снова соприкасается с Респуб­ликой в Монагане. Некоторые деревни являются исключительно протестантскими, другие - като­лическими, а в таких городах, как Кукстаун и Данганнон, их примерно поровну.

Инфраструктура ИРА включает в себя группы подразделений активной службы, сгруппирован­ные в определенных частях округа. Вокруг Данганнона, в таких деревнях, как Каппаг, Померой и Коалисленд, есть несколько ПАС, имеющих тесные связи с группами по ту сторону границы в Монагане и Северном Арме. Их также много в центральной части графства, в деревнях на верес­ковых пустошах, таких как Каррикмор, Гортин, Гринкасл и Эакра. Вокруг Страбейна есть груп­пы, имеющие тесные связи с ИРА в Лондондерри и Донегале в Республике. Эти подразделения активной службы иногда называли себя, соответственно, «Восточный Тайрон», «Средний Тайрон» или «Бригада Западного Тайрона». На самом деле это были отдельные люди, которые командовали группами, каждая из которых иногда состояла всего из трех или четырех человек. Общее число активных «временных» по всему округу составляло, возможно, пятьдесят или шестьдесят человек, а также еще 100 или 200 активистов Шинн Фейн и других высоко мотиви­рованных сторонников.

В своем докладе 1978 года «Будущие тенденции терроризма» Джеймс Гловер отметил слабость среднего звена командования «временных». Те, кто руководил группами ПАС, оказа­лись в сложном положении. Руководство Северного командования ожидало, что оно будет осу­ществлять контроль над направлением политики и типами атакуемых целей, а командиры ПАС ожидали, что у них будет значительная оперативная свобода. Ситуация осложнялась проблемами координации и коммуникации. Предполагалось, что телефоны прослушиваются, и за известны­ми активистами часто следили.

Но в середине 1980-х руководство в Тайроне преодолело многие из этих трудностей, объединив группы ПАС для проведения сложных атак. Их основными целями были сотрудники сил без­опасности во внеслужебное время и отдаленных полицейских участков. ИРА осознала, что сеть небольших участков КПО в сельской местности была уязвима. В сельской местности Тайрона насчитывалось около двадцати четырех полицейских участков, многими из них управляли четверо или пятеро полицейских, причем только в дневное время. Эти здания часто подвергались опас­ности, поскольку не все они могли быть защищены армейскими патрулями. Минометные и бом­бовые обстрелы полицейских участков сопровождались запугиванием подрядчиков, привлечен­ных для устранения ущерба.

Кампания против полицейских участков в Тайроне достигла своего пика в конце 1985 года. Самой зрелищной операцией стало нападение на полицейский участок Баллиголи. Это была сложная операция, в которой участвовали команды шпиков, группа вооруженных членов и экс­перты по изготовлению бомб. ИРА обстреляла участок из огнестрельного оружия. Констебль резерва Уильям Клементс и констебль Джордж Гиллиленд были застрелены у входа в участок. Затем члены ИРА вошли в разрушенное здание, забрав оружие и документы, и заложили бомбу у входа в здание. Она сработала: трое других полицейских, находившихся внутри, сбежали через заднюю дверь.

Теракт в Баллиголи привел в восторг лидеров террористов. Член ИРА, упомянувший об этом в более позднем интервью журналу, сказал: «Это тот тип операций, который мы хотели бы прово­дить постоянно. К сожалению, в большинстве случаев с этим не так-то просто справиться». Эпи­зоды, подобные произошедшему в Баллиголи, апеллировали к представлению террористов о се­бе как о партизанах. Они также предоставили возможность унизить власти. ИРА зачастую утвер­ждала, что трое полицейских сбежали из участка во время нападения.

«Временные» использовали служебный револьвер КПО «Рюгер», снятый с тела констебля резер­ва Клементса, способом, который, должно быть, нанес дополнительный удар по моральному ду­ху сотрудников полиции. Когда он был обнаружен почти два года спустя, было установлено, что пистолет убитого полицейского был использован для убийства сотрудника ПОО в марте 1986 го­да, а также строительного подрядчика в Гринкасле, который работал на силы безопасности, биз­несмена из Магерафельта и при двух других покушениях на убийство.

Декабрьское нападение на аванпосты КПО в Тайроне было продолжено через десять дней после Баллиголи минометным обстрелом участка Каслдерга. Два дня спустя, 22 декабря, произошел еще один минометный обстрел. Участок Каррикмор и несколько близлежащих зданий были по­вреждены. В результате нападений в Каслдерге или Каррикморе никто не пострадал, но они под­черкнули уязвимость аванпостов и жизнеспособность командования ИРА в округе.

Наступление ИРА на полицейские участки в сельской местности и беспорядки со стороны лоя­листов, выступавших против англо-ирландского соглашения, привели в 1986 году к тому, что ар­мия изменила модель предыдущего десятилетия и увеличила численность своих войск. Еще два батальона были отправлены в Ольстер, в результате чего численность солдат регулярной армии увеличилась с 9000 примерно до 10 200 человек. Эти подразделения назывались «батальонами дополнительного усиления», идея заключалась в том, что их присутствие было лишь времен­ным. Однако более поздние попытки армии вывести их были сорваны активностью ИРА в при­граничной зоне и криками тревоги со стороны протестантов, которые возражали против любого сокращения присутствия армии.