Офицеры КПО смотрели на все это дело с горечью. Как и в предыдущих случаях, расследова­ние, проведенное посторонними лицами, привело к фундаментальной перестройке в полиции. Многие офицеры КПО согласились со Сталкером в одном: констебли, входившие в специальные отряды, чувствовали себя сильно разочарованными своими старшими офицерами. Перестрелки выявили тот факт, что полиции, в отличие от армии, не хватает навыков, чтобы защитить своих сотрудников от трудных вопросов. Один офицер КПО, участвовавший в этом деле, говорит: «Солдат увезут в какую-нибудь другую часть мира. Вы не можете сделать этого с нами, мы жи­вем здесь. Вы должны убедиться, что мы соблюдаем закон и живем в соответствии с ним. Ино­гда задаешься вопросом, действительно ли старшие офицеры понимают, через что проходят их подчиненные. Нам казалось, что в армии дела обстоят гораздо лучше».

В течение нескольких месяцев после инцидентов в Арма желание КПО направлять свои специ­альные подразделения на миссии по противостоянию террористам рухнуло. Один высокопостав­ленный офицер говорит: «В результате огромного давления, которому подвергался Хермон, он использовал военных больше, чем раньше». Обучение ПСП бойцами САС и десантниками, по-видимому, было прекращено. Специальным подразделениям КПО поручались различные задачи, часто они действовали в качестве прикрытия САС, изолируя район, а не сталкиваясь с самими террористами. Идея, высказанная некоторыми армейскими офицерами во время сокращения численности САС в Ольстере, о том, что они могут быть полностью выведены, была тихо забы­та. ЦКГ вновь отводили важнейшую роль армии.

Во время интервью со старшим армейским офицером, который лично был свидетелем расследо­вания Сталкера, я сказал, что меня удивило во всем этом деле не то, что КПО была поймана на передаче ложных версий инцидентов со стрельбой средствам массовой информации и уголовно­му розыску, а то, что армейский спецназ делал это гораздо чаще раз, и это сошло ему с рук. Он улыбнулся и объяснил, что истории прикрытия жизненно важны для защиты источников и мето­дов секретных операций. Таким операциям, по его словам, должно быть разрешено продолжать­ся, «не требуя выкупа за тот мифический товар, который вы называете правдой».

Ближе к концу 1983 года САС сделала то, чего они не делали в Северной Ирландии в течение пя­ти лет: они убили членов ИРА. Снова начали происходить перестрелки, подобные тем, что происходили между 1976 и 1978 годами. Тон представителей в Лисберне или Ноке часто подра­зумевал, что эти инциденты были результатом случайных столкновений между армейскими «па­трулями», термин САС никогда не использовался в протоколах, и террористами. На самом деле, во многих случаях эти инциденты были результатом преднамеренного выбора людей, вооружен­ных предвидением террористических преступлений.

Некоторые должны были предположить, что правительство просто приказало САС ликвидиро­вать террористов. Но, по словам людей, которые служили в центре тайных операций в Ольстере, четкие приказы об убийстве были бы неприятными и ненужными. Понимание практических по­следствий изменения настроений, произошедшего во второй половине 1983 года, требует знания армейской тактики – в частности, тактики засады.

Для многих гражданских лиц слово «засада» не несет в себе смертельного оттенка. Один сло­варь определяет это как «лежать в засаде». Это может подразумевать задание как арестовать, так и застрелить кого-нибудь. Однако для любого, кто проходил подготовку в Британской армии, это слово имеет совершенно другое значение. В руководстве, использовавшемся армией в начале

80-х годов для подготовки солдат к операциям типа «Сухопутные операции», том III «Контрреволюционные операции», говорится: «Засада – это внезапное нападение отряда, нахо­дящегося в засаде, на движущегося или временно остановленного противника». Нападение тако­го рода может быть противозаконным в Соединенном Королевстве, поскольку военные могут применять лишь минимальную силу, необходимую для защиты жизни и имущества.

Армейское руководство описывает, как следует устраивать засаду. Войска, принимающие уча­стие, располагаются таким образом, чтобы иметь возможность вести огонь в «зону поражения». Основная часть солдат формирует «штурмовые» группы или группы «уничтожения», которым поручено уничтожить вражеский отряд. По обе стороны от этих групп будут «отсечки», не­большие группы, которые смогут предотвратить отход разбежавшихся вражеских солдат. Другие солдаты могут быть размещены так, чтобы остановить врага, пытающегося обойти основной от­ряд из засады с фланга.

Эта тактика не свойственна САС, но ей обучают большинство солдат, поступающих в армию. Тем не менее, САС превратила засаду в специальность. После отбора все солдаты САС отправ­ляются в Бруней для прохождения обучения ведению боевых действий в джунглях. Они тратят большую часть своего времени на изучение того, как устраивать засады «тип А», ограниченные определенным районом, где, как известно, может быть перехвачен противник. Те, кто принимал уча­стие в таких тренировках, говорят, что солдаты САС тренируются накрывать «зону поражения» автоматным огнем и шрапнелью из мин «Клеймор» и гирляндами из гранат. Сержант САС утверждает, что эти патрули в джунглях - «то место, где начинается и заканчивается вся военная служба».

Во время расследования в 1988 году гибели трех членов ИРА в Гибралтаре офицер САС «Солдат F.» опроверг предположения о том, что решение устроить засаду содержало предположение о том, что отряд противника будет убит. Он сказал, что целью засады также может быть захват пленных. Возможно, это была его интерпретация армейской доктрины, но в «Сухопутных опера­циях» ясно сказано, что засада - это нападение, и подразумевается, что любые пленные, если их захват является частью миссии, являются выжившими после такого нападения. В руководстве арест террористов рассматривается в другом разделе. Далее говорится: «Таким образом, цель за­сады обычно достигается сосредоточением интенсивного и точного огня со скрытых позиций в тщательно отобранных зонах поражения, в которые противнику было разрешено войти, но из ко­торых его побег затруднен огнем и, возможно, препятствиями». В нем добавляется, что такая атака обычно использовалась бы только в «Обстановке 4», кампании по борьбе с повстанцами, граничащей с ограниченной войной, в ходе которой силы безопасности потеряли контроль над определенными районами.

Увеличение объема разведывательной информации, поступавшей к начальникам служб безопас­ности Ольстера к началу 1980-х годов, означало, что они иногда заранее знали о террористиче­ских атаках. Эта информация дает им возможность выбора. По словам человека, руководившего операциями САС в Северной Ирландии: «Есть два варианта – либо арестовать с неопровержи­мыми доказательствами, на которых можно основывать обвинение, либо другой, который заклю­чается в том, чтобы идти вперед и стрелять. Шансы на то, что при таких обстоятельствах удастся произвести арест, минимальны, поскольку террористы будут вооружены».

Решение противостоять вооруженным террористам может быть реализовано в виде засады. Если террорист решит совершить нападение, а силы безопасности упредят его, тогда, добавляет офи­цер, «результат довольно очевиден». Таким образом, изменение в конце 1983 года это переход, по крайней мере, в некоторых случаях, ко второму из его вариантов, варианту со стрельбой. За пре­дыдущие несколько лет было много случаев, когда предпочтение отдавалось другому подходу, например, арест Шеймуса Макэлвейна и его банды в марте 1981 года.

Генерал или старший офицер полиции, который хочет арестовать террористов, должен создать для этого подходящие обстоятельства. В деле Макэлвейна с помощью наблюдения добились то­го, чтобы люди были окружены в доме на изолированной ферме. Если бы это было необхо­димо, солдаты могли сидеть снаружи фермерского дома часами или днями, пока не сдадутся те, кто был внутри.