В конце 1978 года армия пересмотрела свою политику в отношении развертывания подразделе­ний САС и прекратила, по крайней мере на некоторое время, использование этих хорошо обу­ченных войск для организации засад. Это последовало за усиленным вниманием и растущим беспокойством по поводу поведения военнослужащих САС в тайных операциях как со стороны обществен­ности, так и со стороны КПО. С 1976 по 1978 год САС убила десять человек. Семеро из них бы­ли членами ИРА, но трое были простыми свидетелями. Даже некоторые из тех в Лисберне и Но­ке, кто верил, что САС может законно применять неофициальный вид смертной казни, сочли склонность полка к «судебным ошибкам» неприятной.

Один старший офицер, служивший в то время в Лисберне, отрицает, что переосмысление было вызвано количеством ошибок. Другой отмечает: «Никто не занимается тем, что ставит мини­стров в неловкое положение». В некоторых своих публичных заявлениях о перестрелках с уча­стием спецназа армия пытается создать впечатление, что это случайные столкновения. Отряд САС может быть назван, вводя в заблуждение, «патрулем». Намерение состоит в том, чтобы со­здать впечатление, что военное командование не знало заранее о местонахождении конкретных террористов. Однако ясно, что для организации засад САС, могла быть использована информа­ция, как это было в период с 1976 по 1978 год.

В декабре 1978 года засады прекратились, и в течение пяти лет, до декабря 1983 года, САС нико­го не убивала в Северной Ирландии. Конечно, в течение этого периода члены ИРА были убиты обычными армейскими патрулями, КПО и, в одном инциденте, 14-й разведывательной ротой. Однако анализ всех опубликованных источников о смертях в Ольстере, включая собственный «Список почета» павших добровольцев Шинн Фейн, показывает, что, например, в период с 1979 по 1980 год только один член ИРА был убит армией во всей Северной Ирландии.

Но если САС была стреножена, кто был ответственен за это? Ответ, по-видимому, лежал на самом верху командной структуры сил безопасности. В те дни, когда операции САС ограничива­лись Южным Арма, руководство операциями осуществлялось на относительно низком уровне. В этом районе часто был главным командир армейского батальона, иногда обращаясь к лицам с более высокими полномочиями, в 3-ю бригаду в Портадауне для проведения определенных опе­раций.

Один отряд остался в Бессбруке в Южном Арме, в районе, контролируемом 3-й бригадой, но остальные три были размещены в другом месте. Один был направлен в 39-ю бригаду в районе Белфаста, другой - в 8-ю бригаду в Лондондерри. Четвертый отряд оставался в центральном пункте дислокации под личным контролем командующего сухопутными войсками. Хотя осталь­ные отряды формально были прикреплены к штабам трех бригад, это было в значительной сте­пени лишь для административного удобства. Один офицер описывает такое расположение: «Имело смысл расставить их по кругу, с точки зрения более быстрого реагирования на местах. Если у КСВ не было для них никаких дел, они шли к командиру бригады». Однако в большинстве слу­чаев САС находились под контролем командующего сухопутными войсками. Эта система коман­дования и развертывания была задумана в конце 1977 года и, вероятно, оставалась в силе до кон­ца 1980 или начала 1981 года. Преимущество системы состояло в том, что она давала регионам «собственных» спецназовцев, готовых быстро отреагировать в случае чрезвычайной ситуации. Проблема заключалась в том, что это распыляло усилия САС, в то время как их лучше было бы сосредоточить в том месте, где были доступны наилучшие разведданные.

После 1978 года у КСВ все еще была возможность использовать их для засад, если бы он захо­тел. Один офицер, занимающий ключевую должность в Лисберне, говорит: «Было много случа­ев, когда мы знали, что собираются сделать террористы». Но ключевые личности, а вместе с ни­ми и отношение к применению смертоносной силы, изменились.

В феврале 1979 года Джеймс Гловер, бригадный генерал Генерального штаба, который написал несколько влиятельных разведывательных отчетов, находясь в Уайтхолле, прибыл в Лисберн в качестве командующего сухопутными войсками после повышения до генерал-майора. Генерал-майор Гловер выступал против засад на ИРА. Он остро осознавал важность похорон для поддер­жания республиканского движения и не хотел, чтобы убийство попало в заголовки газет.

Традиция мученичества давняя, и она играет важную роль в подтверждении статуса образцовых республиканцев в семьях, потерявших члена, сражавшегося за ИРА. Похороны добровольцев становятся своеобразной демонстрацией солидарности, в ходе которой точные обстоятельства смерти человека часто забываются, поскольку скорбящие поддаются эмоциям. Похороны «до­бровольца» из «временных», возможно, еще подростка, на которых тысячи людей прошли мар­шем за гробом, были важны для подтверждения статуса людей, которые в противном случае, возможно, никогда бы не заслужили никакого уважения в своем сообществе.

Идея о том, что мученичество увеличивает поддержку ИРА и поэтому его следует избегать лю­бой ценой, была высказана несколькими офицерами в Лисберне в период с 1977 по 1978 год. Но другие более убедительно утверждали, что устраивать засады было целесообразно, главным об­разом потому, что они удерживали других от совершения террористических преступлений. Те­перь баланс сил в споре изменился.

Джеймс Гловер уже написал строго засекреченный документ, в котором изложил свою убежден­ность в необходимости существенных изменений в организации военной разведки, когда он еще был бригадным генералом в Лондоне. Он знал, что разведданные являются ключом к предотвра­щению террористических актов и что получить их будет сложнее после перехода ИРА к структу­ре ячеек. Генерал-майор Гловер много лет спустя подытожил свое предпочтение агентам, а не за­садам в интервью телепрограмме Би-би-си «Панорама»:

- Я всегда говорил: «Приведите мне террориста, который может работать на меня, а не давайте мне мертвого террориста».

Хотя генерал-майор Гловер работал в 1979 году на того же командующего войсками в Северной Ирландии, генерала-лейтенанта Кризи, который ранее выступал за агрессивное использование сил специального назначения, произошли и другие изменения на высших уровнях. Рой Мейсон, госсекретарь, который верил в оказание военного давления на ИРА, был заменен после победы консерваторов на всеобщих выборах в мае 1979 года Хамфри Аткинсом. И хотя главный констебль Кеннет Ньюман изначально соглашался с развертыванием САС, он все более скепти­чески относился к тому, чего они могут достичь в сложных обстоятельствах Северной Ир­ландии. Многие офицеры Королевской полиции Ольстера считали случай с Бойлом в Данлое экстраординарным проявлением некомпетентности армии. И в то время как Лисберн считал опе­рацию в Баллисиллане «успешной», офицеры RUC расценили этот случай как пропагандист­скую катастрофу для сил безопасности.

Между новым командующим сухопутными войсками и Королевской полицией Ольстера сло­жился консенсус в отношении того, что САС не следует использовать в засадах. Вместо этого их навыки маскировки будут использованы для того, чтобы позволить им играть более активную роль в расширяющихся усилиях по наблюдению.

В позиции КПО был элемент личной заинтересованности. Ньюман, с его непоколебимой верой в главенство полиции, хотел, чтобы секретные подразделения КПО взяли на себя обязанности ар­мии. Но многие армейские офицеры считали, что большинство полицейских непригодны для та­кой работы: по их словам, сидеть в канаве в течение нескольких дней, насквозь промокнув, было похоже на слишком тяжелую работу для сотрудника полиции. Они считали, что КПО в большей степени придерживается менталитета «от девяти до пяти». Некоторые, помня ярко выраженный протестантский привкус полицейских отрядов Специальной патрульной группы, задавались во­просом, будет ли полиция вести себя беспристрастно в ситуациях, когда их сотрудники сталки­ваются с террористами. Один высокопоставленный офицер говорит о формировании в КПО спе­циальных подразделений: «Чего они изначально не оценили, так это степени профессионализма, которая требовалась для достижения успеха».