Учитывая серьезность его преступлений, полиция не согласилась предоставить ему иммунитет, хотя впоследствии он был освобожден после отбытия шести лет пожизненного заключения. Од­нако в суде показания Макгрэди были отрывочными, несколько раз ошибочно указывая на лиц, которые, по его словам, были причастны к преступлениям.

В августе 1982 года Рэймонд Гилмор, его жена и двое детей покинули свой дом в поместье Крег­ган в Лондондерри, сказав соседям, что уезжают в отпуск. На самом деле они были взяты под стражу для защиты перед серией рейдов КПО, в ходе которых было арестовано более сорока че­ловек. Гилмор, как и Блэк, заявил, что у него есть доказательства, которые могут уличить высо­копоставленных «временных» в совершении террористических преступлений, включая убий­ства. Хотя Блэк стал более известным из них двоих, показания Гилмора, возможно, представляли большую угрозу для ИРА, поскольку ее структура в Лондондерри была меньше и более сплоче­на.

К концу 1982 года многие члены ИРА были близки к панике. Шинн Фейн начала организовывать сплочение рядов националистического сообщества. В нем суперстукачей называли «платными лжесвидетелями» и искали способы оказать на них давление, чтобы они отказались от своих по­казаний. Для некоторых людей появления разъяренной толпы на общественной галерее суда бы­ло достаточно, чтобы заставить их передумать. В других случаях членам семьи говорили, что могут быть заключены сделки, обеспечивающие безопасность информатора, если он откажется от своих показаний.

В августе 1983 года Клиффорд Маккеун, член ДСО, изменил свое мнение и отказался от своих показаний. В сентябре за этим последовали шумные сцены на предварительном слушании в Бел­фасте, после чего Шон Мэллон, предполагаемый член ИРА, отозвал свои показания против нескольких человек из Арма. Когда он выходил из зала суда, некоторые из тех, кто ранее выкри­кивал оскорбления в адрес Мэллона, пожали ему руку со словами: «Мы не забудем, что ты сде­лал».

Патрик Гилмор, шестидесятиоднолетний отец Рэймонда, был увезен из своего дома людьми в капюшонах в ноябре. ИРА надеялась, что угроза жизни Патрика Гилмора заставит его сына отка­заться от своих показаний. Проблемы, с которыми сталкивались семьи суперстукачей, были та­ковы, что считалось, что его отец участвовал в плане «похищения», надеясь, что это положит ко­нец их изоляции в обществе. Но хотя эта уловка не смогла удержать его сына, все обвиняемые в конечном итоге были оправданы. Бригада Дерри получила более тяжелый удар из-за дезертир­ства другого суперстукача, Роберта Куигли. Десять человек были осуждены по его показаниям.

Вскоре после похищения Патрика Гилмора, Джеки Гудман, высокопоставленный сотрудник ИНОА, отозвал свои показания. Гудман был ранен во время внутренней вражды, а затем аресто­ван по доносу другого суперстукача. Считается, что полиция воспользовалась его чувством пре­дательства со стороны других членов ИНОА, и в результате он согласился дать показания против двадцати семи человек. Находясь под стражей в Англии в ожидании суда над своими сообщни­ками, Гудман изменил свое мнение. Его жена вернулась в Белфаст и получила заверения в том, что ИНОА позволит ему вернуться в Ирландию целым и невредимым, если он откажется от своих показаний.

Несмотря на провал во второй половине 1982 года дел Маккеуна, Мэллона и Гудмана, все еще было много других дел, возбужденных в результате прохождения через суды доказательств суперстукачей. Тем не менее, к концу 1982 года многие в КПО выражали растущие сомнения в целесообразности введения в игру каких-либо новых супергстукачей. Это чувство было особен­но сильно в отделе в штатском: как выразился детектив-ветеран КПО, проблема с привлечением источников для дачи показаний заключается в том, что «вы используете их слишком быстро», и страдает общая картина разведданных.

Доверие к системе суперстукачей получило еще один удар в октябре 1983 года, когда на поспеш­но созванной пресс-конференции в западном Белфасте появился член ИРА и предполагаемый суперстукач Роберт Лин. Он ускользнул от детективов в Дворцовых казармах, где находился в ожидании суда над двадцатью восемью людьми, задержанными по его показаниям. Лин сказал на своей пресс-конференции, что у него нет реальных доказательств против кого-либо из них, скорее, что «RUC подготовил все документы, зачитал их мне, и я подписал». Он сказал, что де­тективы особенно хотели, чтобы он обвинил Джерри Адамса. Лин отрицал, что он был членом ИРА, и сказал, что решил отказаться от своих заявлений, как только он их сделал. У некоторых офицеров разведки осталось подозрение, что Лин был частью преднамеренного заговора ИРА с целью подорвать дело суперстукачей.

В последующие годы серия апелляций людей, которые были осуждены по словам информато­ров, должна была привести к концу системы суперстукачей. Были поданы успешные апелляции: теми, кто был осужден на основании показаний Беннетта, члена ДСО; восемнадцатью из тех, кто был осужден исключительно на основании слов Блэка (другими словами, когда не было дру­гих подтверждающих доказательств); восемью из тех, кого назвал информатор Куигли из брига­ды Дерри; двумя из тех, на кого указал Куигли. Макгрэди; и двадцать пять человек, названных Гарри Киркпатриком, суперстукачом из ИНОА.

Из шестидесяти пяти человек, осужденных таким образом, все, кроме одного, были освобожде­ны. И из 120 человек, осужденных на основании показаний десяти главных суперстукачей, шестьдесят семь были освобождены после последующей апелляции. (Шестьдесят пять человек были осуждены исключительно на основании показаний информаторов; в двух других случаях были представлены другие доказательства.) Апелляционные судьи в нескольких случаях призна­ли суперстукачей лжецами, которые вовлекали других людей просто для того, чтобы самим из­бежать серьезных преступлений. Макгрэди, например, признался в трех убийствах, Беннетт - в одном. Киркпатрик, тем временем, лжесвидетельствовал во время судебного разбирательства. Судьи в этих апелляционных делах фактически исключили любое дальнейшее вынесение приго­вора, основываясь только на словах информатора.

Несмотря на успех этих апелляций, многие в силах безопасности были убеждены, что большинство освобожденных были виновны, и лишь сожалели о расходах информаторов на без­результатные судебные дела. Вскоре после того, как члены Белфастской бригады, обвиненные Блэком, были освобождены по апелляции, офицер армейской разведки сказал мне, что в ре­зультате, по его мнению, число инцидентов в их части города возросло.

Хотя мир информаторов был в значительной степени дискредитирован в судах, он, тем не менее, оставался миром, который продолжал предоставлять силам безопасности основную часть их оперативной разведывательной информации, на основе которой им иногда требовалось прини­мать решения о жизни и смерти. Система суперстукачей вызвала тревогу во многих республи­канских анклавах. Но реакция на аресты среди простых жителей была разной. Один армейский офицер вспоминает юмористическую реакцию в северном Белфасте на нарисованное республи­канцами граффити с надписью «Помни Криса Блэка». Кто-то добавил: «Я молю Бога, чтобы он меня не вспомнил».

В начале 80-х годов армия посредством развертывания и операций своего контингента САС в Ольстере перешла в начале 1979 года от засад на террористов к длительному наблюдению за ни­ми в надежде, что удастся получить доказательства, которые позволят привлечь их к суду и обеспечат приговор. Это переосмысление было инициировано армейскими командирами, кото­рые сочли договоренности, сложившиеся после расширения операций САС за пределы Южного Арма, неудовлетворительными по нескольким параметрам. Во-первых, размещение по одному подразделению в каждом из районов трех бригад, с четвертым подразделением эскадрона в ка­честве центрального резерва, было негибким. Лисберн хотел иметь возможность перебрасывать весь контингент САС из одного места в другое с минимальной задержкой.