Очевидно, что многие принципы обращения с информаторами, считающиеся стандартными в британской полиции, не приняты в Северной Ирландии. Допускать проведение атак, чтобы отве­сти подозрения от источника, и иметь дело с людьми, которые сами постоянно вовлечены в тер­рористические преступления, - это две важные области различий. Там, где на карту поставлены жизни источников, разведывательная работа неизбежно потребует строгой безопасности, и это делает проблематичным эффективное расследование таких операций. Но когда сотрудники раз­ведки злоупотребляют своим положением, наиболее известны случаи, когда сотрудники Специ­ального отдела и МИ–5, уличенные в ходе расследований Сталкера и Сэмпсона в сговоре с це­лью воспрепятствовать отправлению правосудия в связи со стрельбой в Арма в 1982 году, сооб­ражения безопасности на практике делают невозможным их осуждение. Неизбежно, что эта сво­бода от санкций также усиливает чувство несправедливости, испытываемое националистами.

Очевидно, и никто из тех, кто участвовал в тайных операциях, с кем я беседовал, никогда этого не отрицал, что попытки защитить источники и методы разведки часто приводили к обману су­дов в Северной Ирландии. Также очевидно, что обман использовался для того, чтобы позволить солдатам или полицейским, действовавшим ошибочно, избежать уголовных обвинений. Полномочия судов, в частности тех, которые занимаются расследованиями, были изменены та­ким образом, чтобы сделать крайне маловероятным то, что они когда-либо раскроют не­честность со стороны сил безопасности.

Джон Сталкер предположил в своей книге, что лучшим средством защиты разведывательных ис­точников было бы не лгать, а говорить о них очень мало.  Эту в высшей степени разумную точку зрения не разделяют многие из тех, кто стоит в центре тайных операций, кто утверждал бы, что такие тонкости - дорогая роскошь на «войне». Однако до тех пор, пока правительство использует уголовное законодательство против террористов, вместо того чтобы называть их военнопленны­ми, этому аргументу следует противостоять.

По мере развития тайных операций в Северной Ирландии менялось и представление правитель­ства о том, какого рода применение силы будет считаться разумным и необходимым большинством населения. Заявления офицеров армии или полиции о том, что трое бойцов ИРА, убитых в Баллисиллане в 1978 году, были вооружены или что оружие, подобранное Джоном Бойлом на кладбище Данлой в том же году, было заряжено, быстро оказались ложными. В обоих случаях я уверен, что ложь была сознательно распространена этими агентствами в попытке при­дать более обоснованный вид расстрелу безоружных людей в Баллисиллане и подростка, непри­частного к терроризму в Данлое. По мере того как один инцидент следовал за другим, а возмож­ности адвокатов рассматривать их в судах резко сокращались, власти все меньше чувствовали необходимость оправдывать свои действия преднамеренной дезинформацией.

Во время засады в Лохголле в 1987 году, перестрелки в Страбейне в 1985 году, инцидента в Драмнакилли (в ходе которого трое бойцов ИРА были убиты САС) в 1988 году и перестрелки в Коаге в 1991 году не было никаких официальных предположений о том, что САС когда–либо пы­талась задержать террористов, предлагая им сдаться, до того как открыть огонь. Действительно ли в ходе предыдущих инцидентов (например, в Коалисленде в 1983 году или в больнице Гран­ша в 1984 году) были сделаны попытки задержания, как утверждали власти, или нет, остается предметом спекуляций. Важным моментом является то, что или армия больше не считает необ­ходимым пытаться провести задержание так часто, как раньше, или она больше не считает нуж­ным притворяться, что ее солдаты это сделали. Нетрудно сделать вывод, что ослабление контро­ля изменило отношение организации к применению смертоносной силы подразделениями спец­наза.

По мере того как обычных солдат или полицейских все дальше и дальше отстраняли от тайных операций, между стандартами поведения, приемлемыми в «Зеленой армии» и полиции, и в рабо­те под прикрытием, образовалась пропасть. Терпение и дисциплина воспитывались как профес­сиональные добродетели среди солдат, отправляющихся в Северную Ирландию для прохожден­ия службы в военной форме. Заявление о том, что небольшой отряд САС и операторов на­блюдения был ответственен за подавляющее большинство смертей ИРА за последние годы, в конце кон­цов, также показывает, что около 10 000 солдат, разгуливающих по улицам Северной Ирландии, в целом вели себя сдержанно, когда встречали людей, известных им как члены ИРА. Во время моего исследования одно из самых убедительных свидетельств улучшения поведения бри­танской армии в Северной Ирландии в 80-х годах было предоставлено мне республиканцем из района Богсайд в Лондондерри. Республиканцы также признались мне наедине, что обраще­ние с подозреваемыми со стороны КПО улучшилось после расследования жестокости сил без­опасности в 70-х годах, что побудило к введению гарантий против жестокого обращения с задер­жанными.

Культуры военнослужащих в форме и сил безопасности под прикрытием в Ольстере стали на­столько разными, что осведомленность о действиях тайных подразделений и контроль за ними ослабли даже в армии и полиции. Контингент САС в Ольстере превратился в элиту внутри эли­ты. Численность САС, сократилась в начале 80-х годов до немногим более двадцати человек, и бойцы САС, желающие присоединиться к этому отряду, должны подвергнуться дальнейшей про­верке. Отбор этих людей осуществляется сержантами САС со стажем службы, которые в течение 80-х годов все чаще набирались из рядов парашютно–десантного полка - части, имеющей репу­тацию скорее за действия, чем за навыки в выполнении задач, где требовался такт или политиче­ская деликатность.

В 80-е годы появилась модель агрессивных операций сил специального назначения с молчаливо­го согласия политиков и старших офицеров, которые мало что знали об оперативных деталях и которых в любом случае было легче убедить в политических выгодах, чем их предшественников. Это не предполагало убийства всех без исключения «добровольцев» ИРА, которых можно было найти, как пытаются намекнуть республиканские пропагандисты. Скорее, это означало, что те, кто обладал необычайно специфическими разведывательными данными о предстоящем террори­стическом нападении, передавали эти знания САС через специальную скоординированную си­стему. С сокращением контингента САС в Ольстере до уровня хотя и элитного, было понятно, что эти солдаты затем воспользуются возможностью поиграть в игры больших мальчиков по правилам больших мальчиков.

Погибшие республиканские террористы в период с апреля 1976 года по ноябрь 1987 года

Временная ИРА

1976 год (далее месяц, имя, место гибели, организация взявшая на себя ответственность)

Апрель, Питер Клири,Ю. Арма, САС;

Июнь, Брайн Коул, Лондондерри, ИРА (несчастный случай);

Июль, Питер Макэлкар, Тайрон, ИРА (несчастный случай);

Июль, Патрик Кэннон, Тайрон, ИРА (несчастный случай);

Август, Дэнни Леннон, Белфаст, армия;

Октябрь, Пол Марлоу, Белфаст, ИРА (несчастный случай);

Октябрь, Фрэнк Фитцсиммонс, Белфаст, ИРА (несчастный случай);

Октябрь, Джозеф Сурженор, Белфаст (несчастный случай);

1977

Январь, Шеймус Харви, Ю. Арма, САС;

Апрель, Тревор Маккиббин, Белфаст, армия;

Апрель, Брендан О'Каллаган, Белфаст, армия;

Июль, Томас Толан, Белфаст, ИРА;

Август, Пол Маквильямс, Белфаст, армия;

1978

Февраль, Пол Даффи, Тайрон, САС;

Июнь, Дан Джос Макерлин, Белфаст, ИРА (информатор);

Июнь, Денис Хиней, Лондондерри, 14-я разведрота;

Июнь, Денис Браун, Белфаст, САС;

Июнь, Уильям Майли, Белфаст, САС;

Июнь, Джон Малвенна, Белфаст, САС;

Ноябрь, Патрик Даффи, Лондондерри, САС;