23 сентября 1984 года «Валгалла» покинуло Америку. Оно было отслежено через Атлантику самолетом Королевских ВВС «Нимрод» и, как утверждалось впоследствии, американским спут­ником-шпионом. 28 сентября оружие было передано в открытом море траулеру «Марита Энн», зарегистрированному в Республике. На борту был Мартин Феррис, старший член Временной ИРА по общему мнению, бывший член армейского совета ИРА. На следующий день военно-мор­ские суда Республики Ирландия перехватили траулер, и мужчины были арестованы.

После того как лодка была захвачена, Джон Макинтайр, уроженец Бостона, исчез. Его семья заявила, что, по их мнению, он был убит ИРА. Они возложили ответственность на британские власти, заявив, что утечка информации в газеты о том, что груз был перехвачен после того, как информатор из ирландской общины Бостона сообщил властям США об оружии, привела к его смерти. Они полагали, что ложная информация была предоставлена для защиты высокопостав­ленного источника в ИРА в Ирландии.

Как и во многих случаях, связанных с разведывательными операциями против «временных», не­возможно установить истину в отношении этих утверждений. Тем не менее, утечка в газеты ин­формации, которая в достаточно точных выражениях указывала на природу информатора, как это произошло в данном случае, была бы крайне необычной при обычных обстоятельствах. Вполне вероятно, что это действительно была преднамеренная дезинформация и что в результа­те Макинтайр, возможно, погиб.

Развитие протеста в тюрьме Мейз после отмены в 1976 году статуса особой категории для за­ключенных террористических группировок побудило ИРА переключить больше своих ресурсов с вооруженной борьбы на политическую деятельность Шинн Фейн. После изменения политики обращения с заключенными полувоенными группировками фактически как с военноплен­ными, например, позволяя им носить свою собственную униформу, к обращению с ними как с обычными преступниками, тюрьма стала центром борьбы воли между заключенными и их тю­ремщиками.

Первым актом неповиновения заключенных был отказ носить обычную одежду, вместо этого они завернулись в одеяла. Заявления заключенных о том, что сотрудники полиции избивали их, когда они ходили в душ, закончились тем, что они отказались покидать свои камеры. В апреле 1978 года начался «грязный протест», когда сотни республиканцев решили провести кампанию за возвращение политического статуса и привилегий, оставаясь в своих камерах и покрывая сте­ны собственными испражнениями. Власти действительно пытались время от времени проводить уборку камер, но у них не было ресурсов для этого регулярно. Возможно, также они недооцени­ли влияние на общественное мнение, которое окажут фотографии, тайно вывезенные из тюрь­мы.

Хотя Мейз была спроектирована как одна из самых современных тюрем Европы, менее перепол­ненная и более комфортабельная, чем тюрьмы в Великобритании, условия в камерах заключен­ных, участвовавших в грязном протесте, вскоре ухудшились. Появились личинки, поселившиеся в экскрементах и несъеденной пище. Готовность заключенных подвергать себя заключению в та­ких условиях вскоре привлекла внимание средств массовой информации и вызвала эмоциональ­ный всплеск в националистическом сообществе. Попытки властей улучшить ситуацию только подчеркивали их бессилие. Камеры промывались шлангами высокого давления и дезинфицирую­щим средством, но через несколько дней возвращались к своему гнилостному убожеству, поскольку заключенные продолжали свой протест.

Тяжелое положение заключенных привлекло интерес средств массовой информации по всему миру, заставив британское правительство занять оборонительную позицию. Протест успешно переключил внимание с причины, по которой мужчины оказались в тюрьме, на вопросы о том, какое правительство могло позволить им существовать в таких условиях. Кампанию в средствах массовой информации возглавил директор по связям с общественностью Шинн Фейн Дэнни Моррисон. Будучи активистом-ветераном, Моррисон развил в себе острую способность распо­знавать, чего хотят журналисты, приезжающие в Ольстер, и мобилизовывать ресурсы, необходи­мые для быстрого предоставления этого, гарантируя, что послание республиканцев не будет забыто.

Джерри Адамс, бывший командир Белфастской бригады и один из создателей новой ИРА, в 1979 году стал ее общим лидером, сменив Мартина Макгиннесса на посту начальника штаба Ар­мейского совета ИРА, как полагал Специальный отдел. Никто так хорошо не осознавал необхо­димость политической мобилизации, если «временные» хотели сохранить свою поддержку для ведения «долгой войны». Адамс все больше убеждался в целесообразности для достижения этой цели использования Шинн Фейн, «витрины республиканства». В националистических центрах были открыты консультационные центры, оказывающие помощь, которая варьировалась от ин­формирования людей о том, на какие льготы они могут претендовать, до демонстрации им, как узнать, не забрали ли их сына или дочь в Каслри. Адамс, который занимал должность вице-пре­зидента Шинн Фейн, а также занимал должность в ИРА, поддержал эту низкоуровневую актив­ность, потому что хотел использовать избирательный процесс для демонстрации народной под­держки республиканства. Адамс знал, что успех в избирательной кампании разоблачит заявле­ния Вестминстера о том, что лишь незначительное меньшинство поддерживало ИРА.

Шло время, Адамс, Моррисон и Брендан Хьюз – офицер ИРА, командовавший заключенными блока «Н», вступили в дискуссию о том, должен ли протест за восстановление политического статуса превратиться в голодовку. Существовало множество прецедентов для такого шага, по­скольку ИРА неоднократно демонстрировала готовность своих членов уморить себя голодом. 27 октября 1980 года семеро заключенных, включая самого Хьюза, начали свою голодовку. Они на­деялись, что добьются уступки, которая позволила бы Шинн Фейн заявить о восстановлении по­литического статуса, и в то же время они знали, что голодовка будет иметь огромное значение для драматизации дела республиканцев. 18 декабря, после того как гражданский служащий из офиса Северной Ирландии, посетивший Мейз, предположил, что компромисс возможен, напри­мер, по вопросу одежды, они отменили голодовку.

Однако заключенные-республиканцы сочли это обещание нарушенным, и в начале 1981 года провалилась бо­лее масштабная попытка положить конец грязному протесту, когда тюремные вла­сти запретили заключенным получать гражданскую одежду. Началась новая голодовка, возглав­ляемая Бобби Сэндсом, который стал лидером заключенных в блоке «Н». Другие присоедини­лись к нему через несколько дней друг за другом, чтобы власти столкнулись с потоком заклю­ченных, приближающихся к смерти.

Затем смерть в марте 1981 года члена парламента от Ферманаха и Южного Тайрона привела к дополнительным выборам. Бобби Сэндс был зарегистрирован в качестве кандидата, и СДЛП вы­шла из гонки, позволив всем националистам проголосовать за голодающего. Сэндс победил, придав резкий импульс протесту и планам Адамса использовать урну для голосования так же, как и «Армалайт». 5 мая 1981 года Сэндс умер, и его смерть привела к крупномасштабным бес­порядкам. На его похоронах присутствовало около 100 000 человек. Благодаря своему самопо­жертвованию, которое взывало к глубокому уважению ирландского народа к мученичеству, Сэн­дс завоевал почти всеобщее признание среди республиканцев.

Один за другим погибали заключенные ИРА, и каждый раз республиканские анклавы взрыва­лись насилием. Генерал-лейтенант Ричард Лоусон, командующий войсками в Северной Ир­ландии, и главный констебль Джек Хермон решили ввести дополнительный армейский бата­льон, чтобы помочь сдержать общественные беспорядки. Двое мужчин провели много часов, об­суждая ситуацию, часто поздно ночью в квартире главного констебля в полицейском управлении в Ноке. По словам источника, участвовавшего в их беседах, несмотря на масштабы уличного на­силия, вызванного смертями, двое мужчин сохраняли спокойствие на протяжении всей голодов­ки. Миссис Тэтчер, которая часто консультировалась с ними по телефону, оставалась непреклон­ной противницей идеи каких-либо уступок.