Втроем наломали веток быстро, и быстро сделали гнездо. Фаша, не смотря на слепоту, справлялась, пользуясь зрением Верри. Несколько раз девушка видела себя его глазами — с черной повязкой на глазах, угрюмую и … постаревшую. Возможно, так казалось из-за широких полос седины, появившихся в ее волосах.

Чуть позже, с остатком племени спустились к реке, и провели церемонию прощания. При этом, все были начеку — вдруг последует еще атака темных, и Фаше придется защищать.

Но, нападения больше не было, все вернулись в пещеру, и уставшие люди уснули, обернувшись в птиц — пережитые потрясения сморили их.

На рассвете Фаша сняла с глаз повязку, и едва сдержала крик — зрение не вернулось. Более того, засыпала девушка человеком — именно из-за болезни и повязки. А утром не смогла стать птицей, даже ненадолго… Вернув ленту на глаза, Фаша разбудила Мину. Проснувшийся Верри сонно чирикнул:

— Ты куда?

— По женским делам! Спи! — ответила девушка, и вышла из пещеры. Слава богам, магическая сила не пропала, и для ее применения быть птицей не обязательно. Но сильно осложняет то, что Фаша собиралась сделать.

И она отправилась на поляну, что бы позаботится об умерших членах племени. Птица Мина сидела на плече, и была глазами Фаши.

Вернувшись, часа через два, в пещеру, Фаша сообщила племени, что мертвых она похоронила — просто, сожгла своей магией.

В ответ на нее обрушился вал возмущения:

— Как ты могла? Там наши родные!

— Там мои родители!

— Мой сын!

— Как можно не проводить в Великий Путь!

Даже Верри не поддержал:

— Я хотел убедится, что мои на поляне не остались! Что улетели! А твои родители? Вождя тоже не хороним по людски?

И спросил:

— Ты видела, они там? И мои, и твои родные?

— Не видела! Я же слепая!

Девушка не стала объяснять, что запретила Мине показывать мертвых людей — Фаше они казались размытыми пятнами. Она сделала это специально, что бы оставалась надежда — ее родные спаслись.

— Если родители погибли на той поляне, — продолжила девушка— то пусть упокоятся, как все. Если все сгорели, то и они тоже. В племени все равны! Исключение — Роена, потому что она Хранительница!

Но люди продолжили роптать.

— Мы не можем вить гнезда несколько дней! — произнесла Фаша — Темные могут прийти проверить, что произошло с их собратьями, почему они не вернулись! И случится это может в любую минуту!

Народ замолчал — Фаша была права.

— По этой причине, нам всем нужно покинуть это место как можно скорее! — продолжила девушка — Отправляйтесь в глубь леса!

— А разве нельзя в пещере остаться? — спросил кто-то — Здесь защита, безопасно!

— Сухих фруктов и воды, хранящихся в закромах, на долго не хватит! — произнесла Фаша — Вам все равно придется выходить за пищей! А враги могут остаться в засаде. Улетайте! Но, прошу всех собраться здесь через год. Мы возродим племя! И всем спасшимся, кого встретите, это передайте!

— Почему через год? — спросила Кира — Мы можем начать все сначала, на новом месте!

— Вы можете! — согласилась Фаша — Но, без меня.

— Как без тебя? — спросил удивленный Верри.

— Мне нужно отомстить! — спокойно объяснила девушка — Не знаю, сколько пройдет времени, пока месть осуществится, но максимальный срок, который я себе дала — год. Прошу вас, давайте не будем задерживаться! Это опасно!

Люди племени попрощались с Фашей, и улетели своей небольшой стайкой.

Мина и Верри, который так и сидел у девушки на плече, остались.

— Я с тобой! — сказала Мина Фаше — Буду теперь служить тебе! Куда ты — туда и я!

— Спасибо! — искренне и растроганно поблагодарила девушка, и спросила у Верри — И ты со мной?

— Куда же я без тебя? — кивнул ворон — Хотя, от меня теперь толку мало!

— Как это понять — мало толку? И, может ты уже человеком станешь? С вечера тебя не видела!

— Я не могу! — тихо ответил юноша — Не могу изменить форму. Так и остаюсь птицей.

— Великие жрицы! — ахнула Фаша — Верри!

— Думаю, это временно! — попытался парень успокоить и девушку, и себя — Скоро пройдет! Наверно, так твоя магия подействовала! На меня же попало!

— Верри! — с тоской повторила девушка — А я не могу стать птицей! Пробовала — не могу!

Ворон некоторое время молчал, потом произнес:

— Быть только человеком не так уж и плохо! Потерпим! Подождем! Все вернется!

Фаша молчала. Она даже плакать не могла — ее выжженные глаза лишись такой способности.

Верри спросил преувеличенно бодрым тоном:

— Ну, идем? Вы идете, я лечу! Только куда?

— Сначала в деревню. Там мы купим лошадей! — ответила Фаша, и велела:

— Мина, принеси из хранилища пять мешочков с золотом!

Служанка бросилась исполнять, а Верри спросил, уже серьезно:

— А потом? Куда потом на этих лошадях? Ты знаешь, где искать эту Алису? Не в Бездну же за ней идти! Там нас сразу сожрут!

— Мы знаем, — ответила девушка, — что герцогиня живет в Алумбардо. Думаю, такую знатную даму не трудно будет там найти.

— Это верно! — согласился ворон.

… Да, найти дом герцогини Ритжбургской оказалось несложно. Но, что дальше? Не ждать же ее, стоя у ограды… А слуги сказали, что миледи уже с неделю не появлялась, и это было обычным делом — Алиса любила путешествовать.

Верри заметил карету, въезжавшую в ворота соседнего дома, и Фаша послала Мину узнать — не продаст ли хозяин этот чудесный дворец? Видимо, вопрос рассмешил хозяина, потому что он ответил утвердительно, и назвал сумму, на которую можно было купить пять дворцов. Какого же было его удивление, когда служанка вернулась со своей госпожой, и с деньгами… Конечно, от такой выгодной сделки Императорский Егерь не отказался.

И вот они уже месяц ждут Алису, а она не появляется… И способности к превращению ни у Фаши, ни у Верри не восстановились… А глаза девушки, все так же, не видят…

…Когда Верри и Мина уснули, Фаша произнесла заклинание. И перед ее внутренним взором возник далекий город…

ЛОС — ПЕКАДОС

После первой войны Мония сильно ужалась в размерах — многие бывшие ее области отделились, и стали самостоятельными государствами. У потрепанной войной империи не было ни сил, ни желания возвращать их обратно.

В числе бывших осколков Монии и Лос — Пекадос, город находящийся на границе с Агелтой, страной, которая никогда не входила в Монию. Агелта, до войны, представляла собой альянс независимых торговых городов, и перестала существовать, так как от этих городов ничего не осталось — только руины, занесенные песками. Лос — Пекадос выжил, благодаря монийским солдатам, занявшим его, и держащим оборону много месяцев, до самого конца войны, до победы светлых над темными.

Город оказался отделен от империи пустынными безлюдными областями, наиболее пострадавшими в ходе боевых действий. Военные, занимавшие Лос — Пекадос, решили не возвращаться в Монию, объявили город независимым от империи, начали обживаться, привечать преступников, и торговать награбленным.

Официальной власти в городе не было, и процветали все виды пороков, на которых можно хорошо заработать. Сюда тянулись те, кого разыскивали в Монии за преступления, и те, кто хотел потратить деньги в тавернах, казино, и домах с красными фонарями. Лос — Пекадос принимал всех, и никого не выдавал, даже самых отъявленных головорезов, мошенников и грабителей.

Да, ни законов, ни властей в городе не было — за относительным порядком следил шериф, нанятый владельцами развлекательных заведений. Но, реальной властью в городе обладал один человек — Фредрин.

… Последнее время название "Лос — Пекадос" и имя Фредрин часто упоминал Тамуз. У оценщика из города пороков, по словам Тамуза, имелся некий Кристалл Силы, который лорд хотел заполучить. Но, Алису в Пекадос он отправлять не спешил — говорил, рискованно.

Королева подивилась, что Тамуз боится за ее жизнь, и опасается какого-то старикашку оценщика, но сама в эти нехорошие места на краю пустыни не спешила — пустыни ей хватило при пробуждении Хуфры. До сих пор кожа и волосы не вернулись к идеалу.