— Я свел, удалил родинку! — произнес принц — Что бы не узнали!

— Зачем? — горестно всплеснула руками Алиса.

— Что будет с тобой, когда все откроется? Мама, что будет с тобой?

— Не думай об этом! — воскликнула Алиса, пытаясь взять Дариуса за руку. Но он ускользнул.

— В Монии тебя казнят, в Бездне… — сказал принц — Жить в Бездне — ад! Знаешь, как мне там ужасно было?

— Ужасно? Почему ты молчал, не сказал мне?

— Не хотел тебя расстраивать. Ты бы все равно не смогла меня забрать! В общем… Бездна не место для людей! К тому же, если ты не сможешь быть шпионкой лорда… То и не нужна ему будешь! Тамуз просто избавится о тебя.

— Дариус, ты не понимаешь! Ты принц, сын императора! Будущий правитель этих земель! Ты должен жить, как подобает принцу!

— Я не хочу! — упрямо произнес сын — Я свободу люблю!

Алиса, собиравшаяся спорить дальше, вдруг вспомнила свою мать.

— "Поезжай с отцом! — говорила мама — Я не могу дать тебе жизнь, достойную аристократки!"

— Как хочешь, сынок! — тихо произнесла герцогиня — Как пожелаешь…

— Ладно мам! — вздохнул Дариус, и чмокнул мать в щеку — Мне пора!

— Ты уходишь… от меня? — опять тихо спросила Алиса — Куда? Куда ты пойдешь?

— Есть места, где мне рады! Не переживай! — улыбнулся сын, и повернулся, что бы удалиться.

Алиса бросилась за ним, споткнулась, и упала на колени в бурую болотную жижу.

Нестерпимая, острая боль жгла и кусала ее душу. Боль утраты, ведь она теряла сына…

— Сынок! — как простолюдинка крикнула она. Как крикнула бы ее мама…

— Я любила тебя! Поэтому и похитила!

И она заплакала, опять же, как крестьянка, негромко, и с подвыванием.

Дариус обернулся, и подбежал к ней.

— Мама! — воскликнул он — Ну чего ты! — и поднял женщину.

— И сейчас люблю — ю! Больше жизни! — рыдала Алиса, и все ее тело, в мокром, в бурых разводах платье, с подола которого стекала болотная вода, сотрясала дрожь.

— И я тебя люблю! — тихонько произнес Дариус, тоже прослезившись. Он скривился, сжал зубы, смахнул слезинки, и произнес — Мама, ты вся мокрая! Иди в карету, переоденься, простудишься!

Алиса продолжала бормотать:

— Сынок, сынок… — и продолжала цепляться за Дариуса. Он повторил:

— Мне пора!

Осторожно освободился, и пошел прочь.

— Дариус! — крикнула Алиса — Ты вернешься?

— Не знаю! — ответил юноша, не оглядываясь.

Алиса еще долго стояла там, где они расстались, в надежде что сын передумал, и она увидит его снова.

… Когда герцогиня, мокрая, грязная и пошатывающая вернулась к экипажу, она уже не плакала. Служанка всплеснула руками, но спросить, что случилось, побоялась. Один из миньонов тоже трясся от страха, но протягивал госпоже лист бумаги — это было очень важно! Алиса отмахнулась, но миньон настаивал. Алиса взяла листок, и замерла, уставившись на эту бумажку.

Там были два рисунка, изображающие ее саму, и Дариуса, и текст:

"Разыскиваются!

Герцогиня Ритжбург и ее сын граф Анталис!

При обнаружении указанных лиц немедленно сообщите ближайшей страже, или представителям Святой Инквизиции! А также, этих лиц следует немедленно задержать, до прибытия стражи!"

— Такие на всех столбах и всех постоялых дворах! — доложил миньон.

Алиса повернулась к лесу, но поняла, что догнать и предупредить сына невозможно — он уже далеко.

— Госпожа! — наконец, осмелилась заговорить служанка — Садитесь в карету, вам надо переодеться, а то заболеете! И нужно быстрее ехать в Бездну! Стоять на дороге опасно!

— Снимите с кареты гербы! — велела Алиса — Мы едем в Лос— Пекадос!

Она села в экипаж, прислонилась к стене, взяла в руку жемчужину, и устало сказала:

— Я, все же, простудилась. И заболела!

ФАША И ВЕРРИ

Чем ближе район Алумбардо к императорскому дворцу, тем он престижнее. Со второго этажа дома герцогини Ритжбург видны позолоченные крыши дворцового комплекса, что указывает на богатство и положение герцогини.

Обитель Алисии ограждена высокой ажурной решеткой, обвитой лианами так густо, что увидеть сам дом, или его двор с улицы не представляется возможным. Тем более, между замком и оградой расположен парк, больше похожий на лес.

У герцогини мало кто бывает, и мало кто может оценить и роскошное внутреннее убранство дома, и внешнюю отделку. Даже посыльные от зеленщика, молочника и кондитера никогда не были во дворе герцогини — они оставляют свои товары возле ажурных ворот.

Впрочем, соседние дома, похожие своей роскошью на дворцы, тоже огорожены оградами и заборами, и скрыты от посторонних глаз — аристократы Монии любят совать нос в чужие дела, но тщательно скрывают свою жизнь, и берегут свои секреты.

Ближайшим соседом герцогини был, до недавнего времени, Главный Императорский Егерь, который, неожиданно для соседей продал свой дом, и переселился в другой, менее престижный район. Ходили слухи, что покупатель, вернее, покупательница, предложила ему за дом такие огромные деньги, что Главный Егерь не смог отказаться. Новую владелицу мало кто видел, ибо она никуда не ходила, и на улице не показывалась. Замечали только служанку, которую звали Мина, изредка бывающую в магазинах, или выходящую за разноской от лавочников.

Хозяйку не видели, но почему-то все знали, какая она — тонкая молодая женщина в черном платье, и с повязкой на глазах. Видимо, была слепой, и по этой причине не расставалась с птицей-поводырем. Что же касается возраста — вроде да, молодая, но с седыми прядями в темных волосах.

… — Фаша! Пора обедать! — услышана девушка тихий, шелестящий голос Верри, к которому до сих пор не могла привыкнуть. Голос любимого изменился…

Ворон сидел на подлокотнике кресла, и, наклонив голову, смотрел на девушку.

— Хорошо! — равнодушно ответила Фаша.

— Пойду скажу Мине! — сообщил Верри, и улетел.

Девушка встрепенулась, и крикнула:

— Быстрее возвращайся!

Верри был ее глазами, без него девушка ничего не видела. В такие минуты она была беспомощна, и впадала в панику.

— Я быстро! — ответил человек — птица, скрываясь за дверью.

Фаша вжалась в кресло, будто пытаясь быть незаметнее, и замерла.

Верри вернулся быстро, и опустился на плечо девушки. При взгляде на любимую маленькое птичье сердце замерло от жалости — Фаша сильно похудела, а из — за горестных складок возле рта казалась старше…

Девушка вздохнула.

— Не надо бояться! — произнес ворон — Все хорошо! Нам ничего не угрожает.

Фаша улыбнулась, только что бы успокоить птицу, и погладила ее по перьям. Девушка была другого мнения — как можно быть в безопасности, если в нескольких шагах дом врага?

— Верри! — произнесла Фаша — Мы здесь уже месяц. Алиса не появлялась. Мы не могли ее не заметить, пропустить?

— Не могли! — ответил юноша — Ты почти не спишь, и не отходишь от окна.

— Почти… — вздохнула девушка, и продолжила — Думаю, она сюда не вернется, почему-то перестала жить в этом доме. И сына ее не видно. Надо узнать, куда Алиса перебралась.

— Скажу Мине, — произнес Верри — пусть поспрашивает доставщиков продуктов. Они могут знать.

— Лучше заклинание поиска! — не согласилась с его предложением Фаша.

— Нет! — возмутился юноша — В населенных пунктах Монии сильная магия запрещена! Тебя арестуют!

— Мы не можем больше ждать! — возразила Фаша — Два месяца потеряли!

— Давай завтра! Если Мина ничего не узнает — тогда… Прошу, побереги силы! Ты еще не совсем восстановилась!

— Хорошо! — согласилась Фаша — Объясни Мине!

— После того, как поедим! — произнес Верри, видя, как служанка вносит в комнату поднос с блюдами.

… После трапезы Верри задремал — птицы не могут долго бодрствовать без перерыва — и Фаша опять перестала видеть. Но юноша был рядом, и сможет почувствовать опасность даже во сне — слепая девушка не беспокоилась.

Два месяца… Два месяц прошло со дня, разделившего жизнь Фаши и Верри на до, и после. Кажется, что счастливое время в лесах Аскати было очень давно… Это счастье закончилось, оборвалось внезапно, страшно, и больно. Нестерпимо больно.