— Сейчас и… хм? — она вздрогнула, вскинула голову и немедленно прищурилась.

Ощущая на себе предельно подозрительный взгляд Сорью, Коу засомневался, стоит или нет ему прикрывать за собой дверь; в итоге его руки закрыли её самостоятельно, после чего в классной комнате повисла напряжённая тишина.

— Чего тебе? — спросила Сорью.

— Я… — протянул Коу. — Хотел спросить… Минато-сан, это ты распускаешь про Танигаву все эти слухи?

С места в карьер.

Взгляд Коу немедленно сосредоточился на лице девушки и сразу заметил целую вереницу колебаний. Сперва строгая и наряжённая, Сорью вздрогнула, стоило ему упомянуть имя Танигавы; затем глаза её обратились в сторону, пальцы, которыми она держала телефон, напряглись, и вообще она стала напоминать загнанного в угол зверя.

Всё это продолжалось не больше секунды. А потом произошла нечто странное. Взгляд её стал пустым, почти кукольным, а губы изогнула кривая улыбка:

— Слухи? Какие слухи? — прыснула Сорью.

— Те…

— Что она трахалась с этим ублюдком?

Коу поморщился.

— Это не слухи, — с наигранной невозмутимостью заявила Сорью. — И кстати, тебе какое дело?

— Я… даже если это правда, — сказал Коу. — О таком нельзя рассказывать.

— Нельзя? Почему это?

— Вы были подругами… так?

Сорью растерялась, поморщилась. Затем снова стала давить улыбку:

— Подругами? Ха-ха-ха! Буду я дружить с этой шлюхой. И тебе какое дело, я спрашиваю? Решил поиграть в белого рыцаря? Или тебе понравилась эта сучка? Прости, но товар испорчен.

— Ты правда так думаешь?

— Что?

— Ты правда всё это думаешь? — спокойно спросил Коу.

Минато хотела ответить… и замялась. На секунду лёгкая неуверенность промелькнула у неё в глазах… Однако вскоре на смену ей опять пришла нахальная улыбка.

— Естественно.

— Она просила тебя не трогать.

— Она? В смысле?

— Танигава знает, что это ты распускаешь про неё слухи. Но просила тебя не трогать.

— Хм… Ну так, — Сорью сложила руки на груди и опустила взгляд. — Понятное дело, она ведь… Кстати, — вдруг в глазах девушки мелькнул острый блеск. Она снова посмотрела прямо на Коу.

— Это ведь ты…

— А?

— Я тебя помню, мне говорили, — выражение лица Сорью сделалось триумфальным. — Теперь всё ясно. Вот почему ты за неё вступился. Ты же тот самый… сын шлюхи!

В следующую секунду раздался ужасающий треск.

Коу и сам не заметил, как это сделал.

В один момент в голове у него вспыхнула чёрная молния, а затем его руку пронзила резкая тупая боль.

Придя в себя, он тут же посмотрел на ближайшую парту. Она была сделала из плотного лакированного дерева. Раньше. Теперь её раздробило на две половины, которые с грохотом, который, разумеется, сильно уступал звуку изначального удара рухнули на пол.

В следующую секунду раздался ужасающий треск.

Коу и сам не заметил, как это сделал.

В один момент в голове у него вспыхнула чёрная молния, а затем его руку пронзила резкая тупая боль.

Придя в себя, он тут же посмотрел на ближайшую парту. Она была сделана из плотного лакированного дерева. Раньше. Теперь её раздробило на две половины, которые с грохотом, который, разумеется, сильно уступал звуку изначального удара рухнули на пол.

Коу сморгнул.

Затем пришёл в себя и посмотрел на Сорью.

Последняя отпрянула и положила руки на подоконник.

В эту секунду — секунду предельного напряжения — Коу заметил, как вздымается её грудь и как часто стучит за ней трепещущее сердце. Больше в глазах девушки не было ни насмешки, ни агрессии, — всё это исчезло, и на смену всему этому пришёл обыкновенный страх.

Сейчас разговорить её будет намного проще, подумал Коу.

Затем вздрогнул, немедленно отбросил подобные мысли, проговорил нечто, что немедленно выветрилось у него из головы, резко вышел в коридор и устремился на лестницу.

Только на улице, когда в лицо ему ударил леденящий воздух, он пришёл в себя, замер, сделал глубокий вдох, наполняя горло мириадами искр, и сглотнул.

У него были проблемы. Большие проблемы. Нормальный человек не может разломать такую парту. Что ему теперь делать? Никто кроме Сорью его не видел, но…

Коу посмотрел по сторонам и быстрым шагом направился на улицу.

Сперва он шёл быстро, даже торопливо. Причём сам того не замечая, ибо все его мысли были занятны происшествием. Несколько раз он едва не врезался в прохожих, и только заострённая реакция позволяла ему снова и снова избегать пагубного столкновения. Наконец, сперва чувствуя, а потом и замечая обращённые на себя подозрительные взгляды, Коу замедлился, встал посреди улицы, выдохнул белое облако и посмотрел на голубое небо.

…На самом деле всё было не так и плохо. Наверное. По крайней мере если бы у него на глазах разломали парту, он бы подумал, что последняя изначально была сломана. Или вообще не подумал. Просто воспринял данное происшествие как данность.

Люди редко замечают сверхъестественное, даже когда оно маячит у них прямо перед носом. Нужно нечто более весомое, чем вещественные доказательства, чтобы разрушить устоявшуюся картину мира.

Именно поэтому, немного помявшись, Коу решил не звонить Сенсею и не рассказывать ему о данном происшествии.

В своей голове он оправдывал это тем, что не хочет отвлекать мужчину от важных занятий, от поиска места, где собирались провести ритуал; на самом же деле ему просто было стыдно признаться, что он совершил такую мальчишескую оплошность. Молчание в этом плане было ещё более ребяческим, но… всё ведь будет в порядке, так?

Возможно.

Во всяком случае весь этот день Коу находился на нервах и постоянно смотрел на свой телефон. Это было глупо, конечно, но он действительно опасался, что ему позвонят из школы и потребуют немедленно явиться на месте — где его, разумеется, будут дожидаться люди в серебристых комбинезонах, прямо как в том американском фильме.

В какой-то момент он понял, что позвонить должны его матери; он стал на неё посматривать, но последняя вела себя совершенно обычно. За ужином она даже спросила его, всё ли в порядке. Он заставил себя кивнуть, ретировался в свою комнату и свалился на кровать.

После этого он осознал, что занимается сущей глупостью, надел наушники и уже собирался включить музыку, как вдруг…

Динь!

Коу немедленно схватился за свой телефон.

Ему пришло сообщение:

Отправитель: Сенсей

«В храм. Срочно».

…

…

…

— Всё в порядке? — спросил я Коу, когда последний показался на пороге храма.

Немного странный вопрос, учитывая, что это я его сюда вызвал, но вполне закономерный, учитывая бледное лицо и опущенный взгляд последнего.

— Да… Сенсей, по поводу парты…

— Парты?

— А?

Мы посмотрели друг на друга.

Так, похоже здесь какая-то своя история и своё недопонимание.

Не самое подходящее время для последнего.

Я серьёзно задумался, стоит или нет мне использовать комедийный (?) потенциал происходящего, когда на тёмной тропинке между деревьями зазвучали быстрые шаги, и показался Кей.

— Ритуал? — спросил он сходу.

— Он самый, — кивнул я. — Пошли.

Мы прошли в храм и стали дожидаться Марию. Последняя заявилась через десять минут. На ней была черная ветровка и спортивные штаны — школьная форма по физкультуре, которую с недавних пор она стала носить при посещении храма… к великому моему неудовольствию.

Нет, я понимаю, что это было удобней, но главная героиня должна быть в юбке. Зимой и летом. Некоторое время я даже намеревался намекнуть ей на это, выдумать причину, почему ей обязательно следует быть немного раздетой, — что-нибудь про негативную энергию, которая проникает через открытую кожу, — но в итоге все мои версии оказались совершенно нелепыми, и я забил. Пускай. Всё равно, судя по тенденции, рано или поздно все женщины перейдут на джинсы, забьют на каблуки, а потом, — окно Овертона, — начнут коротко стричь свои волосы, надевая на званый вечер длинный парик. Ничего не поделаешь. Мужчиной быть просто удобней.