- Я понял, мам. – Илья выпрямился и посмотрел на Мирослава поверх юлькиного плеча. – Но если что…

Мир кивнул, принимая предупреждение, и протянул руку для рукопожатия. Илья перевёл взгляд на раскрытую ладонь, потом усмехнулся и развернулся к двери, игнорируя взгляды в спину.

- Буду вечером. Поужинаю с папой.

- Нуу, - протянул Мирослав, опуская руку и глядя на захлопнувшуюся за спиной парня дверь.

- Ну. – Подтвердила Юля. Прошла мимо Мира на кухню и, устало опустившись на стул, начала аккуратно складывать документы в одну стопку. Листочек к листочку, кромка к кромке. Однообразные действия успокаивали и отвлекали, вытягивая обратно из бушующей стихии на привычную твёрдую почву. Мирослав тоже вернулся из коридора и встал у окна, опираясь бёдрами на подоконник и сложив руки на груди. Он молчал и наблюдал за неспешными движениями юлькиных рук, не торопясь нарушать тишину. Белка подняла взгляд и опять, как и всегда, залипла – на рельефных мышцах, на длинных пальцах, на широких плечах, на немного грубоватых, но как будто вырезанных скульптором, чертах лица. Эти глаза, серьёзные и колкие, умеющие смотреть сквозь внешнюю оболочку, сквозь роли и маски, а ещё умеющие ласкать и согревать восхищением и страстью. Губы, твёрдые и нежные, упрямые и требовательные, так преображающие всё лицо, стоит на них появиться улыбке. И тогда на месте брутального, «журнального» красавчика появлялся мальчишка, такой близкий, простой, лёгкий и светлый. Около которого так просто снова чувствовать себя беззаботной девчонкой, которой нечего бояться. И вся эта лёгкость, надёжность и страсть может стать её, юлькино? Вот так просто – протяни руку и бери.

Мирослав рассматривал Юлю в ответ, они оба вообще как будто видели друг друга если не впервые, то точно по-настоящему. Позволяя изучать себя, не закрываясь, не смущаясь и не задавая вопросов, но настороженно ожидая ответов на непроизнесённое вслух. И всё же некоторые вопросы требовали обсуждения. Иначе можно такого «наожидать» и напридумывать.

- Ты это серьёзно…?

- Ты правда…?

Заговорили одновременно и одновременно замерли. А потом рассмеялись, выпуская напряжение. За то недолгое время вместе Юля и Мирослав уже не раз замечали, что начинают говорить одно и то же, озвучивая похожие мысли. И расстояния и смена географии не изменили этой привычки.

- Давай ты первая, - с улыбкой предложил Мирослав, опускаясь на стул напротив Юли и отодвигая в сторону аккуратную стопку бумаги. Чтобы ничего не мешало говорить, не отвлекало.

- Ты это серьёзно про… - Юля старательно ловила ускользающую смелость. Вот так в лоб задать вопрос легко только с первой попытки. А когда сбилась, да ещё и когда смотрят так внимательно… Но раз уж начала, нужно выяснить до конца, что это было. – Ты серьёзно хочешь, чтобы мы поженились?

- Абсолютно! – Мирослава же, похоже, вообще ничего не смущало в этом абсурдном предложении. – И если это всё, что ты хотела спросить, то теперь моя очередь. Ты Илье сказала, что тебе нужно время и что пока тебе нечего ему сказать об изменениях в твоей жизни. Пояснишь?

- А ты считаешь иначе? – Юля даже глаза сделала круглыми-круглыми, как у удивлённого бобра. – Мир, у тебя всё так просто!

- Не всегда. – Медведев как-то невесело усмехнулся. – С некоторых пор всё сложно в моей жизни только в том, что касается неожиданно появившегося зоопарка. Юль, ты же кроме всего прочего сказала Илье, что счастлива.

- Счастлива, Мир! И отрицать этого не собираюсь. Я запрещала себе верить, что ты вообще… Что тебе вообще всё это нужно. Что ты так заморочишься. И ради чего… Да, всё классно было, но…

- Что «НО», Юль??? Что ещё непонятного в моих словах? – Всё же не выдержал Мир. – Я тебя люблю. Хочешь ты это слышать или нет! Верить или нет! Я готов менять свою жизнь. Готов снова просто взять и поверить! Ну, хочешь, я сразу на тебя весь бизнес запишу, чтобы не было аналогий с прошлым браком? Или наоборот, скорее. Чтобы сразу понятно, что я снова на те же грабли готов прыгнуть и потоптаться. Но только с тобой! Ни с кем другим. Я готов тебя приручать, пока ты тоже не будешь готова, пока не поверишь.

- Вот именно! – Юля вскочила со стула и заметалась по кухне. – Ты приручишь, приучишь меня к себе. Приведёшь в свою жизнь. А потом…

- Что потом?

- А потом тебя не будет! Мир! – Юля замерла у окна, не в силах повернуться и посмотреть на мужчину. – Где гарантия, что ты не уйдёшь или изменишься, не станешь другим? А я останусь! Только если сейчас я ещё могу остаться и вспоминать тебя с теплом и благодарностью, жить дальше, то потом – нет. Я же не камень! Я сломаюсь!

- А я не хочу, чтобы ты меня просто вспоминала, недоверчивая ты моя! – Мир встал за спиной Юли. Не прикасался и не прижимался, но согревал своим теплом, пытаясь хоть так, на расстоянии, дать ей какую-то опору. – Я хочу, чтобы ты была со мной. В настоящем. В будущем. Чтобы воспоминания у нас были общие. Потому что нет гарантий, тут ты права! Никаких. Никогда. Если тебе кто-то говорит, что точно знает, что будет завтра, - не верь! Можно только жить. Сейчас! И я прошу, чтобы это «сейчас» у нас было общее.

- Я не могу так, Мир.

- Это «нет»?

- Нет. – Юля покачала головой и тут же спохватилась, что ответила не на тот вопрос. – В смысле, это не «нет». Аааа, то есть….

Юлька повернулась к Миру и положила голову ему на грудь. И только тогда он как-то рвано выдохнул, как будто до этого всё время задерживал дыхание. А потом сжал Юльку своими ручищами, что она даже пискнула от лёгкой боли.

- Мир, я не знаю, какой выбрать вариант. Я тоже хочу быть с тобой. С Ильей надо всё обсудить. Я уже уволилась, ты знаешь? – Мирослав покачал головой и довольно хмыкнул в юлькину макушку. – Да, уволилась. Вот такая я бешеная белка, представляешь? Так что это сыну, а не мне, придётся менять свои планы – у меня-то никаких нет. Но я вот так сразу, прямо сейчас, не могу всё взять и решить. Ещё и с мамой что-то... И Костя…

- Это его цветы? – Руки на юлькиных плечах напряглись, но она не заметила.

- Да.

- Ясно.

- Мир, мне нужно время, чтобы всё обдумать. Но… - Юля посмотрела в тёплые карие глаза, в которых собирались и снова таяли в какой-то внутренней борьбе маленькие льдинки. – Я не выйду за тебя замуж.

- Ясно. – Повторил Мирослав, немного отстраняясь. Льдинки победили.

Но Юлька не дала уйти. Вцепилась пальчиками в ткань его футболки, заставляя вернуться, прижаться снова.

- Не ясно тебе. – Юля даже на цыпочки встала, чтобы быть ближе к Медведю. – Я там была. Двадцать с лишним лет. Вот уж точно «с лишним». Носила уже штамп. Он мне не нужен. Как и всякое кокетство, когда девушка говорит «ой, мне надо подумать», чтобы время потянуть. Я больше половины жизни была замужем. И только что развелась! Полгода прошло. И тут ты меня зовешь в новый забег по граблям. Но…Мне не нужно думать, хочу ли я быть с тобой. Хочу. Очень. Как - пока не знаю. Но мы это решим, я верю тебе. И пачками скупать отдельные квартиры тебе не придётся. Но я не хочу снова в брак. Хорошее дело браком не назовут. И ничего стабильного и гарантированного бумажки не дают. Только не они. Хочешь просто жить сейчас? Я согласна.

Мирослав что-то хотел ответить, но в этот момент зазвонил юлин телефон. Они оба перевели взгляд на него. «Константин Суворов» некоторое время ещё повибрировал юлиным гаджетом и исчез с экрана. Чтобы появиться снова.

- Ответишь? Настаивает человек, старается. – Мирослав иронично выгнул бровь, убирая руки в карманы и отступая на пару шагов. А Юля со вздохом взяла в руки надрывающийся аппарат.

- Да, Кость. Что?

- Привет, Илюха дома? Он написал, чтобы я не поднимался, он меня встретит. Я его уже полчаса жду во дворе, но у него телефон отключен.

Мирослав.

Отвратительное ощущение – собственная беспомощность. Мирослав Медведев уже и забыл, когда ощущал нечто подобное. Видеть, как нервничает любимая женщина, было невыносимо. Но ещё хуже, что в этой ситуации ей нужна была помощь другого. Того, кто мог её оказать.