Belka_juls: «Напиши Ивану, чтобы он напомнил этой соне, что её платье здесь, и нам ещё собираться. Это должно подействовать».

Belka_juls: «И спасибо за цветы и завтрак. Отменять ничего не смей – я уже почти не боюсь. И хочу увидеть, что получилось».

Belka_juls: «И моё платье тоже надо выгулять. Хочу быть красивой».

И, шалея от собственной смелости, Юля дописала и почти не глядя отправила:

Belka_juls: «Для тебя».

Ответ пришёл через секунду:

Медведь с балалайкой: «Для меня ты самая красивая».

Банально? Безусловно! Но для Юли в этот момент такой незамысловатый комплимент был чуть ли не самым главным, что она хотела услышать. Даже не знала, что хотела, ровно до «сейчас». Даже не мечтала. Не предполагала. Не могла сказать хотя бы самой себе – «вот было бы здорово, если бы…». Было страшно и непонятно, и вдруг стало так радостно и легко. И счастье озорно и шало проскакало на одной ножке где-то внутри, по рёбрам – слева вверх, через сердце. И вниз, и затаилось где-то в животе, будто раздумывая – рассыпаться прямо здесь на сотни золотых лучиков или двинуться ещё дальше вниз. Туда, где сладко сжималось и тянуло что-то такое яркое, такое густое и солнечное, чему Юля ещё не могла или боялась дать определение.

Валерия появилась только спустя два часа, напевая под нос матерные частушки. Юля уже успела понежиться в ванне, оценить внешние повреждения в виде уже немного заметных синяков и засосов на шее, рёбрах, бёдрах и даже в подмышке («Здесь-то откуда?»). Успела поругаться мысленно на хищного медведя, который, видимо, ночью замещал серенького волчка и решил отжевать часть юлькиного тельца, а ей теперь думать, достаточно ли платье закрыто. Хотела поругаться в реальности, но, подержав телефон в ладошке, отложила в сторону. И засмеялась – внезапно захотелось не прятать засосы, а показать их всему миру. И Миру. И посмотреть на реакцию. Смотри, смотрите все – этот потрясающий мужчина ко мне прикасался! Да так, что до сих пор от воспоминаний о ночи пальчики покалывает и губы немеют.

Так же смеясь и пританцовывая, Юля разложила на кровати их с Лерой вечерние наряды и аксессуары, перебрала все привезённые украшения. Расстроилась, что ничего подходящего к платью в запасах у неё нет. Успокоила себя тем, что к такой красоте украшения не очень-то и нужны. И теперь валялась на кровати, щёлкая телевизионными каналами, даже не пытаясь вникать в картинку и незнакомую речь.

Новорядская рухнула рядом и несколько минут просто молча таращилась в потолок.

- Привет. – Решилась нарушить тишину Юля.

- Привет. – Отозвалась Лерка.

- Ты в порядке?

- В случайном, - отозвалась Новорядская. – Я бы даже сказала, в хаотическом.

- Беркутов ничего тебе не сделал? – Настороженно уточнила Юля, хотя видимых повреждений на Лерке было меньше, чем у самой Белкиной.

- Чего он только не сделал! – Хохотнула Лерка. – Я бы сказала, что ты даже представить не можешь. Но судя по записке на столе, можешь.

Юля сползла на подушку ближе к подруге и тоже вперила взгляд в потолок. А интересный он такой. Белый. Ровный.

- Тебе дрова нужны? – Вдруг спросила Новорядская.

- Что? – Не поняла Юля. – Какие дрова?

- Да я, похоже, нарубила… - Пояснила подруга.

- А! Не, Лер, у меня своих – вагон и маленькая тележка! – Вздохнула Юлька. – Всю ночь рубила. Может, с китайцами договор заключить? На постоянную и бесперебойную поставку древесины. Лер, я такая дура.

- Это не новость. Но хотелось бы знать, по какому поводу сейчас такая самокритика? Дура, что переспала с Медведевым? Или дура, что не сделала этого раньше?

- Лерка! – Возмутилась Юля, но не удержала серьёзный тон и захохотала. А через секунду уже обе подруги, скатившись с подушки друг другу в объятия, хохотали до слёз, до икоты, до шума в ушах. Что бы ни было в их жизнях, у них рядом была та, с которой любая проблема становится решаемой.

«Говорят, что поначалу

было всё чудесней,

но волшебники исчезли

с мамонтами вместе.

И в страну чудес и сказок

Навсегда закрылась дверь.

Говорят, а ты не слушай,

Говорят, а ты не слушай,

Говорят, а ты не верь» *

Юля смотрела на открывающееся пространство, а в голове крутилась детская песенка из старого-старого фильма про волшебников-учёных. Современные специалисты тоже иногда кажутся чародеями, а технологии и материалы, конечно, и были самой настоящей магией, но Белка не могла поверить, что три дня назад здесь были недоразложенные шатры и недособранные павильоны. Нет, конечно, она всё это видела на экранах планшетов, в распечатках и объёмных моделях. Но неужели это правда – вот эти дорожки из немного приподнятых, как будто парящих над травой, плоских камней, по которым удобно идти даже на высоком каблуке? Вот эти белоснежные цветы, стойкой пеной стекающие с ветвей деревьев? Юлька знала, что в них прячутся крошечные лампочки, которые вечером превратят эту цветущую весну в звёздное полотно. А зелёные скамейки, окружённые кустами с яркими крупными цветами? Просто тянет сесть, откинуться на удобную деревянную спинку и закурить знаменитого трубочного зелья из Южного Удела, вспоминая с кем-то из друзей-гномов или со старым магом прошлые подвиги и путешествия.

В отсутствие хоббитов и эльфов в своём окружении Юля даже немного растерялась – ну никак не вязался длинный, лоснящийся чёрными боками автомобиль с сошедшими со страниц книги пейзажами. А из друзей у Юли рядом была только Лерка да застывший у машины Виктор. Снова невозмутимо-молчаливый, но потрясающе-элегантный в явно дорогом костюме и начищенных до блеска туфлях. Вот уж эти мужские костюмы – вроде никакого разнообразия, не то, что женская одежда. Но почему-то одного взгляда достаточно, чтобы понять, что вот этот костюм – это так, на каждый день. А вот ээээто – это то, что заставляет развернуть плечи, приподнять подбородок и посмотреть на окружающих с превосходством. Небольшим, почти не ощутимым. Да нееет, очень даже ощутимым таким превосходством! И сейчас Виктор не был похож на наёмного водителя или секьюрити. Скорее на шикарного, холёного мужчину, сопровождающего двух красивых леди на приём в высшем свете. Кажется, Эйнштейн говорил, что «есть два способа прожить жизнь: первый – как будто чудес не существует, второй – как будто вокруг одни чудеса». И вот сегодня Юля окончательно поняла, что если раньше она ещё как-то жила и держалась за первый вариант, то теперь второй ворвался в её жизнь и разрушил все защиты из реализма и прагматичности.

Сначала она долго рассматривала в зеркале своё отражение. Или не своё. Ну, точно, оно не могло быть Юлей Белкиной! Вот эта фигуристая статная красавица с лёгким румянцем и огромными горящими глазами? Ну, нет. Или да? Приятная девушка Иванна, назвавшаяся стилистом-визажистом, название оправдала на все сто. Хоть сначала она, рассматривая синяки под глазами Юли и прочие отметины, недвусмысленно выдававшие причину бессонной ночи, и поворчала на то, что «некоторые могли бы и выспаться вместо того, чтобы всю ночь кувыркаться, перед таким важным днём», но сразу разрушила свой суровый образ, добавив «а то не всем так везёт». А потом нарисовала на Юле совершенно новую Юлю – как две капли воды похожую на обычную, только волшебную. Почти ничего не меняя, подчеркнула глаза и скулы, заставила кожу сиять, поселила на губах сочную и счастливую улыбку. И, настроившись на одну шаловливую волну с той частью Юли, которая хотела похулиганить, напрочь отказалась замазывать засосы на шее. А глядя на них, Юля уже сомневалась, чьей заслугой были её сияющие глаза и румянец – профессионального стилиста или непрофессионального ночного фокусника.

Причёску тоже сооружала Иванна. Немного завила локоны, подняла их на затылке, оставив спадать красивыми волнами на шею, но оставляя обнажённой верхнюю часть спины – как раз так, чтобы на юлькиной лопатке рядом с краем ткани было видно полумесяц следа от зубов. В отдельные пряди Иванна вплела тонкие цепочки с крошечными капельками прозрачных кристаллов. Практически невидимые, но рассыпающиеся отражёнными от солнца искрами при движении. Юля снова поймала себя на мысли, что у неё нет подходящих украшений, но додумать эту мысль не успела, потому что приехал Виктор и, вместо приветствия сообщивший «это от Мирослава», протянул два футляра с логотипом такого дорогого ювелирного бренда, что Юля думала, его придумали специально только для фильмов о чём-то богатом. В одном оказалось безумно изящное, почти невесомое колье из переплетающихся тончайших нитей из белого золота, на которых капельками росы в рассветных лучах солнца блестели россыпи прозрачно-голубых и бледно-розовых кристаллов. Во втором футляре обнаружились серьги в таком же стиле. Юля зависла над украшениями, боясь к ним даже прикоснуться. А если она их потеряет? Порвёт? Испортит? Да и вообще… Какое право имеет она, Белкина, носить украшения с такой громкой фамилией, что даже позолоченный логотип на коробочке был наверняка дороже юлькиного самого ценного колечка – бабушкиного ещё, с большим меняющим цвет александритом? Так бы и зависала, наверное, до самого начала мероприятия, если б не появившаяся за спиной, уже полностью собранная и невероятно красивая Лерка. Платье на Лере смотрелось идеально, тонкие переплетения ремешков на животе и спине наталкивали на порочные мысли, подчёркнутые тёмными тенями глаза и вишнёвые губы выдавали огненный характер подруги, каштановые волосы лежали в непокорном беспорядке. Украшения Лерка выбрала из своих запасов. Точнее ограничилась только многочисленными браслетами, резко позвякивающими при каждом её движении и очень тонко намекающими на наручники как попытку сдержать рвущуюся наружу страсть. Других украшений ни платье, ни образ в целом не требовали.