- Ну, спасибо. – Мир даже улыбнулся. Теперь понятно, что держит этих подружек вместе. - Осталось донести это до неё.

- Леркаааааа! – С трудом сдерживая слёзы радости, Юля обернулась от огромного окна, откинув в стороны лёгкие белоснежные занавески и открывая потрясающий вид на низкие черепичные крыши и море за ними. – Я не смогла выбрать! У второй спальни окна выходят на горы, а здесь – на море! Я разорвусь.

- Или от эмоций лопнешь, - усмехнулась в ответ Лера. – Тут три спальни. Если хочешь, я займу ту, которая рядом с этой, а ты будешь по очереди ночевать то здесь, то напротив.

- Правда? Правда-правда-правда? – Белкина прижала руки к груди и рухнула на широкую кровать, застеленную пёстрым покрывалом. Вообще всё в комнате было каким-то разным, несовместимым, но при этом не раздражало. Светлая деревянная мебель – кровать, две тумбочки, комод, шкаф, столик с зеркалом. Бледно-жёлтые стены и белые занавески на окнах. А среди этого света и лёгкости броские акценты – лоскутное покрывало на кровати, разноцветные подушки на кресле, плетёный из толстой трикотажной пряжи коврик, весёлая оранжево-синяя ваза с букетом насыщенно-розовых цветов, похожих на пушистые щётки. На стенах – яркие абстрактные картины и светильники в виде лилий, украшенные хрустальными разноцветными подвесками, свет от которых разбегался солнечными зайчиками. На комоде широкое блюдо из стеклянной мозаики, а на нём – красные яблоки, оранжевые апельсины и почти чёрный виноград. Налюбовавшись, Юлька перевернулась на живот и посмотрела на сидящую в кресле Лерку. Новорядская закрыла глаза и еле заметно улыбалась, выражая своё удовольствие не громким визгом, а тихим умиротворением. – Лер, я не верю. Так не бывает. Мне кажется, я могу вообще не выходить отсюда и умереть от счастья.

- Умирать рановато, мы ещё Париж не видели. - Хмыкнула Лера. – Точнее, у нас ещё эльфы не все расселены. И море там без нас волнуется. Какие вообще планы на сегодня? Секси-босс что-нибудь напланировал?

- Не знаю. Сказал же, работать сегодня не будем. А я бы уже хотела увидеть всё на месте.

- Остановись, Белка. Давай-ка свой чемодан, выберем тебе что-то такое, от чего твой Мир рухнет прямо под рододендроны или как там все эти растения называются.

- Он не мой.

- Ага.

Выудив из чемодана длинную ярко-оранжевую юбку-солнце, которую когда-то сшила ей Лерка для какого-то уже забытого мероприятия, и белую футболку с широкими рукавами-крылышками, Юля быстро переоделась и спустилась вниз. Тратить время на макияж и долгие сборы не хотелось. Юле казалось, что если прямо сейчас она не выйдет на улицу, то всё это исчезнет, рассосётся, а она сама обнаружит себя посреди какой-нибудь икеи. И дом этот будет не реальным, а витринным помещением. И море за окном – распечатанным на принтере постером. Да и само окно – просто имитацией.

Но иллюзия развеиваться не собиралась. Дом стоял, море волновалось. А Мирослав сидел внизу на диване и с суровым видом кого-то отчитывал по телефону, пока Юля ходила из комнаты в комнату, щупая все поверхности, открывая дверцы, доставая и снова расставляя по местам статуэтки, вазочки, маленькие часики на подставках, крошечные тарелочки, шкатулки и подсвечники. Белкина должна была быть Хомяковой – так она любила собирать всякие такие милые штучки, особенно красивые свечи разных форм и цветов. Но дома хранить их было особо негде, да и Костя всегда называл их пылесборниками и бесполезным хламом. И сейчас Юля только довольно, как кошка на солнце, жмурилась, кончиками пальцев впитывая ощущение уюта и… Дома. Это место было Домом. Нет, не юлькиным, а именно тем местом, где живут люди, рядом с которыми оттает даже снежная королева. Ну, кто ещё будет обставлять помещение под аренду с таким вниманием к мелочам и вкусом к жизни? И Юлька отогревалась, таяла и теряла свой ледяной панцирь, пританцовывала на месте, покачивая бёдрами в такт какой-то собственной мелодии внутри сердца, и приподнималась на цыпочки, снова как будто отрываясь от земли. И не замечала, что, несмотря на явно очень важный и напряжённый разговор, переходящий на повышенные тона, Мирослав не сводит с неё жадного, какого-то голодного взгляда, что он неотрывно следит за движениями её пальцев, что его рука слегка подрагивает над планшетом, в котором до этого делал пометки.

- Не заждались? – Бодрый голос Лерки, сбежавшей вниз по лестнице, оторвал Юлю от исследования территории. Повернувшись, Юля мимолётно улыбнулась Мирославу, краем сознания удивлённо отметив, как почему-то дёрнулся его кадык, а глаза заторможено метнулись по гостиной, как будто прогоняя сон или возвращая к реальности из глубокой задумчивости. Вот это заработался человек, даже телефон около уха так и держит, хотя разговор, похоже, уже закончил. - Итак, какие планы, шеф?

- Нам работать сегодня запрещено, но это позволено Юпитеру, - подколола Мирослава Юля, показывая пальчиком на только что отложенный в сторону телефон. – «И всё-то ты в трудах, всё в трудах, великий государь, аки пчела!»*

- Кто ещё здесь Юпитеры, - хмыкнул Мир. – Быкам отдых не положен, так что мы пашем круглосуточно.

- Ну, и что делать тогда двум богиням, снизошедшим до парнокопытного смертного начальства? – Лера поправила переплетённые на плечах и спине лямочки лёгкого белого сарафана и плюхнулась на диван рядом с Мирославом. Вот уж кто не чувствовал вообще никакого стеснения или робости. Хотя Юля давно знала, что эти эмоции Валерии Новорядской незнакомы.

- Если богини не устали, могу предложить прогулку к старому городу и вдоль моря, ужин, а дальше сами решите.

Подтвердить или отвергнуть план действий не успели – со стороны дворика раздались громкие голоса, а следом стук в дверь.

- Госты? Ви овде?**

- О, хозяева, видимо. Вот и познакомитесь заодно!

Мирослав направился к двери и через минуту вернулся с невысоким мужчиной. Незнакомец был одет в льняные шорты и яркую клетчатую рубашку, которые совершенно не вязались с его возрастом, но снова не выглядели смешно или неуместно. Его волосы и борода были будто оплетены невесомой серебристой паутинкой. И только густые брови сохранили черноту, намекая на то, что и волосы хозяина когда-то были тёмными. Мужчина держал перед небольшим плотным животиком плетёную корзину и что-то быстро говорил. Юля ни слова понять не могла, только улыбалась, рассматривая непрерывно тараторящего гостя. Хотя, скорее, это они были его гости. Как там Мирослав говорил, его зовут?

- Девушки, - позвал Мирослав. – Это Петар. Петар, то Юлия и Валерия.

- Драго, драго, лепетаны!*** – Закивал Петар и улыбнулся так счастливо и открыто, собирая лицо в множество складочек, как будто приехали не какие-то посторонние туристы, а любимая родня. Юля с Лерой беспомощно переглянулись, одновременно понимая, что, наверное, надо было внимательнее отнестись к курсу изучения языка, а не только пить вино и смеяться над забавными созвучиями непонятных слов. Стало как-то стыдно и перед хозяином, и перед Мирославом, который смотрел на них, посмеиваясь и явно понимая, что его подарком подружки не воспользовались.

- Кажется, от нас требуется хоть что-то пролепетать, - шепнула подруге Юля, не переставая кивать и улыбаться.

- Хвала, и мени!**** - Выдавила из себя Лера, и улыбка Петара расплылась ещё шире. Мирослав сжалился над страдающими и переключил внимание Петара на себя, предложив тому перейти на английский. Хозяин, не переставая что-то стрекотать, протиснулся на кухню, водрузил корзинку на стол и начал выгружать из неё ароматные круглые булочки, какие-то непривычно длинные пирожки, напоминающие советские рогалики, но распространяющие по дому насыщенный мясной аромат, небольшие пирожные, похожие на разрезанные и приоткрытые на манер ракушек пончики с кремом внутри.

- Девчонки! – Позвал Мирослав. – Хозяева вам тут небольшой перекус приготовили.

- Небольшой? – Указала подбородком на стол Юля и неосознанно прижала к животу ладошку. – Боюсь предположить, как тогда выглядит полноценный обед.