- О, поверь мне, это выглядит аппетитно! – С энтузиазмом отозвался Мирослав, утягивая со стола один из пирожков, за что удостоился укоризненного взгляда от Петара. – Но у вас будет шанс узнать, потому что ресторан откладывается – Ирэн пригласила нас всех на ужин. И боюсь, отказаться не получится. Так что сейчас вежливо и радостно хватаем эти дары и идём нагуливать аппетит.

Просить дважды не пришлось – после долгого перелёта подруги и так были голодными и собирались перекусить во время прогулки каким-нибудь национальным фастфудом. А раз даже идти никуда не надо, то пора сразу вливаться в местный колорит. Захомячив по вкуснейшей круглой булочке, усыпанной семечками, и захватив с собой пакет пирожков-рогаликов, подруги скомкано попрощались с Петаром и вышли за ворота.

Жаркая и солнечная Будва была живой. Но если Питер сразу напрыгнул и закружил Юлю в своей страсти и брызгах эмоций, то этот небольшой приморский город скорее был похож на… Юле пришло на ум сравнение с Муми-Троллями - забавные, разные, непредсказуемые, серьёзные и наивные существа, неизвестные науке и неподдающиеся классификации. В своей наивности и простоте выдающие мудрые вещи, которые большие и умные люди цитируют уже больше 70 лет. Вот и на улицах Будвы тоже соединилось, кажется, несовместимое. Старинные домики со стеклянными новостройками (а между ними – совершенно советские панельки с геранями на окнах и ситцевыми халатиками на верёвках балконов). Серые и бежевые каменные улочки с яркими, как лоскутное одеяло, занавесками, ковриками перед порожками прямо на улице, витражами и вывесками. Привычные акации, дубы и клёны рядом с лимонными и оливковыми деревьями, магнолиями, пальмами и кактусами. Тишина сонного провинциального городка и шум туристического центра с громкой музыкой, разноязычным многоголосьем, взрывами смеха и недовольной руганью. Юный город совершенно новой страны с тысячелетней историей. На одной улице могла шуметь и приплясывать разноголосая и разноцветная толпа, хлопая в ритм барабанам и встречая восторженными криками уличных танцоров. Но стоило свернуть за угол, и там прохожих ждала сонная тишина, в которой никто никуда не торопился. Юля вертела головой, как ребёнок, попавший на кондитерскую фабрику. Казалось, она и правда пытается проглотить как можно больше – впечатлений, эмоций, кадров. Удивлённо открывала рот, приплясывала, показывала пальцем, совершенно не стесняясь и не ожидая неприятия или осуждения. Казалось, здесь вообще никто никого не может осудить. В небольших сувенирных магазинчиках с непривычным графиком работы с тремя, а то и четырьмя часами перерыва на обед гостей встречали как дорогих друзей, давно не забегавших на огонёк. Разве что не обнимали. Зато про каждый товар рассказывали так, что выйти без покупки было невозможно. Половина рассказов была связана с какими-нибудь легендами, а ещё половина – с семейными историями, и приходилось выслушивать подробный отчёт о генеалогическом древе хозяина лавки, начинавшемся, естественно, чуть ли не с Османской, а то и Римской империи. Большую часть историй ни Юля, ни Лера понять не могли, так что Мирослав периодически переводил им то, что успевал. А подруги только и могли вставлять «хвала» или хотя бы удивлённые и восторженные междометия, надеясь, что в удачные моменты рассказов. А попытки выдать хотя бы несколько фраз на местном языке вызывали такой шквал восторга, что, похоже, их имена тут же вписывались в семейную книгу и удлиняли рассказ для следующих посетителей.

* - цитата из фильма «Иван Васильевич меняет профессию» (1973, реж. Л.И.Гайдай.), и из одноимённой пьесы М.Булгакова.

** - Гости, вы здесь?, *** - Рад, рад, красавицы, **** - Спасибо, и мне.

Стены крепости выросли перед Юлей внезапно. Нет, их было видно и раньше, когда узкие витиеватые улочки делали очередной поворот на спуске или подъёме. Но вот так – близко и ничем не прикрыто – они вызывали какой-то совсем беззащитный трепет перед мощью времени и человеческой силой. Стены, пережившие века, войны и даже землетрясение. Так чужеродно перед неприступной каменной громадой смотрелись белые зонтики уличного кафе и припаркованные машины. Но даже они не могли затмить ощущение, что сейчас из высоких кованых ворот вылетит колесница или строем выйдут облачённые в доспехи рыцари.

- Юль, чего застыла? – Потянула подругу за руку Лерка.

- Лер, это что-то невероятное! – Восхищённо прошептала Юля, поднимая ко рту ладошки. – Ты можешь себе представить, что вот прямо здесь, на этом месте, были люди, которых нет в живых уже лет пятьсот! Их нет, а эти камни есть!

- Удивительно, да? – Подключился Мирослав. – Без всяких дизайнов, компьютерных программ, тридэшек. Взяли и построили.

- Так, романтики мои, погнали внутрь. – Лерка аж пританцовывала от нетерпения. - Если что, булочки были супер, но я уже снова хочу есть. И вот чтобы прям в этом средневековье. И чтобы что-то местное, с неповторимым колоритом, только без крыс и чумы.

- А чего без них? – Выгнул бровь Мирослав, покосившись на огненноволосую Валерию. – Я думал, зараза к заразе не липнет, а ведьмам вообще крысы положены как необходимый инвентарь для работы.

Лера показала Медведеву язык, махнула рукой и бодро поскакала в сторону ворот. Юля успела сделать ещё несколько кадров на камеру телефона и, схватив Мирослава за руку, потянула в ту же сторону. И только почувствовав, как еле заметно вздрогнула под её пальцами горячая ладонь, ошалело поняла, что только что совершила. Первый порыв был – сразу же разжать пальцы. И желательно отскочить ещё на метр. Но…

- Пойдём, а то потеряется ещё, - немного хрипло выдавила из себя Юля, стараясь не смотреть на Мирослава, который в ответ только молча кивнул и вдруг развернул ладонь, переплетая их пальцы в крепкий замок. И надо бы шагнуть, но как, когда взгляд чувствуешь макушкой, щекой, дрогнувшими губами. Когда твою ладонь нежно и горячо поглаживают большим пальцем, и этот жест интимнее любой другой ласки. Когда уже не слышно ни гомона толпы, ни шума совсем близкого моря – штормовые волны бились внутри самой Юли.

- Ты…

- А ты…

- Ну, вы где застряли? Я колокол нашла! – Голос Лерки оглушил и вернул все остальные звуки. – Идём, идём!

Юля, подняв глаза и смущённо глядя в лицо Мира, попыталась мягко вытянуть руку из горячего и сильного захвата, но мужчина лишь крепче сжал пальцы и чуть заметно дёрнул головой. Даже не покачал, но этого мимолётного «нет» хватило, чтобы понять – сам не отпустит. А устраивать скандал с криками посреди площади Юля не стала бы. К тому же, если выбросить все суетливые мысли из головы, то всё воспринималось как-то… Уместно. И даже нужно. Как раз паника была лишней, а тепло ладони, мягкое поглаживание шершавых пальцев, крепкий и уверенный захват, дающий странную и непривычную уверенность и спокойствие – всё это было правильно. И когда Лерка, как будто не обращая внимания на заминку, а на самом деле хитро улыбнувшись в сторону, потянула Юлю за собой, она тоже лишь крепче сжала ладонь Мирослава. Так втроём они и пересекли площадь, и только на углу крепостной стены Новорядская отцепилась от белкиного локтя и махнула рукой.

- Вот! – Торжественно произнесла она. – Считайте, царь-колокол.

- Ээээм…. Царь, говоришь? – Скептично улыбнувшись, уточнила Юля. – Неласково тут с монархией обращаются…

«Царь-колокол» действительно был странный. Большой, украшенный растительным узором и крестами, издалека он смотрелся внушительно. Вблизи же поцарапанное изделие из непонятного материала было грубо выкрашено коричневой и серебристой краской, в некоторых местах немного облупившейся.

- Он… Что? Деревянный что ли? – Юля подошла ближе, присматриваясь к неровным слоям краски. – Или…?

- Сейчас, сейчас. – Лерка быстро навела на колокол камеру и застучала пальцами по экрану. – Итааак. Перед нами – золотой колокол. Викинги его сюда привезли. Да-да, не ожидали? Правда, было это в середине прошлого века и только в фантазиях создателей фильма «Корабли викингов»*. Он эпично падал в воды моря и неспешно… Плыл по волнам. Золото оно такое – не тонет. Или то не про золото?