«Надо спросить Новодворскую» - была первая мысль, посетившая проснувшуюся Юлию Ильиничну Белкину. И это не было вопросом политики. Просто только её подруга Лера могла подсказать, что делать, когда просыпаешься в одной кровати с мужчиной, с которым провела безумную ночь. Вот именно сейчас, в тот момент, когда лучи солнца штурмуют неплотно закрытые занавески, засылая диверсантов в спальню, а птицы под окном мужественно встают крылом к крылу в борьбе за пробуждение вместо пропавшего без вести будильника, тараканы в голове начинают свои победные марши. Из-за таких моментов Юля не смогла бы вести образ жизни Новорядской. Она могла понять и активность подруги в вопросах секса – сам процесс и Юля тоже очень любила, монашкой не числилась. И стремление Леры к разнообразию научилась не осуждать и даже относиться с любопытством. Но ведь после секса что-то надо делать! Говорить, смотреть в глаза, как-то общаться. А как? Когда сзади в шею размеренно дышит человек, которого не отправишь на такси с милой улыбкой и благодарностью за пару-тройку оргазмов. Белочки-целочки! На такое бы у Юли смелости не хватило, неужели нет какой-нибудь кнопки, чтобы нажал – и всё, проблема решена, проблема сама молча оделась и ушла, забыв последние несколько часов. Что теперь? Имеет ли право Юля сейчас повернуться и зацеловать, как очень-очень хочется, этому человеку небритые щёки и сонную улыбку, пробежать пальчиками по его рёбрам и каменному прессу, вызывая смех и недовольное ворчание, опрокинуть его на спину, залезть сверху и… И чёрт. Вчера было темно, а сейчас, при всей этой яркой солнечной честности, будет видно все юлькины складки и объёмы… А если пока ещё спящий в спокойном неведении человек откроет глаза и всё это рассмотрит и разочаруется… Нет, не скажет ничего, конечно. Но Юля же просто сгорит на месте, если увидит в его взгляде это разочарование, сожаление, стыд, что вот «это» он всю ночь… Но он же… И правда всю ночь! Он же всё-всё общупал и повертел. Да так, что мышцы ноют как после забега на дальнюю дистанцию. Да и что-то в тусклом свете с улицы было же видно. И он не ушёл, как только… Мамочка драконья! Юлька же совершенно голая лежит, и даже одеяло скомкано где-то в стороне.

Белкина осторожно потянулась к одеялу, надеясь прикрыться хотя бы частично. Успеть, пока Мирослав спит. И снова замерла, когда тяжёлая рука на её животе на секунду напряглась, а кончики пальцев очертили горячую дорожку, по которой тут же заметалась толпа бешеных мурашек. Очень смелых мурашек, не имеющих ничего против повторения ночного комплекса упражнений. Но тараканы в голове – насекомые покрупнее, посильнее и поживучее. И хотя мурашек было много, демократией в отдельно взятом беличьем теле и не пахло. Паническая тараканья тирания затаилась только под потяжелевшим дыханием в затылок. Юлька не шевелилась и, кажется, не дышала сама, пока Мирослав снова не расслабился и не засопел.

Через несколько минут таких коротких «перебежек между окопами» Юля всё же смогла завладеть стратегическим объектом и прикрыла одеялом ноги и живот. Конечно, лучше было бы завернуться полностью, желательно с головой. Но слишком активные движения точно были бы замечены. А будить спящего медведя Юля была не готова. Это и в прямом смысле, с реальным зверем, чревато. Но сейчас Юля была готова даже в лесу оказаться – в мягкой удобной кровати ей было ещё страшнее, чем под каким-нибудь кустом в сибирской тайге. Жаль, белки не кролики – не умеют исчезать под яркой тканью и умелой рукой фокусника. А руки у одного конкретного «фокусника» очень даже. Юлька вспомнила, какие именно фокусы они выделывали, отчего бесстыжие мурашки снова заинтересованно заметались по коже под ладонью спящего мужчины и сложились в сигнальную стрелку, указывающую на юг от живота. Юлины мысли скакали между желанием провалиться сквозь кровать, перекрытия, этажи и, желательно, земной шар, и стремлением повернуться и направить пальцы Мирослава в заданном направлении. И не только пальцы. Но уместно ли это будет? Прилично? Как вообще надо вести себя?

Одно Юля знала точно – прямо сейчас она не готова ни к одному из вариантов, пушечными ядрами проносящихся в её голове. Ещё хоть немного, ещё несколько минут передышки. А потом… А потом будет потом. Может, сделать вид, что вообще ничего особенного не произошло? Ну а что? Они взрослые люди, никто никого не принуждал. Никто ничего не обещал. Мирослав, конечно, наговорил вчера такого, от чего Юля впала в полную прострацию и не нашлась, что ответить. Но мало ли, что готов наплести мужик под влиянием алкоголя, стресса, утомления на работе и желания получить физическую разрядку. Точно. Просто он сейчас проснётся, увидит спящую Юлю и уйдёт готовиться к презентации. А там снова дела, заботы, при свидетелях необходимость разговаривать отпадёт, а потом уже будет поздно и нелогично возвращаться к этой теме.

Приняв хоть какое-то подобие решения, Юля почти успокоилась, даже дыхание выровнялось и мышцы расслабились. Если получится, можно успеть снова заснуть до прихода визажиста.

- Ну, до чего додумалась? – Хитрый и сонный голос сзади чуть не заставил Юльку подпрыгнуть и заорать. Видимо, помог шок – вместо акробатического припадка она замерла. И старательно засопела, изображая глубокий и крепкий, как у заплатившего налоги человека, сон.

- Трусиииха, - ласково постановил голос, и тело сзади отстранилось. Мирослав аккуратно поправил одеяло, пробежал пальцами по юлькиному плечу и шее. Потом собрал вещи и тихо вышел. Вот так, да? Просто ушёл? Юля даже забыла, что минуту назад именно этого и хотела. Но он-то! Он же понял, что она не спит! И всё равно ушёл! Или не понял? Поверил? Или сделал вид, что поверил? Аааа!

Юлька ещё немного полежала, изображая диснеевскую принцессу с самым скучным приключением, проспавшую весь замут вокруг собственной персоны, потом села, прислушалась к происходящему в доме и осмотрелась. Её вещи в беспорядке валялись вокруг кровати, а часы…

- Да ёёёёж колючий! – Юлька бросилась натягивать на себя первую попавшуюся одежду. Визажист! Лерка! Нет, сначала Лерка, потом визажист! Телефон вчера остался внизу, поэтому и будильника она не услышала. А вдруг подруга звонила? Вдруг ей нужна была помощь?

Спускалась Юля быстро, уже даже не думая, что делать, если Мирослав окажется где-нибудь на кухне. Но вместо Мира там её встретила тишина, кувшин с апельсиновым соком и тарелка аппетитных рулетиков с шоколадной прослойкой и ягодами. А рядом, в высоком стакане - три огромных цветка, похожих на пионы, только огненного жёлто-оранжевого цвета. И записка. Юля улыбнулась – почему-то Мирославу нравилось писать записки. От руки, на обычной бумаге. Не смс-ки, а простые вот такие приветики из какого-то тёплого давнего далёка, где главной задачей было – незаметно подсунуть записку на соседнюю парту, а потом делать равнодушный вид и одновременно сгорать от нетерпения, когда её прочитает адресат.

«Я похитил твоего визажиста. Верну только после того, как ты отдохнёшь, позавтракаешь, дождёшься подругу и перетрёшь все кости мне и Ивану.

P.S. Тараканов своих не трогай. Я сам. Готовься к вечеру.

P.P.S. Да, я всё помню. Каждое своё слово. И каждый твой стон. И больше всего хочу отменить все планы и продолжить то, на чём мы остановились. А потом начать сначала».

Белка опустилась на стул, прижимая ладони к горящим щекам. Вот тебе и сделала вид, что ничего «такого» не произошло. Пока она, умирая от слишком сильных и разнонаправленных эмоций, лежала и решала, что делать, за неё уже все решили.

Телефон, обнаружившийся на зарядке, пиликнул сообщением.

Медведь с балалайкой: «С Лерой всё в порядке, помощь, похоже, нужна Ивану».

Дальше шло пересланное с другого номера видео, где сонная Лера, не открывая глаз, отбивалась подушкой от мужской руки, пытающейся стащить с девушки одеяло и, судя по закадровому голосу, принадлежащей Ивану. Голос убеждал, что пора просыпаться, иначе леркины церберы ему руки оторвут и закрутят туда, откуда он их потом ни в жизнь не выкрутит. А Лерка отбрыкивалась и обещала, что если один вредный дятел не отстанет, то проблема рук его не будет волновать, когда она ему оторвёт клюв, которым он всю ночь ей спать не давал.