- Подождите, пожалуйста. Уверена, мы недолго.

- Но… - Водитель бросил удивлённый взгляд в сторону здания, у въезда к которому они остановились. Мало кто из посетителей мог пробыть здесь «недолго».

- Не волнуйтесь. Мы точно сейчас вернёмся, я вам лично оплачу ожидание и дорогу обратно по полному тарифу оператора,- подтвердила Юля и, выбравшись из машины, открыла дверь перед настороженной Надеждой Константиновной. Та из машины выходить не торопилась, с опаской и недоверчивостью рассматривая вывеску.

- Что это?

- Это кардиоцентр, мама. Ты и сама уже всё прочитала. Твоё слабое сердце давно меня беспокоит. Нельзя так относиться к своему здоровью. – Юля протянула к маме руку, нетерпеливо помахивая пальцами. – Выходи, мамуль. Ты же знаешь, что корвалол не лечит, а лишь снимает симптомы. К тому же у него куча побочек. От него снижается давление, болит голова, появляется слабость и дрожь конечностей. А ещё содержащийся в его составе фенобарбитал приводит к развитию наркотической зависимости, человек становится рассеянным и быстро утомляется. Длительное применение корвалола вызывает усталость, ухудшение памяти и внимания, депрессию, мигрени и обмороки. А передозировка может стать причиной комы и смерти. Я этого не хочу. Поэтому сейчас мы идём на приём к кардиологу, проходим все необходимые процедуры и обследования и, если надо, лечим тебя в стационаре. Обещаю, что никуда не уеду, пока врачи не подтвердят, что твоё сердечко вылечили и твоей жизни и здоровью ничего не угрожает.

Юля ласково перехватила руку мамы и потянула из машины. Она говорила спокойно, обиды на мать не было, как уже и боли от её обвинений. Была просто бесконечная усталость и полное равнодушие к той игре, в которую они с мамой играли уже несколько десятков лет. А ещё – шальная лёгкость от внезапной свободы, когда скидываешь с себя этот кокон корвалольного шантажа. Да, Юля любила маму. И будет любить всегда. И если у неё есть проблемы с сердцем, она действительно готова отменить любые поездки и водить её по врачам, сидеть у постели и дежурить в коридорах больниц, если это потребуется. Если для того будут основания и реальный повод беспокоиться о здоровье родительницы. Но играть в театре одного «самого больного в мире» актёра она просто устала. Надежда Константиновна, выслушав медицинскую лекцию дочери, выдернула из её хватки вполне себе крепкую руку без признаков тремора или приближающегося обморока и покачала головой.

- - Садись в машину, дочь. И прекрати паясничать.

Юля вернулась на переднее сиденье и улыбнулась таксисту, с любопытством глазеющему на разворачивающуюся в его «карете» постановку.

- Я же говорила, что мы недолго.

Назвав водителю адрес маминой квартиры, Белка услышала тихий голос из-за спины:

- Ты стала злая.

- Нет, мам. Я перестала быть удобной.

* - «Добрый день» с черногорского, ** - «извините», *** - «добро пожаловать».

**** - песня Михаила Муромова «Яблоки на снегу» (1987 год), стихи – Андрей Дементьев, музыка и исполнитель – Михаил Муромов.

***** - «Песня о Щорсе» — песня, посвящённая начальнику дивизии Красной армии времён Гражданской войны в России Николаю Щорсу. 1936 год. Композитор — Матвей Блантер, автор слов — Михаил Голодный.

Лерка вытянула свой чемодан из ряда других, выпрямилась и откинула на спину длинные ярко-алые и жёлтые дреды, вплетённые в покрашенные в морковно-рыжий цвет родные пряди, отчего казалось, что у неё на голове полыхает костёр.

- Белк, твой вон там.

Белкина протянула руку к своему багажу, а в это время зазвонил её телефон. Выудив его из кармана, Юля завертела головой, осматривая небольшой зал прилёта аэропорта Тиват. Даже после аэропорта в их городе он казался скромным. А уж если сравнивать это небольшое одноэтажное здание, зажатое между живописным заливом и тёмно-зелёными горами и напоминающее стеклянный павильон, с огромным «авиагородом» в Питере, то вообще накрывает странное ощущение нереальности. Кажется, что ты очутился в голливудском приключенческом фильме, где смешные самолетики, нагруженные клетками с кудахтающими курицами, взлетают прямо с кукурузного поля. Но нет. Взлётная полоса здесь была вполне настоящая. А самолёты останавливались прямо рядом со зданием аэропорта – как такси. Юля бросила взгляд на экран и расплылась в улыбке.

- Да, мы уже здесь.

- Я вижу, - раздался в ухе голос Мирослава. – Что за панк рядом с тобой? Кажется, я ждал серьёзных специалистов, а вместо этого через стекло вижу двух девочек-подростков.

Юля засмеялась, поправляя на голове бейсболку, из-под которой торчали две светло-рыжие косички, и снова осматриваясь.

- А вот я вообще тебя не вижу.

- Выходите, я снаружи.

Рассматривая суетящихся туристов, подруги начали пробираться к выходу из душной «авиа-остановки». Вокруг слышались выкрики на родном языке, переругивания и смех. На улице Юля затормозила, вдыхая совсем не по-утреннему нагретый, но пока ещё сохранивший немного свежести, воздух и заворожённо рассматривая яркую круглую клумбу с огромными непонятными цветами, кустистые растения с тёмными остролистыми ветвями и самую настоящую пальму. Рядом с привычными ёлками она не могла остаться незамеченной. Юлька перед поездкой немного почитала про Черногорию, про климат и погоду, чтобы понимать, что из одежды необходимо взять с собой. Но не представляла, что посреди Европы её встретят вполне тропические растения. Рядом присвистнула Лерка. Пока Белкина с открытым ртом любовалась местной флорой, её подруга ловила упавшую челюсть совершенно по другому поводу.

- Какоооой вид! – С придыханием протянула Новорядская. – Какие рельефы!

- Ага, - вздохнула рядом с ней Юля, отводя взгляд от пальмы и оборачиваясь на тёмные склоны гор, покрытые густой зеленью и кое-где изрезанные серыми прожилками скал. – Красиво.

- И ты хочешь сказать, что вот от этого ты бегаешь и отказываешься? Напомни, Белкина, я тебе уже говорила, что ты – дура?

- Лер! - Возмутилась Юля. – Я же здесь. Уже поздно отказываться и улетать обратно.

- Слушай, ну если тебе такая красота не нужна, ты же не будешь против, если я… - Лерка сделала загадочную паузу и, привлекая внимание Юльки тычком в бок, поиграла бровями.

- Чего? – Не поняла Юлька. – Ты о…

А в следующий миг беличьи щёки вспыхнули едва ли не ярче, чем волосы Леры. Подруги явно говорили о разных рельефах. Новорядская, спустив на кончик носа огромные тёмные очки, закрывавшие половину её лица, пожирала глазами свежую медвежатинку, не подозревавшую об опасности. Мирослав стоял, расслабленно прислонившись к капоту огромного белого внедорожника, и являл собой главную достопримечательность, судя по тому, что рассматривала его не только Лерка. Небрежно растрёпанные волосы, уверенная спокойная улыбка, смеющиеся карие глаза с лучиками морщинок – уже этого было достаточно, чтобы выделяться как та пальма среди ёлок. Лёгкая рубашка-поло обрисовывала рельефные мышцы на груди и открывала руки, выгодно подчёркивая мощные бицепсы. Юлька и забыла за эти почти два месяца, насколько хорош этот огромный медведь. Ну, где его совесть? Разве можно так ослепительно улыбаться и так возмутительно хорошо выглядеть! А ей самой вдруг стало нестерпимо неловко за свои самые обычные джинсы, простую безразмерную белую футболку и дурацкие косички. Вокруг как муравьи из разорённого муравейника разбегались такие же туристы. А Юлька рассматривала их и сравнивала, примеряла, «прикладывала» каждую выходящую девушку к Мирославу – как в детстве прикладывали нарисованную одежду к бумажной куколке.

- Белка саблезубая, ты чего? – Лерка пощёлкала пальцами перед носом Юли. – У тебя сейчас было такое лицо, как будто ты меня живьём порежешь на гуляш, упакуешь в чемодан и отправишь обратно. Не трогаю я твоего медведя.

- Да ну, глупости. - Юлька постаралась выдавить улыбку из себя, но улыбка не выдавливалась. Застряла где-то между накатившим опять и снова ощущением собственной неуместности и неверием в реальность происходящего. Она, Юлия Белкина, впервые в чужой стране, её встречает на красивой машине ослепительный красавчик, и впереди её ждут две недели интересных событий. Разве это возможно? Не во сне, как Юльке казалось в этот миг, не в мечтах. А в самой настоящей действительности. И ещё месяца три назад Юля Белкина просто развернулась бы и… Да нет, даже разворачиваться не нужно было. Она бы и не прилетела. И даже не стала бы обсуждать и обдумывать такую возможность. Но сейчас она стоит здесь, улыбается высоченному и такому привлекательному медведю, который сделал всё, чтобы подманить поближе дикую белку. А значит, она уже совсем другая Юля Белкина, которая нужна здесь и которая сама будет решать, где и с кем чувствовать себя приятно и комфортно. И сейчас, вот прямо сейчас ей очень хочется быть именно тут, на залитом солнцем пятачке перед маленьким, затерянным в горах аэропортом.