Да, прочный и изящный получился мост на трех быках, издали, если по ущелью смотреть, он похож на могучего, плечистого, протянувшего руки к скалам джигита, через плечи которого переправляются люди. И построен он из тесаного серого сланца, что сливается со скалами и создает впечатление, будто он нерукотворный, а существовал со времен мироздания. Да и вы сами можете в этом убедиться, посетив эти живописные суровые места, это ущелье Снежного барса.

Говорят, дивились трудом человека люди и хвалили творца, глядя снизу на этот мост и придерживая папаху, чтоб не слетела. И никто не проходил, не проезжал, хоть на минуту не остановившись на мосту и не поблагодарив создателя. А сам Мучар-Хамза, говорят, этот обладатель большого брюха и круглой головы, увидев завершенный мост, легко сплясал, даже бросил папаху оземь и воскликнул:

— Ай да мастер! — и осекся.

И с тех пор часто появлялся здесь Мучар-Хамза в обличье простонародья, подходил к людям и слушал их, чьим же именем они будут называть этот мост. Но велико же было его удивление, когда он услышал:

— Дай бог здоровья тебе, Сирхан. Да сохранишься ты долго в памяти людей… Доброе ты сделал дело. Спасибо! — И старик-мельник отвесил, говорят, поклон мосту.

— Кого же это ты благодаришь? — спрашивает Мучар-Хамза.

— Творца-создателя этого прекрасного моста.

— А кто творец его?

— Как кто? Ты что, слепой? Даже неусатому ясно, чьих рук это дело… Хвала Сирхану.

— Но там же, на этом вот камне, что над главной аркой, написано имя другого человека, — возмутился Мучар-Хамза.

— Мы неграмотные, читать не умеем, а вот кому принадлежит тесаный камень, мы легко можем различить.

— Ты ошибаешься, старик. Это мост Мучара-Хамзы.

— Нет, почтенный, не спорь со мной. Это дело рук Сирхана. Хвала ему!

— Сирхан нищий, откуда у него средства, чтоб построить такой мост?

— Очень богат человек, имеющий такие руки! Хвала Сирхану.

— Скажи, хвала Мучару-Хамзе…

— Нет, почтенный, я такого не знаю…

— Ах так… Ты знаешь, кто перед тобой стоит? Я заставлю тебя помнить мое имя!

И, говорят, разъяренный Мучар-Хамза публично ослепил мельника Абдуллу, чтоб другим неповадно было, и издал приказ о том, что этот мост — Мучара-Хамзы и с этим именем, а не с каким-нибудь другим, люди должны связывать свои благодарные слова. И с тем, кто назовет этот мост именем Сирхана, он поступит точно так же, как с этим упрямым стариком. Но никакие приказы и насилия не могли стереть в памяти людей имя мастера, построившего мост в неприступном ущелье. Преследование Мучара-Хамзы еще более укрепило в людях имя мастера. «Этот великолепный мост, — стали говорить горцы, — дело рук мастера Сирхана, а за такое утверждение Мучар-Хамза ослепил старого мельника Абдуллу». Всех ослепить и сжечь на костре сил у Мучара-Хамзы не хватало. И ему волей-неволей пришлось с этим смириться, но желание обессмертить свое имя не покидало его. И оказавшись в живописной и оживленной местности Апраку, где на привале останавливались и чабаны, и косари, и кузнецы, и лудильщики, он поклялся на этом месте построить родник для жаждущих и в душе уже лелеял надежду на то, что каждый, кто утолит жажду у этого родника, благодарно вспомнит его имя.

И построил Сирхан из Сутбука небывало красивый, похожий на мавзолей, родник под семью арками, увенчанный луковицеобразным куполом, на лицевой стороне которого был вправлен камень с датой и надписью: «Родник построен на деньги Мучара-Хамзы». Сирхан уже был в летах, поэтому всю душу вложил в эту работу, подсознательно чувствуя, что близка смерть. И, говорят, когда завершил работу, отошел в сторону, глянул на свое творение и вымолвил: «Теперь можно спокойно умереть!» И родник этот стал излюбленным местом горцев, и родилось даже поверье, что в этом роднике никогда не иссякает вода и не повезет в дороге тому, кто хоть на миг не спешится у родника этого или пройдет мимо, не глотнув воды из него.

— Да пойдет мне впрок этот глоток воды, да долгой будет память творца этого родника. Благодарение тебе, Сирхан.

— Дай бог здоровья ему!

— Хвала тебе, Сирхан.

Не мог такое снести Мучар-Хамза, и по его велению приволокли больного и немощного старика-мастера Сирхана и казнили его, и объявил Мучар-Хамза, что родник в Апраку — это его родник и что горцы должны утоление своей жажды связывать с его именем. Но люди не перестали называть родник «родником Сирхана».

Однажды Мучар-Хамза почувствовал себя очень скверно и слег, поняв, что больше не встанет. Настал час заказать себе надгробие. И по его велению были приглашены лучшие камнерезы, и победителем в конкурсе вышел молодой мастер.

— Как твое имя? — спросили его.

— Сирхан! — ответил он. Да, на самом деле это был внук того Сирхана, которого казнил Мучар-Хамза.

И ему было поручено смастерить резное каменное надгробие. Две недели работы — и великолепный памятник был готов. Мучар-Хамза сам выбрал место, где его должны были похоронить. Это был оживленный перекресток дорог в Сирагинских горах. И прежде чем умереть, Мучар-Хамза попросил вынести себя на веранду и повелел, чтобы мимо его дома погнали и табуны лошадей его, и отары овец. И говорят, умер, сказав, что в такой-то отаре не хватает четырех овец…

Умер Мучар-Хамза, и похоронили его там, где он велел. И поставили над головой его это великолепное надгробие. Прошли годы, а люди все любовались памятником.

— А кто же, почтенные, покоится здесь?

— Говорят, Сирхан. Это могила самого мастера.

— Что вы, что вы, уважаемые. Сирхан жив, я только что от него, на прощание руку его пожимал.

— А кто же тогда лежит здесь?

— Кто его знает.

— Но я знаю, что люди называют ее могилой Сирхана.

— Сирхан жив. Люди, наверное, имеют в виду надгробие…

— Да прибавится ему здоровья, долгой жизни, бессмертен тот, кто трудом своим и вдохновением украшает и утверждает на земле жизнь. Хвала Сирхану!

Так вот в горах наших стерлось имя того, кто славился богатством своим, а сохранилось и произносится с почтением имя того, кто построил арочный мост через реку Хала-Херк, родник под семью арками, увенчанный голубым куполом, и резное надгробие. Хвала Сирхану!