Начинает светать. Во дворе — полумрак. Каштан сидит возле топчана и лает. Увидев, что Тодорка проснулся и сидит, начинает лаять еще яростнее. На кого это он? Может, зверь близко ходит? А может, вор? И Тодорка настораживается.

Вдруг он чувствует возле себя теплый комок. Подсовывает руку под одеяло и нащупывает гладкую шерсть.

Ага, вот кто спит с ним всю ночь, а Тодорка и не знает! Это ихний кот Васька! Его всегда выносят на ночь из хаты, потому что он большой своевольник — всю ночь так и лазит по тарелкам. Так он видишь до чего додумался! Неудивительно, додумаешься, если замерзнешь.

Тодорке под одеялом и пальто и то холодновато. Весна ведь только еще началась.

Каштан наконец замолкает, подходит, становится на задние лапы, кладет передние на самый край топчана и смотрит на Тодорку умными блестящими глазами. Тодорке становится жалко собаку. Он понимает, что и Каштану холодно. А что, если взять и его к себе под одеяло? Поколебавшись, Тодорка, приподняв одеяло, шепчет:

— Каштан, иди сюда.

Собака послушно взбирается на топчан, потом так же послушно ложится рядом, и Тодорка накрывает ее. Но в следующий момент уже слышится его угрожающее рычание и такое же угрожающее шипение кота. Кот даже поднимается, чтоб уйти, но раздумывает — ему не хочется оставлять теплую, уютную постель.

— Каштан, не трожь Ваську! — строго приказывает Тодорка. — Лежи, лежи, Васька! — говорит он коту и гладит его. Потом гладит Каштана. И все втроем, загнанные предутренним холодом под одно одеяло, начинают согреваться и понемногу утихают.

Тепло, хорошо делается Тодорке, и, повернувшись на бок, он снова засыпает.

Впереди новый день — новые радости и новые тревоги.

Тодорка живет далеко от колхозного центра — от клуба, библиотеки, канцелярии. Их хата — крайняя в деревне, поэтому, чтоб полюбоваться библиотечными книгами и журналами, Тодорке приходится пройти добрый километр. Для него это слишком большой путь, и мальчик не часто решается пускаться в такое путешествие. Отец, мать и старшая сестра учитывают это и часто покупают Тодорке различные интересные книги, в которых много рисунков и почти нет текста, — Тодорка еще не умеет читать. Школа также далеко от Тодорки. Зато возле дома Тодорки краснеют крышами колхозные фермы и тут можно увидеть кроликов, телят и даже огромного, с железным кольцом в верхней губе бугая Юпитера. А главное — здесь рядом ключик-живица. Это за улицей, на самой окраине. Такой прозрачной и такой вкусной воды во всей деревне не сыщешь.

Иной раз мать начнет укорять отца:

— И выбрал же ты где поселиться! Школа так далеко, что Римма позавтракать как следует не успевает. А кино, а канцелярия, а люди!

На это отец отвечает:

— А ключик! Где еще найдешь такой? Ради него и поселился. Да и ты же была согласна, а теперь ругаешься.

Ключик — за улицей, уже на самой-самой окраине. Тут растет густой березняк, — березы большие, каждую и взрослый руками не обхватит. На опушке рощи растут вербы, на вербах стоят ульи. Летом тут пахнет медом, гудят пчелы, они непрерывно летают куда-то в поле, а затем возвращаются обратно.

Посреди рощи прямо из земли бьет струя холодной чистой воды. Струя сильная; место, откуда она бьет, подобно колодцу — такая здесь широкая яма с желтым песочком. Вода, выбиваясь из-под земли, течет в низину веселым ручейком.

Каждый, кто идет по дороге, обязательно зайдет сюда напиться. От ручейка к колхозной ферме проложены под землей трубы, по которым подают колхозному скоту воду. Берут здесь воду и все жители этого края деревни.

Тодорка очень любит это место и всегда играет со своими сверстниками в роще и возле нее. Иной раз ребята наблюдают, как дядя Никифор, колхозный пчеловод, ловит на вербу рой. Это очень забавное зрелище, но подчас рассерженная пчела так жиганет которого, что тот дня два ходит с покрасневшим волдырем на шее или лице. Хорошо здесь играть в прятки. Заберешься в куст и — ищи — не найдешь. Можно увидеть в роще и сороку, и черного ворона, того, который помог в сказке мальчику Ивану, и даже зайца. Так что в эту рощу, к ключику, приходят гулять даже дети из центра.

В это лето отец Тодорки собирался ехать косить сено. Их колхоз решил помочь в уборке соседнему колхозу. Ехать нужно было далеко, к деревне, в которой живет бабушка Тодорки Авдуля. И вот, когда уже все было положено на телегу, в том числе и фляга с чудесною водой, что неизвестно как вырывается из-под земли в роще, отец сказал матери:

— А не взять ли мне с собой Тодорку? Бабка все время просит — привези да привези.

Позвали Тодорку, который как раз выбежал на улицу, одели в самое лучшее, на голову натянули новую капитанскую шапочку, посадили на подводу и, к великой его радости, повезли. Другие дети от зависти чуть не млели, глядя, как отъезжает Тодорка. Спрашивали:

— Куда это ты?

— К бабке Авдуле в гости, — важно отвечал Тодорка.

— Далеко?

— Да-алеко, — говорил Тодорка.

День был жаркий, так что мальчик сразу вспотел. Но он не обращал на это внимания, потому что сразу, как только начали отъезжать от деревни, ему стало жалко ее. Все время оглядывался. Еще и дома видны, и школьная крыша поблескивает на солнце, и ветряные двигатели поднимаются в небо, а вон их двор и роща, в которой бьет ключик. Там играют дети. Тодорке стало так жаль всего этого, что он еле сдержался, чтоб не заплакать.

Зато потом Тодорка увидел много интересного, всего и не расскажешь. Он увидел незнакомые поля, на которых росла густая и высокая рожь. Ей не было конца и края, и где-то далеко, на горизонте, по ней ходил комбайн.

Пахло рожью, цветами, дружно стрекотали кузнечики, желтушки все время перелетали дорогу. Тодорка так залюбовался окружающим, что совсем забыл о недавней грусти и попросил только, чтоб отец помог снять пиджачок, потому что было очень жарко. Отец разрешил, и Тодорка остался сидеть на подводе в белой ситцевой рубашонке. Он подумал и вдобавок ко всему расстегнул еще и воротничок.

Дорога вышла из ржи и завиляла по такому чудесному лугу, которого ему еще никогда не приходилось видеть. Здесь росло много всяких цветов, были кусты граба, над которыми летали птицы, а потом совсем неожиданно колеса загрохотали по небольшому мостику. Под мостиком, весело булькая, стремительно бежала вода. Две дикие утки, находившиеся вдали, поднялись в воздух и полетели.

— Гляди, тата, ров! — воскликнул Тодорка.

— А это, сынок, тот самый ключик, что возле нашего двора, — ответил отец.

— Как же он очутился здесь? — удивился Тодорка.

— А он вначале, сынок, выбился из-под земли, потом побежал в низинку, откуда трубы проложены к фермам, потом обогнул поле, а теперь пересек дорогу настоящим рвом и бежит себе дальше по лужку, — пояснил отец. — А ров этот, сынок, уже глубокий, тебе по шею. Здесь летом часто бреднем ловят рыбу.

— Вот так ключик, — удивился Тодорка. — Какой же он хитрый.

Отец улыбнулся, хотел сказать еще что-то, а потом посмотрел-посмотрел на Тодорку и смолчал, стал подгонять лошадь.

И снова они поехали молча. Переехали луг, взобрались на взгорье, и отсюда Тодорка увидел впереди, в стороне от дороги, большую ветряную мельницу, которая не работала, потому что еще не убрали рожь, а за ней виднелась деревня, но не такая, как их, без красивых ферм, так что Тодорка не очень уж любовался ею. Рядом с деревней рос картофель, а дальше, когда проехали немного, цвел лен — от края и до края.

Пели жаворонки. Порхали перепелки. Оводы и мухи садились даже на поклажу. Лошадь мотала гривой, фыркала, все время отмахиваясь своим длинным хвостом. Было жарко, духмяный воздух щекотал в горле.

Тодорка вначале облокотился, потом склонился на бок и неожиданно уснул. Снилась ему родная деревня, березовая роща, ключик-живица и сверстники, игравшие в кустах под вербами.

Потом в памяти всплыл ров, который, оказывается, был тем же родничком. Тодорка сообразил, что он бессовестно спит, в то время как интересное путешествие продолжается, и решил проснуться. Однако проснуться он никак не мог, хотя и силился это сделать. И, вероятно, еще долго проспал бы, если б отец случайно не толкнул его.