Да что там говорить, мы с него буквально пылинки сдуваем! А когда летом уехали отдыхать и пришлось оставить его с бабушкой, так какой же без него был отдых?

Мы даже вернулись на неделю раньше к нему, к нашему родненькому.

Конечно, наш любимчик требует внимания, отнимает немало времени. Я все реже салюсь за диссертацию, жена все чаще кормит нас сосисками, бабушка-пенсионерка все реже дышит свежим воздухом, дочь-пионерка все чаще приносит двойки. Но что поделаешь, мы все равно стараемся побыть с ним как можно больше, как можно дольше…

До того самого часа, до той самой минуты, пока всем нам не пожелает «спокойной ночи» наш самый младший член семьи — БОЛЬШОЙ ЦВЕТНОЙ ТЕЛЕВИЗОР.

Ночь была черной, как копирка!

Кровавые пираты атаковали путников внезапно. Они набросились слева и справа, с фронта и с флангов, с тыла и даже сверху. Жуткий пиратский посвист леденил души несчастных путников, вселял в их сердца ужас.

Слышались стоны:

— О-о-о!

Доносились вопли:

— Ай-яй-ёй!

Струилась кровь:

— Бр-р-р!

Путники отбивались чем могли — палками, ветками, руками… Бледная луна лила свой бледный свет на бледнолицых путников. Луна лила свет, но ей хотелось лить слезы.

Силы путников были на исходе. Кто-то из малодушных разорвал на груди рубаху:

— Сдаюсь!

Но кто-то из мужественных, наоборот, застегнулся на все пуговицы и отдал последний приказ:

— Огонь!

Этот приказ оказался спасительным. Путники развели огонь большого костра, и кровавые пираты — таежные комары наконец оставили их в покое.

— Здрасьте, вот бритва сломалась…

— Здрасьте. Бритвы не чиним.

— До свидания. А не подскажете, где их чинят?

— До свидания. У нас чинят.

— Здрасьте-пожалуйста! Вы же сказали, что не чините.

— Это сейчас не чиним. Щеток не завезли.

— А когда же завезут?

— Зайдите через месяцок.

— До свидания… А если я достану вам щеток?

— До свидания. Напрасный труд. Все равно дросселей нет.

— Не завезли?

— Завезли. Только что кончились. Через недельку зайдите. Привет.

— Привет… Но… через недельку ведь щеток еще не будет?

— О-о! Зато будут дроссели. А щетки вы же нам достанете! Привет.

— Неделю ждать?.. Привет. А… если я вам и щеток достану и дросселей, а?

— До свидания. Не мучайтесь. Все равно мастеров нету.

— Не завезли?.. То есть, извините, я хотел сказать… а где же они?

— Мастера-то? На бюллетене.

— А когда выйдут?

— Через полгода, не раньше. У них инфаркт.

— Инфаркт?!

— Да. Миокарда.

— Да-а… Значит, пока они выйдут, щетки и дроссели могут уже опять кончиться, да?

— Ну откуда я-то знаю?! Что вы от меня хотите?

— Починить электробритву, больше ничего.

— Я же сказал — не чиним. Все ясно? Привет.

— Привет… А что, если… я все сейчас вам достану — и щетки и дроссели, и мастеров?..

— Слушайте, у меня с вами тоже инфаркт будет! Я же, кажется, ясно сказал: че-рез пол-го-да!!!

— Но почему?!

— Раньше никак не выйдет. Бланков квитанций нет.

— Да поймите же вы, мне бритва нужна, а не квитанция! До свидания.

— Здра-а-асьте! Не квитанция, говоришь? Чего ж мол-чал-то? Странный ты какой-то, ей-богу… Эй, Петро, обслужи-ка клиента! А ты, парень, посиди минут десять, все будет в ажуре. Странный, и чего молчал?..

— Здравствуйте, — сказал я, входя в приемную соседнего НИИ. — Я инженер из проектной конторы. Командирован к вам с целью обмена опытом и общения с вашими научными сотрудниками. Это можно?

— Почему ж нельзя? — говорит секретарша. — Научных сотрудников у нас три: Иванов, Сидоров и Скворцова. С кем именно хотите?

— Ну… можно с Ивановым, если можно.

— С Ивановым? — Она взяла со стола толстую тетрадь в коричневом переплете, стала ее листать. — Можно, конечно, и с Ивановым, только его сейчас нет. Он уехал в НИИбэНИИмэ.

— Ну, значит, с Сидоровым. Или со Скворцовой.

— Это пожалуйста! Сразу бы сказали. — Она опять уткнулась в тетрадь. — Во-от… Сидорова нет, он в главке, а Скворцова как раз отсутствует — она в тресте. Полный порядок, как видите. Все отражено в «Журнале учета уходов по служебным делам». Так кто вам еще нужен?

— А кто у вас еще есть?

— Только шеф. Он всегда на месте. Но… он сейчас очень занят, за всех один отдувается. Вряд ли вас примет… Да, слушайте, и зачем вам они все, а? Сами, что ли, не разберетесь в наших бумагах? Пойдемте, усажу вас, дам наши отчеты, перенимайте опыт, вникайте… Идея?

Идея-то идея, но… Я набрал номер своего начальника, объяснил ему ситуацию, получил разрешение несколько дней пробыть в этом НИИ с целью вникания и общения.

…В конце дня мне все-таки удалось пробиться к шефу. Когда я вошел, он рассеянно посмотрел в мою сторону:

— Извините, одному приходится за всех отдуваться… Так что там у вас?.. Ах да, мне говорили. Пожалуйста, вникайте, общайтесь, только… Одно непременное условие: если вам понадобится выйти из здания, обязательно запишитесь в «Журнал уходов», не забудьте. Порядок есть порядок. Ясно? Ну, успехов вам…

В последующие дни я изо всех сил вникал, хотя, правда, и не общался: научные сотрудники появлялись минуты на две, на три и тут же улетучивались куда-то, предварительно не забыв, однако, записаться.

Как у нас еще панике легко поддаются, удивительно!

Смотрю, несет один товарищ арбуз, хотя их, как известно, нигде нету. Значит, думаю, где-то дают арбузы.

— Где, — спрашиваю, — арбузы-то дают?

— Их не дают, — отвечает нехотя. — Я лично купил за углом.

Подумайте, какой весь из себя гордый. Их нигде нету, а ему достался, вот и отвечает уже сквозь зубы. Что ж, я себе арбуз не достану, что ли?! Позвоню Юлии Власовне, она через Автандила что угодно мне из-под земли достанет. Иду за угол — нет, конечно, ничего подобного. Надул меня этот тип. Всегда я прихожу к шапочному разбору. Ни одного человека вокруг, не у кого даже про арбуз спросить. Смотрю — магазин «Овощи-фрукты». Захожу — пусто. Продавщица стоит скучная, огурец доедает. Гнилой, наверное. Из брака.

— Скажите. — спрашиваю, — а что, арбузы уже кончились?

— У нас кончились, — говорит, а сама уже грушу хряпает. Из отходов, видимо. Дюшес.

«Вот ведь народец, — думаю. — Шел с арбузом, не мог сказать, что они кончились, чтоб солидный человек, вроде меня, зря не мотался взад-вперед. Чтоб тебе арбуз попался белый! Что же делать?»

Смотрю, еще один с арбузом тащится. Наглое такое лицо, а сам еле-еле душа в теле, прямо хоть подпорки ставь. Ему этот арбуз и даром не нужен, а все-таки купил, раз такая паника. «Чтоб тебя перекосило», — думаю, а вслух спрашиваю:

— Где же это такой арбузик отхватили?

— Да вон за утлом, в палатке.

— С утра записывались? — уточняю.

— Да нет там никого. Подходи и выбирай.

Тот еще фрукт… Тоже, видать, хочет меня по жаре прогонять. Нет чтобы поделиться с человеком…

Побежал я на всякий случай скорей за угол, чтоб другие не опередили. А то многие, смотрю, в ту именно сторону бегут с авоськами. Прибегаю — действительно палатка. У палатки, правильно, никого. Продавщица стоит, скучает. Ломоть арбуза доедает, видать, бракованный, хотя и красный, а косточки черные… Рядом гора арбузов под проволочным каркасом.

— Есть, — интересуюсь, — арбузы-то?

— Разве не видите? — говорит. — Выбирайте.

— А-а-а… — говорю, — понятно.

А сам в это время размышляю: вот ведь паникеры. Арбузов-то, оказывается, завались. И чего с ума сходить?

И пошел домой.

Когда лев назначает себя царем зверей — это диктатура, когда им выбирают осла — это демократия.