Погрузившись в свои мысли, кондотьер не заметил, что лицо Элины исказилось, глаза распахнулись… Тяжко захрипев, больная попыталась подняться с подушек, а когда встревоженный Квэддо хотел уложить её поудобнее, попросту вцепилась в ворот его рубахи. Нехорошо так вцепилась, будто во врага. В тёмных глазах горела ненависть, которая придала Элине сил, так что Квэддо не сразу смог отцепить от себя Элинины пальцы.

— За что? Что с тобой? Эли, это же я, Квэддо, — лихорадочно шептал кондотьер, удерживая руки женщины.

Взгляд её постепенно прояснялся, ненависть угасла, и Квэддо отпустил её руки.

— Квэддо, ты? — хрипло спросила Элина.

— Конечно, я. А ты думала, кто здесь?

— Да так… Сон плохой приснился… Ты уж прости, это всё от болезни, наверное.

Квэддо протянул ей кружку с тёплым питьём, и Элина принялась жадно глотать его.

— Что тебе такое привиделось? — спросил капитан, забрав опустевшую кружку.

— Как жгут Примежье. И я знаю, кто это сделал! Вот окрепну — доберусь до него!

— И кто же этот гад? — Квэддо слабо улыбнулся, стараясь успокоить больную.

— Шахлай.

Улыбка слетела с капитанского лица. Это имя он прекрасно знал. Шахлай был правой рукой Руфуса, теперешнего барона Жадвильского, и командовал баронской гвардией. Добраться до Шахлая было практически невозможно, а уж расправиться… Квэддо только рукой махнул. Немыслимо!

— Не веришь? — правильно истолковала этот жест Элина. — Вот и посмотрим.

Элина пошла на поправку. Не так быстро, как ей хотелось, но с каждым днём болезнь отступала всё дальше. К сожалению, Элина стала видеть сны, яркие и тревожные, а иногда и вовсе жуткие. В этих снах Примежье горело снова и снова, инкуб Яшка падал наземь с разрубленной головой, Рута и Мятка умирали в страшных муках…

Кондотьеры постарше, те, кто прошёл войну, сразу смекнули, в чём дело, и горько завздыхали. Элина тоже сообразила, что за напасть прицепилась к ней. Это был банальный посттравматический синдром, и здесь помог бы хороший психотерапевт и его волшебные пилюли. Однако в Жадвиле (как и во всём королевстве) не было ни первого, ни второго.

Чтобы хоть как-то отвлечься от мрачных воспоминаний, Элина потихоньку принялась за работу: просматривала счета, письма и записки, принимала посетителей. Малена с Поллианной, по очереди ухаживающие за больной, смогли вернуться к себе. Элина же, оставшись одна, ударилась во все тяжкие: вместо травяных отваров пила вино, курила ароматные палочки. Сны отступали. Элина допоздна перебирала счета, небрежно покуривая, как вдруг ей на глаза попался небольшой клочок бумаги, исписанный неразборчивым почерком, а внизу… Внизу стояла трёхзначная сумма! Элина закашлялась, поперхнувшись дымом. Счёт был от Балима.

— Квэддо! Капитан! Срочное дело! — завопила женщина, выскочив на крыльцо.

В Военной Слободке тихо не бывало никогда, но Элина не сомневалась, что главарь кондотьеров её услышит, не так уж далеко они друг от друга квартировали. Квэддо примчался быстро, только куртку успел накинуть.

— Что случилось? — тревожно спросил он у Элины. — Почему ты стоишь на крыльце раздетая? Снова хочешь заболеть?

Действительно, во время Элининой болезни в Жадвиль окончательно пришла зима. Грязные улицы присыпало снегом, а холодный ветер с радостью врывался в комнаты через распахнутую дверь. Элина, спохватившись, зябко поёжилась. Квэддо уже накидывал ей на плечи свою куртку. Женщина едва заметно поморщилась: эти знаки внимания ей не нравились, но и отталкивать от себя капитана было не с руки.

— Взгляни-ка вот на это, — Элина, оказавшись в тёплой "приёмной", быстро скинула куртку и протянула кондотьеру счёт от лекаря.

Квэддо, увидев цифру, вытаращил глаза, потом машинально схватил стакан с вином со стола и выпил его в два длинных глотка.

— Ну, это… за срочность, — пояснил капитан. — И сложность, наверное.

— Где ты возьмёшь такие деньжищи? И вообще, ты что, не мог поторговаться с ним? Потребовать для меня скидку, как для постоянной клиентки?

— Почему постоянной? — не сообразил Квэддо.

— Когда Рэйшена порвали баронские псы, я обратилась к Балиму. Второй раз можно просить скидку. Тем более что наши девочки помогали ему, значит, лично для него работы стало меньше…

— Вон оно как… Я и не знал, — сконфуженно пробормотал капитан. — Как-то не до того было…

— Ладно, — смягчилась Элина, — хоть сумму я и не смогу оспорить, но завтра навещу нашего друга и попрошу отсрочить платёж. За время отсрочки, думаю, соберём денег. Есть у меня кое-какие идеи.

Квэддо внимательно слушал, стараясь незаметно пристроить пустой стакан подальше от себя. А вообще хорошо, что непутёвый дроу здесь не появился! Он недостоин этой женщины. Она, конечно, ещё не забыла Рэйшена, но Квэддо заметил, как она избегает даже упоминать дроу.

— Квэддо! Квэддо, эй! Я что, со стенкой разговариваю?! Предлагаю, на чём можно подзаработать в ближайшее время, а он тут ушами хлопает и мечтает о чём-то!

Квэддо усмехнулся. Предмет его мечтаний сидел прямо перед ним, а в финансовые дела капитан почти не вникал.

Харлен и Акилла слышали, как вопила Элина с крыльца, видели, как сорвался с места Квэддо, и заговорщицки ударили по рукам.

— Ты до сих пор не веришь, что хозяйка сойдётся с Квэддо? — язык у Акиллы слегка заплетался из-за отличного гномского пива, которое они с Харленом взяли сегодня днём в качестве оплаты за какие-то мелкие услуги.

— Не, — Харлен внимательно посмотрел единственным глазом в опустевшую кружку. — Вот увидишь, вернётся Рэйшен…

— А он вернётся?

— Ну, если обещал, — Харлен в очередной раз наполнил кружку, — то вернётся. Он вообще-то парень обязательный.

— А если его там прикончили?

— Тогда не вернётся.

— Знаешь, Харлен, Рэйшен только для друзей был обязательным парнем. Баб своих он дурил постоянно! Помнишь, как мы ему завидовали?

Приятели пьяно расхохотались, и разговор свернул совсем в другое русло. Скоро явился капитан, обругал обоих пьянчуг и отправил их спать. Пьянчуги легко согласились, потому что пиво уже закончилось.

А поутру к ним влетела Элина, злая, словно медведь, разбуженный среди зимы. Ох, и досталось Харлену с Акиллой! Элина обнаружила расчёты алкоголем… Злополучный бочонок из-под пива хозяйка так хряпнула об пол, что только щепки полетели по комнате.

— Вы оба должны возместить деньги в казну кондотты, ясно?

Акилла поёжился под гневным Элининым взглядом, а Харлен запустил пятерню в поредевшую шевелюру:

— И как мы это сделаем?

— Это ваши трудности, — отрезала Элина. — Можете воровать и грабить, просить милостыню, наняться на работу… Чтоб принесли мне деньги к концу амаркады!

С этими словами Элина хлопнула дверью и зашагала куда-то по заснеженной улице, на ходу наматывая на голову шарф.

— И чё она такая злая-то? — посетовал Акилла. — Ну подумаешь, пару раз взяли пиво вместо денег…

— Мужика бы ей хорошего, — зевнул Харлен и отправился досыпать.

Акилла с завистью посмотрел приятелю в спину, подхватил костыли и поковылял на тренировочную площадку. Снова просить милостыню он решительно не желал.

Деньги горе-дельцы раздобыли и отдали Элине. Она подозревала, что, если бы не авторитет Квэддо, не видать бы ей этих денег как своих ушей. Впрочем, Элина ещё долго сердилась на двух плутов. Смягчилась она только после приезда гномов в Жадвиль.

Гномы не были в диковинку в Жадвиле. Тем не менее верные осведомители сразу сообщили Элине, что на улицах заметили двоих новеньких гномов. Идут они пешком, глазеют по сторонам, однако всё время начеку. Мелкий карманник, попытавшийся умыкнуть у них кошель, заработал здоровенного тумака и вывих кисти. Теперь пару амаркад работать не сможет.

— Бедняжка, — саркастически заметила Элина. — Гномов незаметно направить ко мне.

Вскоре оба гнома стояли на пороге Элининой квартиры. Это были Вайсдорн и Вахольдер. Брат Вайсдорна не захотел ехать в человеческий город, предпочитая родные горы. Все пожитки гномы притащили в заплечных мешках, на поясах висели небольшие топорики, а у Вайсдорна при себе имелась ещё увесистая сумка. После радостных приветствий и объятий (Элине пришлось для этого немного наклониться) Вайсдорн протянул хозяйке эту сумку.