Возвращение Надир-шаха затянулось. Желая довести начатое до конца и не оставлять поблизости независимых правителей, падишах решил покорить область Синд. Путь туда лежал через княжество Белуджистан. Правитель его Насир-хан счел за лучшее покориться великому завоевателю, которого считал вторым Александром Македонским. Синд, правитель которого не желал покоряться и пытался оказать сопротивление, был захвачен и разграблен.

Затем Надир-шах принялся за покорение Туркестана. Часть туркменов бежала с семьями на Мангышлак, но многие сочли за лучшие пойти на службу к шаху, составив отдельные полки в его войсках.

Оставив в новоприобретенных землях свои гарнизоны и выселив несколько племен, Надир-шах направился в Деррегез, на свою родину. Здесь его встречал со своей пышной свитой Риза-Кули-мирза – сын шаха и его наместник.

Сердце Надира возрадовалось, когда он увидел заметно возмужавшего сына. Надир обнял его, поцеловал в лоб и разрешил ехать рядом. Подъезжая к своему дому, Надир-шах и вовсе растрогался, потому что искусные зодчие воздвигли на том месте большое красивое здание с куполом.

Но более всего его радовал сын, который оправдывал надежды отца.

– Ты согрел мое сердце, – говорил Надир. – Твоим славным победам завидуют многие полководцы, но важнее то, что ты сберег наше достоинство и твердо управлял народом страны.

Риза-Кули-мирза скромно молчал, но сердце его переполнялось гордостью. Он считал, что способен и на большее и что ему тоже не мешало бы обзавестись таким великолепным щитом, каким обладал теперь его отец.

Затем Надир-шах направился в Келат, куда велел свезти все свои сокровища и устроить там шахскую казну. Для этого туда загодя были отправлены архитекторы и мастеровые, успевшие построить надежное помещение для казны с тайными подземными хранилищами. Было также возведено много новых зданий, разбиты чудесные сады и проведены каналы.

К прибытию падишаха город был украшен цветами и яркими шатрами – вдруг его величество изволит остановиться, чтобы отдохнуть, отведать прохладного шербета и сладкого вина или насладиться кальяном. Вдоль дороги стояли празднично одетые горожане. Над площадями звучала музыка, повсюду состязались певцы и пленяли своим искусством танцовщицы. Простолюдинам бесплатно раздавали лепешки и лимонную воду. Повсюду вспыхивали фейерверки – постарались доставленные сюда индийские кудесники.

Триумфальный въезд Надир-шаха, который держал перед собой сверкающий самоцветами щит, сопровождался грохотом барабанов и пронзительными звуками боевых труб.

Следом за свитой Надир-шаха шествовали разукрашенные верблюды с устроенными на них особыми паланкинами для гарема. Потом выступали слоны в золотом убранстве, увешанные на индийский манер гирляндами цветов. Невиданному здесь шествию не было конца. Народ ликовал и поздравлял персидское воинство с великими победами.

Неподалеку от Келата был построен и новый город Хивакабад. Для этого были пригнаны десятки тысяч пленных туркмен. Им позволили здесь жить, благоустраивая город и развивая ремесла и торговлю. Прибыв сюда, Надир остался доволен трудами туркмен и одарил их всем, в чем они нуждались.

Свое возвращение из победоносного похода Надир-шах закончил в священном городе Мешхеде, который решил сделать новой столицей своей империи.

По его повелению маленький городок в Хорасане стремительно рос и благоустраивался. Было возведено множество красивых зданий, а усыпальница святого имама Ризы сияла золотыми куполами. Завидев их, войско шаха склонило свои знамена и опустилось на колени с возгласами «О Али!».

Когда шах сошел с коня перед своим дворцом, раздался залп из пушек, возвестивший о том, что их шахское величество вернулись к своему престолу.

В честь благополучного возвращения государя был устроен грандиозный прием. Сановники, знать и другие почетные лица поздравляли Надир-шаха с великими победами, а он щедро наделял их подарками за верную службу. К подаркам прилагались кисеты с новыми монетами. Осчастливленные милостью падишаха читали надписи на монетах, и под сводами дворца неслись восторженные возгласы:

– Шах Надир, подобного себе не имеющий!..

– Четырех частей света обладатель!..

– Рожден царем вселенной, царем царей, кто сей есть?

– Шах Надир!

«Шах Риза!» – хотелось крикнуть сыну Надира. Но пока он этого не смел.

Благодеяния падишаха этим не ограничились. Желая стать в глазах народа преемником древних персидских царей, он отменил на три года вперед все подати, как делал это Ксеркс, и установил награды за рождение детей по примеру Дария. Объявил, что покоренные народы останутся при своих верах и будут пользоваться некоторой самостоятельностью, без чего невозможно было окончательно усмирить покорившихся вождей.

Насытившись блеском своей славы и величия, Надир-шах начал устраивать пиры, на которых знать веселилась и пила до изнеможения, пока слуги не уносили их домой. Пировало и его войско, отчего в городе происходили беспорядки, но власти закрывали на это глаза.

Когда Надир-шах утомился и пирами, он пожелал осмотреть город. Особенно ему хотелось взглянуть на мавзолей, который он велел соорудить для самого себя, не оставляя это важное дело на усмотрение наследников. Над мавзолеем трудились лучшие мастера, свезенные со всех концов империи, и то, что предстало перед глазами Надир-шаха, превзошло все его ожидания. Он уже собрался по-царски наградить мастеров, когда случилась неприятность. На стене надгробия была обнаружена кощунственная надпись: «Мир полон тобой, но твое настоящее место свободно».

Надир пришел в ярость, повелел найти преступника и тереть его о стену, пока не сотрется надпись или пока сам преступник не сотрется в прах. Но найти наглеца не удалось, а представляемые на расправу оказывались невиновны, в чем убедился сам Надир-шах. Тогда полетели головы тех, кто, пренебрегая своими обязанностями, допустил неизвестного до неслыханного оскорбления священной особы. Надир втайне считал главным виновником своего сына, но подвергнуть его достойному наказанию не решался. Однако он стал замечать за Ризой то, что ранило отцовское сердце. Похоже было, что наместник возомнил себя полновластным шахом и ему не хотелось расставаться с теми привилегиями, к которым он успел привыкнуть. Да и то, с какой завистью сын поглядывал на его щит, Надиру вовсе не нравилось.

Опасения Надир-шаха не замедлили подтвердиться. Оказалось, что надпись на гробнице – не единственная неприятность, ожидавшая его в Персии. Риза-Кули-мирза, его любимый сын, жемчужина очей падишаха, совершил куда большее преступление.

Отправляясь в Индийский поход, Надир дал своему наследнику множество наставлений, среди которых было одно особенно важное. На попечение Риза-Кули-мирзы был оставлен прежний шах Тахмасп, содержавшийся под домашним арестом.

– Не проявляй небрежности в оказании уважения и приветливости к потомкам Али и лучшему представителю Сефевидской семьи шаху Тахмаспу, – поучал сына Надир.

Для большей уверенности в надлежащем исполнении своей воли, а также из наследственных интересов Надир женил Ризу на сестре отстраненного от власти шаха. И вот теперь Надир узнал, что все его старания пошли прахом. В его отсутствие Риза-Кули-мирза велел умертвить шаха Тахмаспа, а заодно его детей и беременных жен. Не пощадил Риза даже собственную жену, от которой у него остался сын Шах-Рох. Риза как будто хотел с корнем вырвать весь шахский род Сефевидов.