Надиру ничего не оставалось, как бросить в бой новые полки.

– Идите и возьмите этот заколдованный Согратль! – велел Надир своим командирам. – А если вернетесь без победы – жизнь ваша не в счет!

Приказ повелителя больше походил на приговор, и полки ринулись на горцев. Они хотели победить, но еще больше сарбазы желали спасти свои головы от шахских палачей.

Шах видел, как падает боевой дух его доселе непобедимого войска, как упорно сражаются горцы, и не мог объяснить себе, в чем кроется причина происходящего. Он не желал признавать, что горцы не устрашились его несметного войска, что они – храбрые и сильные воины и готовы насмерть стоять за свою свободу. Ему хотелось найти другую причину, не столь ранящую его веру в собственное величие.

Визирь, видевший терзания Надир-шаха, решил прийти ему на помощь.

– Великий шах! – сказал он многозначительно. – Мне кажется, битва идет в неподходящем месте.

– Для моей непобедимой армии нет неподходящих мест! – ответил Надир-шах.

– Это так, мой повелитель, – осторожно продолжал визирь. – И все же не стоит ли применить тактику, всегда приносившую успех?

– О чем ты? – недовольно спросил Надир-шах.

– Армия падишаха достаточно велика, чтобы окружить этих зловредных людей и лишить их помощи, которую они получают.

– Помочь им никто не в силах, – ответил Надир-шах. – Мелкие отряды, спускающиеся к ним с гор, – ничто пред моим войском. Хотя…

Помощь, подходившая к горцам, отчасти объясняла потери, которые несла армия Надира. И мысль об окружении показалась шаху вполне приемлемой. Если не получается разгромить противника прямым ударом, то почему бы не сделать с ним то, что он собирался сделать с Хунзахом?

– За Согратлем еще много сел, – продолжал визирь. – К примеру, Чох. Если бы нам удалось его взять…

– Странно, что он еще не взят, – ответил Надир. – Я послал туда достаточно войск.

– Наверное, мой повелитель, к ним тоже подходит помощь…

– Чох я возьму, – пообещал шах, решив, что это и есть верный путь к победе. – А потом накину крепкий аркан на Согратль вместе с этим проклятым Хицибом!

Он покосился на Шахмана и сказал:

– Что скажешь, долго ли продержится Чох, если я брошу на него еще три полка?

Шахман ответил не сразу. Он давно уже сожалел, что встал на сторону этого безжалостного чудовища, и в душе желал его поражения. И теперь едва сдерживал свои чувства.

– Чохцы – те же андалалцы, – сказал Шахман. – Страх им неведом, а битву с врагом они почитают за счастье. Берегись, Гроза вселенной.

– Пусть поберегутся сами, – усмехнулся Надир-шах. – Я сокрушу их так же, как и всех остальных. И превращу Андалал в пепел, чтобы и память о нем исчезла.

– А что скажет почтенный Сурхай-хан, который тоже надеялся одолеть войско великого падишаха? – спросил визирь.

– Скажу, что не все случается так, как мы хотим, – ответил Сурхай. – А что до андалалцев, то Шахман знает их лучше меня.

– Но никто из вас еще не знает силу моего войска, – ухмыльнулся Надир-шах и велел своему визирю: – Три лучших полка должны выступить на Чох.

– Победоносные полки исполнят повеление, – поклонился визирь.

Согратль гудел, как улей. Поступали все новые сведения, на башне взмывали все новые знамена, и мчались посыльные, отправляемые со срочными поручениями из ставки горцев.

Женщины облепили все крыши, всматриваясь в происходившее на Хицибе. Они не могли видеть всего, но по движению противоборствующих сторон, волнами перекатывавшихся то в одну, то в другую сторону, становилось понятно, что битва идет упорная.

У горянок горела душа, когда каджары брали верх, и немного отлегало от сердца, когда горцы теснили их обратно. У каждой их них там был отец, муж, братья или сыновья. У каждой кто-то погиб или был ранен и мог погибнуть еще кто-то.

Женщины исступленно молили Аллаха о помощи, проклинали врагов и желали победы горцам.

Когда мимо торопливо проходили мужчины, они спрашивали их о ходе сражения, но мужчины не отвечали, не желая огорчать и без того несчастных женщин.

Единственной отрадой был для них Дервиш-Али, который носился к Хицибу и обратно. В бой его не пускали, зато он приносил много важных новостей.

– Ну что там, сынок? – с надеждой спрашивали женщины.

– Сами разве не видите? – отвечал Дервиш-Али. – Наши громят каджаров! Косят, как траву!

– А сына моего не видел? – засыпали его вопросами женщины.

– А мужа моего?

– А отец мой не ранен?

– А мой Али?

– А Билала не видел?

– Всех видел! – отвечал Дервиш-Али. – Приветы вам передавали, просили не беспокоиться.

– Вай! – вскрикивали вдруг женщины. – Наши отступают!

– К реке отходят!

– Какие же вы глупые, – весело отвечал Дервиш-Али. – Даже барана, чтобы зарезать, сначала надо поймать. Вот и завлекают глупых каджаров.

– А Сайгид – мельник? Живой?

– Еще бы! – успокаивал Дервиш-Али. – Он их перемалывает, как пшеницу своими жерновами!

– А Ибрагим – плотник?

– Стружку с каджаров снимает, – сообщал Дервиш-Али. – А после как даст – точно гвоздь вобьет!

– Смилуйся над тобой Аллах, – утирали слезы женщины.

– Ты бы сходил, посмотрел еще, а после нам рассказал.

– А мы бы тебе хинкал сварили.

– И петуха твоего накормили.

– Хинкалом своих мужчин встречать будете! – отвечал Дервиш-Али. – А петух мой так шахского пшена наелся, такой сильный стал, что сам готов любого каджара заклевать!

И Дервиш-Али снова спешил на Хицибское поле, чтобы вернуться со свежими новостями.

Женщины и хотели бы верить Дервишу-Али, но сердца их чувствовали, что не все так хорошо, как он им расписывал. В этой мучительной неизвестности прошла половина дня.

А после полудня из ставки вышел Фатали.

– Эй, женщины! – крикнул он. – Слушайте!

– Слушаем, слушаем, Фатали, да убережет тебя Аллах от несчастий, – отвечали женщины, все обратившись в слух.

– Говори же скорей!

– Вот какое дело, – начал Фатали. – Ваши мужчины дерутся, как львы, но этих шахских шакалов слишком много. Так вот… Мы решили, что вам лучше забрать детей и уйти из села.

– Уйти? – заголосили женщины.

– Куда уйти?

– Дальше, повыше в горы, – объяснял Фатали, – за Гуниб, в Хунзах… Для начала – хотя бы в Ругуджу. Есть много мест, где вы будете в безопасности.

– Опять они все решили за нас! – недовольно кричали женщины.

– Могли бы хоть теперь спросить!

– Так знайте: мы не оставим наш аул!

– И мужей своих не оставим! – воскликнула Фируза.

– И дети наши никуда не уйдут, так и знайте! – добавила Аминат.

– А если не хотите, чтобы сюда явились каджары, так не пускайте их! На то вы и мужчины!

– Послушайте, – увещевал женщин Фатали. – Если все мы, не дай Аллах, погибнем, никто вас не защитит.

– Мы не уйдем! – стояли на своем женщины.

– А для каджаров у нас припасено вот это! – Фируза показала свой кинжал.

Следом и остальные женщины начали доставать из складок платьев ножи, кинжалы и даже сабли.

– Пусть только сунутся!

Удивленный Фатали не нашелся что ответить, а женщины продолжали:

– Ты, Фатали, каждую пятницу напоминал всем Андалалские законы. А разве там написано, чтобы жены бросали мужей, когда они бьются с врагом?

– Такого у нас никогда не было!

– Это не просто враг, – пытался убедить женщин Фатали. – Это море врагов! Сдаваться мы не намерены, но беспокоимся о своих семьях.

– Зачем нам жизнь, если вы погибнете?

– Лучше мы погибнем рядом с вами!

– Пусть мы увидим то, что увидите вы.

– Эй, Фатали! – подала голос очень старая горянка. – Ты, видно, позабыл, что горянки тоже могут драться. И могут даже то, чего не умеете вы, но что теперь может пригодиться.

– О чем ты, старая? – недоумевал Фатали.

– Бывало, мы в мужской одежде с врагами дрались, – говорила старушка. – А бывало – пускались на хитрости.