Этот маленький эпизод расстроил её больше, чем она ожидала.

«Какая же я наивная, – вздохнула она. – Думала, что мужчина увидит мою фотографию, услышит мой голос и примчится ко мне на Урал. А мужчина сидит в том же городе в двух километрах от меня и не хочет сделать усилие прогуляться до ближайшего кафе. Или у меня слишком завышенные ожидания, или русская медсестра из Нортона была права, и английским мужчинам и вправду никто не нужен».

Очередной ужин закончился в восемь, но Арина не торопилась домой. Тщательно прибрала «Горизонт», подготовила комнату к следующему дню. Из поезда вышла на одну остановку раньше и прогулялась до дома под мелким моросящим дождиком, ради которого даже не хотелось доставать из сумки зонт. Большинство англичан тусовались в барах, ресторанах, кинотеатрах, отмечая конец рабочей недели. В поезде вместе с ней ехали только те, кто торопился после рабочей недели домой, к своей жене, детям или возлюбленной, и не желал тратить драгоценного времени на дринки с коллегами. У Арины никого не было, поэтому она никуда не спешила. После ряда неудачных свиданий ей казалось, что она никогда не найдёт подходящего мужчину.

«Может, со мной действительно что-то не так», – подумала она, и ей стало особенно грустно. Ей казалось, что у всех есть кто-то близкий, чтобы разделить этот вечер, и только она одна. Может быть, она последний одинокий человек в городе, и пары для неё просто нет.

Пашка высунулся из своей комнаты, едва заслышав её шаги на лестнице. Последнее время они встречались только на общей кухне, и то нечасто. Арина возвращалась из отеля поздно, иногда уже за полночь, а утром уходила снова. Питалась в основном на работе, поэтому на кухню без особой нужды тоже не заходила. В выходные старалась отоспаться и переделать необходимые дела – оплатить счета, купить продукты, пройтись по магазинам. Пашка уже давно не предлагал сходить ни в кино, ни в паб, а всё чаще сидел в своей комнате и «продумывал будущий бизнес». Арине казалось, что он скорей всего просто прячется от действительности, от необходимости принимать какое-то решение.

В этот раз Пашке хотелось пообщаться:

– Хочешь посмотреть «Гладиатора»? – спросил он. – У меня есть на русском.

– Я уже видела «Гладиатора».

– Я тоже видел. Но очень давно, ещё дома. А теперь как-то пришлось под настроение, решил пересмотреть.

– Хорошо, – пожала плечами Арина. – Только переоденусь.

– Ты голодная? Пиццу заказать?

– Нет, я поела в отеле. Сегодня ужин был. Из трёх блюд. Мне даже досталось две закуски и три десерта из запасных резервов. К сожалению, ни одного главного блюда. Впрочем, я не люблю баранину.

При входе в Пашкину комнату её взгляд упал на открытую, но непочатую бутылку красного вина на столе.

– Пьянствуешь?

– Да нет, день рождения отмечаю.

– У тебя день рождения? И ты сидишь здесь один и смотришь «Гладиатора»?

– Я не смотрел, я тебя ждал. Думал, может, ты составишь компанию.

– Я бы никогда не подумала, что ты отмечаешь свои дни рождения таким образом. Если бы я пришла и обнаружила, что в доме вечеринка на тридцать человек, много шума, веселья и танцев, дурацких розыгрышей, цветные колпаки, конфетти и постоянно подваливающие на огонёк левые люди, я бы сразу догадалась, что это твой день рождения.

– Ну, в общем-то, так оно всю жизнь и было, – грустно согласился Пашка. – А в этом году нет настроения. Понимаешь, мне уже двадцать восемь, и все гости опять начнут спрашивать, что я собираюсь делать со своей жизнью, потому что никто не может поверить, что мужчина в таком возрасте все ещё не определился ни с работой, ни с личной жизнью, ни с перспективами. Нелегалов в городе много, но они хотя бы пашут с утра до вечера, чтобы заработать побольше денег и в один прекрасный день свалить домой. А я ни денег не зарабатываю, ни домой не еду, я вообще ничего не делаю. Сегодня с утра посмотрел на себя в зеркало и не узнал. Как будто я на десять лет старше. Нестриженый, небритый, круги под глазами от бессонных ночей за компьютером. Я последнее время на виртуальные знакомства подсел, кого только в сети ни встретишь – оказывается, таких людей, как я, сотни. У них до фига свободного времени, поэтому они разводят в сети бесконечные разговоры ни о чём, претендуют, что они такие умные, нестандартные, а их никто не понимает, а на самом деле – им просто нечем заняться. Я с ними пообщался и словно себя увидел.

– С живыми людьми общаться надо. Которые чем-то в жизни заняты.

– Не хочу. Мне неловко перед нормальными людьми, понимаешь? У них всё по уму: работа, дом, будни, выходные, день, ночь. А у меня один сплошной сезон, который и не разберёшь – то ли день, то ли ночь, то ли работаю, то ли дурака валяю. Никто не понимает, почему я до сих пор не наладил свою жизнь. В прошлом году на день рождения все как с цепи сорвались – начиная с мамы, у которой всегда два неизменных вопроса: «когда женишься?» и «когда домой приедешь?», и заканчивая парнем, с которым я только в тот день познакомился: «А где ты работаешь? А почему ты не работаешь?» Поэтому в этом году я не хочу никаких гостей и никаких вопросов. У меня они уже в печёнках сидят.

– Хорошо. Никаких гостей. Никаких вопросов. Давай отмечать вдвоём, – согласилась Арина, разливая вино по бокалам. Пашка выдвинул нижний ящик стола и достал две парафиновые свечи.

– Ты не думаешь, что так будет немного более… празднично?

– Хорошо, – пожала плечами Арина. – Как хочешь.

Пашка плюхнулся к ней на диван и включили ДВД-плеер. Какое-то время они молча пили вино и смотрели фильм. Свечи мерно мерцали на комоде. В середине фильма Пашка пробормотал:

– Ты не возражаешь, если я положу голову тебе на колени? Мне будет так… ммм… комфортнее.

Арина посмотрела на него почти материнским взглядом и ласково потрепала его отросшие светлые вихры. Ей вдруг стало бесконечно жалко этого неприкаянного мальчишку, который сам не знал, чего хочет в этой жизни, она почувствовала себя мудрой и сильной, ей захотелось быть кому-то нужной. Довольный Пашка устроился поудобнее и обнял её колени.

Фильм они так и не досмотрели.

Наутро Пашка пришёл в кухню, где Арина завтракала с Алёной, с четверть часа мрачно разгребал сушку, почти швыряя высохшие ножи и вилки в посудный шкаф. Дождавшись, пока Алёна выйдет из кухни, он подсел на соседний стул.

– Ты знаешь, то, что было вчера – это не выход, – сказал он хмуро. – Мы не можем вот так тупо скатиться до секса потому, что нам одиноко и нечем больше заняться в пятничный вечер. У нас была прекрасная дружба, я её очень ценю. Давай оставим всё, как есть.

– Ты знаешь, Пашик, я и не собиралась ничего менять в наших отношениях. Я не хочу составлять тебе компанию в постели просто потому, что я на расстоянии вытянутой руки, а тебе лень выйти из дома и начать настоящие отношения. Это просто случилось. Один раз.

Пашка удовлетворённо кивнул, но после этого дня она стала замечать на себе его недвусмысленные взгляды, он наблюдал за каждым её движением, стал как бы случайно появляться в кухне, где она пила чай вечерами, или невзначай сталкиваться с ней на лестнице. Несколько раз он пытался начать какой-то серьёзный разговор, но не встречая нужного отклика, обрывал его, сводил в шутку, переводил тему. Арина стала догадываться, что после той ночи Пашка вдруг посмотрел на неё другими глазами, оценил её с новой стороны и, может быть, стал задумываться, действительно ли ему нужна от неё «просто дружба», но она не поощряла его. Ей действительно не хотелось делить с ним постель только потому, что он решил вести затворнический образ жизни, и она оказалась единственной свободной девушкой в доме. Ей по-прежнему нравился Пашка, и, пожалуй, он привлекал её как мужчина, но ей не хотелось быть раком на Пашкином безрыбье.