Как выглядят английские «вертикальные» вечеринки и званые обеды? Помещение за год забронируют, приглашения за полгода разошлют, канапе за месяц закажут, за день привезут, все бутылки строго пересчитают, чтобы гости лишнего не выпили – и развлекайся после этого. И скучно, и грустно, и еда невкусная. И неважно, сколько денег на это было потрачено, какие известные бренды стояли за организацией этого мероприятия. Нет в нём искры – и всё тут.

А для нас, русских, нет ничего необычного в том, что за полчаса до начала торжества ещё ничего не готово – столы не накрыты, стулья не расставлены, салаты недорезаны, а сама хозяйка мечется по кухне в бигудях и в этом аврале совмещает функции нескольких человек. Для полноты картины вокруг кухни без дела слоняется супруг в надежде утащить кусочек чего-то вкусного и не получить при этом по лбу, а дети поднимают вопль, не поделив игрушку. И вот в восьмом часу в дверь звонят гости, и, как по мановению ока, всё преображается и расставляется по местам само собой. Гости быстренько подключаются к суматохе и через пятнадцать минут салаты дорезаны и искусно уложены по мискам, жаркое дымится посреди стола, пробки от шампанского взлетают к потолку – и настроение у всех распрекрасное. Хозяйка, уже не в бигудях, а причёсанная и напомаженная, раскладывает яства по тарелкам. Всем весело и радостно, и никто не обратит внимания на мелкие недоделки. А если и обратит, то не будет привлекать к ним внимания – с кем не бывает!

Но как только гостями горизонталов становятся западные вертикалы, настроение заметно портится. Они прибывают заранее, начинают всё осматривать, обнюхивать, обследовать и – хуже всего – записывать. Американские журналисты немедленно сообщили всему миру, что Сочи не готов к приёму гостей, что гостиницы не функционируют, что бездомные собаки бегают по территории Олимпийского парка, что дороги не расчищены, а объекты не достроены – и вообще создаётся впечатление, что тут ещё дел на две недели круглосуточной работы. И сначала появляется привычное чувство неловкости за своих – да, опять подкачали. А потом ему на смену приходит надежда – ну и что, зато мы сейчас такую церемонию открытия отгрохаем, такие высокие стандарты гостеприимства продемонстрируем, такие спортивные результаты выдадим, что весь западный мир ахнет и заткнётся.

По счастью, церемония открытия прошла успешно, хотя, наверное, каждый россиянин от дяди Васи в деревне Петровки до президента Путина на трибуне Олимпийского стадиона попереживал по поводу нераскрывшейся снежинки. А российские фигуристы уже в первый день затмили всех конкурентов. Глядишь, в ходе соревнований западным журналистам будет достаточно тем для очерков, помимо бездомных собак, а общая атмосфера состязания и победы затмит недостатки организации. И очень хочется надеяться, что после Олимпийских игр в Сочи мои английские знакомые перестанут думать, что в России круглый год мороз двадцать градусов, всё население круглосуточно пьёт водку, а медведи спокойно прохаживаются по городским улицам.

Я вообще очень люблю Англию, вместе с её погодой, природой и жителями, хотя последние так и остаются для меня существами загадочными. Я прочитала множество книг, чтобы разобраться в этих инопланетянах, и даже начала кое-что понимать, но всё равно время от времени обнаруживаю, что с моим мужем, истым англичанином, мы до сих пор по многим позициям находимся на разных полюсах. Вот, в частности, моя природная горячность, которая вылезает всякий раз, когда мне кажется, что со мной несправедливо или неуважительно обращаются. С какой это стати я буду сидеть и молчать? Уверена, если бы я занимала такую пассивную позицию и не умела за себя постоять, то ничего бы не достигла в этой жизни. Он же считает, что разборки создают больше проблем, чем решают. И так во всех сферах жизни.

Ужинали мы как-то в кафе, по радио звучала нецензурная песня. Муж возмущался: «Как отвратительно, какой дурной вкус у владельцев, я сюда больше не приду». Я ответила: «Это турецкое кафе, возможно, они даже не понимают слов и не осознают, что песня непристойная. Скажи им, что недоволен». Но муж быстро доел свой ужин и поспешил уйти. Я поворчала, что своим молчаливым уходом он никому ничего не доказал, а официанты так и будут гонять этот диск на публике. На что муж ответил: «Понимаешь, дурная песня – это минус один балл от моего ужина, разборка с администрацией – это минус десять баллов». Руководствуясь подобными соображениями, он пропустит человека, лезущего без очереди, и не станет препираться из-за того, что нам не дали той скидки, на которую мы рассчитывали. Мир в собственной душе дороже. А у меня, наоборот, остаётся внутри какая-то саднящая неудовлетворённость, если я в таких случаях промолчу.

Как-то мы путешествовали на машине по Уэльсу и остановились в уютной деревенской гостинице, достаточно претенциозной и исключительно английской. Нас поселили в традиционной комнате с пасторалями, которую я с порога окрестила «старушачьей». Муж придерживался того же мнения, хотя фраза «old lady’s apartment» прозвучала более витиевато и уважительно. Таков мой муж. Таковы классические англичане. Я не устаю поражать его своей прямолинейностью, он меня – своей неизменной вежливостью и размытостью формулировок.

Комната была так располагающе натоплена, что мы передумали смотреть коттедж, который нам предложили в качестве альтернативы. После пары традиционных английских завтраков в компании огромного персидского кота мы сошлись во мнении, что гостиница просто великолепна. Хозяйка старательно подливала чай из фарфорового чайника с розами, другие постояльцы бесшумно поглощали тосты с мармеладом и едва слышно переговаривались между собой, а кот благосклонно урчал и снисходительно взирал на наше чаепитие.

Наша достаточно авантюрная пешая прогулка по местным водопадам, с карабканьем по мокрым скользким скалам и падением в горную реку от переизбытка эмоций, удовлетворила нашу жажду подвигов и возбудила страшнейший голод. Удовлетворять этот голод нам пришлось крайне неудачным ужином в ближайшем пабе, где мы не только заплатили безумные, по деревенским расценкам, деньги, но и остались очень недовольны едой и обслуживанием. Закуска, которая была названа фирменным блюдом местного шеф-повара, походила на трижды пережаренный пельмень, явственно отдавала прогорклым маслом, начинка подозрительно попахивала камамбером (я предпочитаю думать, что это все же был камамбер, а не протухшая сметана), и на звание вкусной и здоровой пищи явно не тянула. Мужу принесли бургер к супу, вместо традиционного французского батона, свинина на моей тарелке состояла наполовину из сала, и по истечении этого злополучного ужина, мы гонялись за официантом по всему пабу, чтобы расплатиться за еду. Молодой и необученный официант – судя по всему, ученик местной школы – носился по залу и собирал грязные тарелки, потом сервировал еду другим клиентам, а мы стояли и ждали, когда он, наконец, возьмёт наши деньги и отпустит нас на свежий воздух. Едва я добралась до гостиницы, мой желудок бурно возмутился, отказываясь признавать фирменное блюдо достойной пищей. У меня отличный русский желудок, прошедший пятилетнюю закалку в студенческом общежитии и непростые годы эмиграции, и назвать его чувствительным у меня не поворачивается язык, но тут он решительно взбунтовался против варварского обращения и потребовал мести. Более деликатный желудок мужа не заставил себя ждать, и они стали подвывать на пару.

Разделяя это возмущение, я засела писать отзыв для TripAdvisor, где в чётких и живописных деталях изобразила свой более чем неудачный опыт. У моего благовоспитанного мужа все ещё не пропала привычка приходить в ужас от моей манеры выражать своё недовольство, поэтому он сел корректировать мой отзыв и, в результате, переписал его полностью. Из его эссе я узнала, что закуски «выглядели весьма неаппетитно и не оправдали возложенных надежд и репутацию заведения», что «традиционный французский батон подошёл бы к супу гораздо больше, чем булочка от гамбургера», что «свинина, по его скромному мнению, была немного жирновата, а лук бы выиграл во вкусе, если бы его продержали на сковороде чуть дольше». Он долго колдовал над моей фразой «в итоге, мы заплатили больше, чем мы платим за ту же еду в Лондоне». Сначала он написал «цены оказались выше, чем ожидалось от сельского паба», потом решил, что это слишком оскорбительно, и переписал «цены были выше, чем принято в пабах», потом опять удалил и закончил обтекаемым «цены оказались выше, чем в других местных заведениях». С намёком на шикарный сервис и качество еды, которое мы получили накануне в соседнем кафе. Мы горько пожалели, что не пошли туда второй раз – подвело желание разнообразить свой туристический опыт.