Наверное, то же самое произошло и с англичанками, когда они начали работать наравне с мужчинами. Сначала в прошлое отошли завитые щипцами локоны и пышные юбки, затем женщины переоделись в брюки и сняли неудобные каблуки, потом вообще остригли волосы в практичное и неприхотливое каре и перестали использовать макияж. Вот мы даже привыкли к шокирующему поначалу образу офисной сотрудницы в юбке и кроссовках. От дома до железнодорожной станции приходится идти пешком, до офиса тоже, да и час стоять на каблуках в метро тоже мало радости, места в транспорте больше не уступают.

И когда английские (а вместе с ними американские и другие европейские женщины) поняли, что они могут не только работать наравне с мужчинами, но и строить более успешную карьеру, зарабатывать больше денег, путешествовать по миру и самостоятельно покупать квартиры и воспитывать детей, они всерьёз задались вопросом: а зачем им мужчины? Вроде как не очень нужны, а если и нужны, то не жизненно необходимы, и тогда с какой такой радости устраивать перед ними показательные выступления со всеми этими локонами, каблуками и накрашенными губами? Подчёркивание своей женственности требует не только сил и времени, но и мотивации. А мотивация как раз пропала. Современная английская женщина, особенно жительница большого города, спокойно выживает без мужчины.

В России и других бывших республиках Советского Союза ситуация изменилась не столь радикально. По крайней мере, Россия остаётся мужским миром, каких бы успехов в карьере ни достигли современные русские женщины. Большинство женщин, какие бы они умные, сильные и талантливые ни были, не могут в одиночку обеспечить себе тот же уровень жизни, какой могли бы иметь, будучи замужем за обычным работающим мужчиной. Возможно, столица уже приблизилась к европейским стандартам, но не другие крупные города. Но даже молодая москвичка, работающая в офисе, будет одеваться подчёркнуто женственно и сексуально – ей ведь тоже нужно устраивать личную жизнь. Если мир принадлежит мужчинам, то приходится упирать на свои женские качества. Не зря мужчины-иностранцы, приезжающие в Москву и Петербург, сворачивают шеи на проходящих мимо девушек. Те мужественно носят сапоги на высоких каблуках, узкие юбки, сидят на жёстких диетах и проводят не один час в салонах красоты. Один польский писатель, исследующий этот феномен, отметил: русские женщины рассматривают время и деньги, потраченные на уход за своей внешностью, как инвестицию в своё обеспеченное будущее.

Приехавшие в Англию восточноевропейские женщины поначалу тоже активно следят за своей внешностью, правда, со временем достаточно существенно уменьшают старания, потому что обнаруживают, что в условиях «английской конкуренции» им всегда будет обеспечено мужское внимание. Получая комплименты от коллег за свои каблуки и юбки, я умалчивала о том, что по сравнению с московскими офисами, которые уже давно превратились в подиумы красоты и женственности, мои усилия по самопрезентации весьма скромны. Собственно, даже не с кем было конкурировать, ведь английские сотрудницы одевались гораздо проще и практичнее.

Конечно, мы не берём в расчёт русских жён, проживающих в фешенебельных районах Найтсбридж и Белгравия, их ситуация ненамного отличается от московской. В их кругах конкуренция настолько жёсткая, что расслабляться не приходится. Поскольку они не могут обратить вспять процесс старения и на сцене появляются всё более молодые соперницы, по крайней мере, они могут вложить свои деньги и время в сохранение и улучшение своего внешнего вида.

Самое главное: мы бесконечно долго можем совершенствовать свой женственный внешний вид, но если при этом продолжаем работать наравне с мужчинами, а вечерами ещё и отрабатывать вторую смену по дому, не досыпаем ночами и берём на себя ответственность за материальное обеспечение семьи, то все эти каблуки и платья останутся только внешней атрибутикой. Они скорее могут вызвать восхищение прохожих мужчин, но не мужа. Женщина, которая правильно исполняет свою женскую роль, позволяет мужчине правильно исполнять его мужскую. Я в который раз порадовалась, что старомодный и консервативный папа всю жизнь добросовестно обеспечивал свою семью. Следовательно, мне и в голову не приходит взять эту функцию на себя. Следовательно, теперь мой муж ловит сигнал и понимает: это его ответственность. А если мне не приходится упахиваться на работе с утра до вечера и у меня остаётся время на себя и свои увлечения, пожалуй, я могу расслабиться и позволить себе проявить женственность.

Несколько лет назад мы нашли друг друга в коридорах крупной британской компании. Нас было восемь, всем около тридцати лет, у всех образование, постоянные отношения с мужчинами на разных стадиях развития. И ни у кого ещё не было детей. Но больше всего нас объединяли русский язык и иммиграционное прошлое. Всех одинаково утомляла наша консервативная и неповоротливая компания, низкие зарплаты и отсутствие мотивации, поэтому совместные обеды в рабочей столовке и импровизированные пикники на заплатке зелёной травы между небоскребами стали едва ли не единственной отдушиной в рабочей рутине. Мы все пережидали на офисной работе какой-то этап жизни – развивали и оформляли свои романы в браки, готовились к материнству и строили планы относительно другой, более удовлетворяющей нас карьеры. Наши одноклассницы и однокурсницы, оставшиеся на родине, уже были замужем и с детьми. Но ведь мы уже противопоставили себя своим домашним ровесницам, когда вместо того, чтобы выходить замуж и рожать детей, уехали искать счастья на чужбине. И, не забывая о личной жизни, всё-таки стали почти как англичанки – энергичные, амбициозные, ищущие себя, свой путь в жизни, своё место под солнцем, а не кастрюльки и пелёнки.

Но будильник прозвенел и для нас – в кратчайшие сроки мы отыграли несколько свадеб, и на волне всеобщего бэби-бума у нас появилась собственная «ясельная группа». Вторые дети пошли следом за первыми – уж отстреляться одним махом, возраст поджимает и причин откладывать больше нет. Одна за другой мы покинули стены нашего офиса-инкубатора, и теперь нас объединяют совсем другие ниточки – английские мужья, поиск и приобретение жилья, оформление гражданства и обсуждение недостатков здешних детских садов.

Те, у кого детей ещё нет, так или иначе испытывают достаточно большое давление. И одна подруга так переживала выпадение из компании, что умудрилась познакомиться с мужчиной, выйти замуж, родить ребёнка и переехать в другую страну в течение одного года после того, как ей исполнилось тридцать пять. А вы говорите – западные мужчины долго думают… Вопрос в том, согласна ли женщина предоставить им такую возможность. В её случае в тридцать пятый день рождения сработал не будильник, а пожарная сирена.

Странно, что ещё шесть лет назад тема детей была чисто теоретическая. Мы понимали, что на адаптацию – обретение свободного английского, поиск достойной работы, организацию иммиграционного статуса и устроение личной жизни – необходимы годы, и эти годы отделяют нас от возможности материнства. Хотя кто может предугадать, сколько лет займут все эти процессы? Моя знакомая не хотела рожать второго ребёнка, пока не решатся вопросы с документами. Они решались добрых десять лет, ей исполнилось сорок два, и желание ещё раз рожать сильно поуменьшилось.

Я вспоминаю наши бесчисленные посиделки в кофейнях, кафешках и на домашних барбекю. Мы никогда не подвергали сомнению необходимость обзаводиться детьми, вопрос был всегда один и тот же: «когда?» Мы уже переступили возрастные предпочтения, принятые на родине, мы были свободны от давления общества, давление родителей уменьшилось ввиду расстояния, нас никто не называл старородящими, и даже английские терапевты утверждали, что у нас ещё есть время. Но хуже всего – наши английские мужья совершенно разделяли наше подспудное желание «не торопиться». Славно поработав на свою иммиграционную историю, обретя некую финансовую и семейную стабильность, мы открыли для себя мир путешествий, пятничных дринков и субботних шопингов, уютных домашних вечеров у камина и вечеринок с подругами. Наша жизнь внезапно стала такой лёгкой и приятной, что совершенно не хотелось её портить бессонными ночами и домашним арестом. Мы снова и снова задавали себе вопрос «когда?», аккуратно отодвигая вопрос «зачем?».