– Что у вас за странная привычка пожимать плечами? – недоумевает моя английская знакомая. – Я набираю работников, задаю вопрос: «Какое ваше самое большое достижение на предыдущей работе?» А они пожимают плечами, типа «что за дурацкий вопрос», и смотрят в сторону.

– Пожимаем плечами, потому что никогда не задумывались над этим вопросом, – отвечаю я. – Это означает «я даже не знаю, дайте подумать».

– Немедленно перестань пожимать плечами, – советует она. – Это очень отталкивает.

Сижу и думаю, как выполнить этот простой наказ. Это ведь непроизвольная реакция! Я тоже могу ей сказать: «Перестань улыбаться, когда тебе задают вопросы на паспортном контроле при въезде в Россию, твоя излишняя дружелюбность вызывает подозрения».

Когда я разместила своё резюме на сайтах Reed и Totaljobs, мне стали звонить представители всевозможных рекрутинговых агентств и задавать неожиданные, если не сказать странные вопросы: «Каковы ваши недостатки?», «Какую самую большую ошибку вы допустили на предыдущей работе?» Самой большой ошибкой было то, что я не уволилась двумя годами раньше, продолжая надеяться на обещанное повышение. Конкуренты моей компании, услышав, что я проторчала там пять лет, заявляли о моей профнепригодности к какому-либо другому виду деятельности. Им нужны люди, которые могут делать всё, чтобы их можно было поставить на решение любой задачи. А в нашей компании такая узкая специализация, что мы зачастую не знали, чем занимаются люди, сидящие за соседним столом. Это рассказали конкурентам те, кто от нас переметнулся к ним, очевидно, ещё не успев закоснеть в узкой специализации.

«Почему вы ушли со своей работы? Какая у вас зарплата? Сколько хотите получать? Чем хотите заниматься?» – эти повторяющиеся вопросы агентов по рекрутингу тоже загоняли меня в тупик. Я не понимала, почему должна рассказывать им, чем хочу заниматься, меня интересовало, чтó у них есть для рассмотрения. И чтó ответить, когда спрашивают, почему я хочу уйти с работы из хорошей компании после нескольких лет работы? Ведь ни одну из реальных причин нельзя назвать. Забавно представить, как бы вытянулись физиономии моих собеседников, если бы я сказала, что начальница постепенно впадает в маразм, объём работы с каждым днём увеличивается, а клиенты совсем оборзели. В конце концов меня совсем утомили эти ни к чему не ведущие расспросы. Я сделала вывод, что у этих агентств не было никакой конкретной работы для меня, им просто нужно было вбить в базу данных как можно больше кандидатов. От меня как будто ожидали каких-то стандартных ответов, которых я не знала. А когда я говорила первое, что пришло в голову, терялись и зависали на другом конце провода.

Знающие люди подсказали: говорить о том, что не устраивает зарплата на прежнем месте, тоже нельзя. Работать за деньги – это пóшло. Хороший тон – трудиться ради нового опыта и карьерного роста. И как, интересно, договариваться о зарплате, если о зарплате упоминать нельзя?

«Надо говорить, что хочешь более ответственной работы, более сложных заданий и новых проектов, а не больше денег», – советует умный английский муж. И тут я вообще теряюсь. Любой начальник, конечно, хочет, чтобы подчинённые делали как можно больше. И не хочет платить. Просите денег – и получите деньги. Просите новых обязанностей – и вы получите новые обязанности, но не обязательно в комплекте с ними будут деньги. Я это уже проходила на разных работах. Начинаю с энтузиазмом, быстро всему учусь, выполняю всё более сложные задания, потом тащу работу половины отдела, а зарплата так и не увеличивается. Потому что я же не за зарплату работаю, а доказываю, какой я ценный работник. Что ж, это у меня получается. И особенно я ценна своей дешевизной.

И вот меня прямым текстом спрашивают, какую зарплату я хочу на новой работе. Я готова ответить, но отвечать надо, не отвечая, то есть, не указывая сумму. Видимо, англичан в частных школах учат тактике уклончивых ответов на такие каверзные вопросы. А я этим искусством не владею. В ответ на вопрос об ожидаемой зарплате они говорят что-то вроде «на прошлой работе я получал сорок пять тысяч плюс определённый бонус или процент с продаж, поэтому надеюсь на некоторое увеличение заработной платы как своеобразный шаг вперёд…». Мне кажется, я так никогда не научусь.

А я придумала классный, мне казалось, ответ на вопрос, почему решила поменять работу: «Нет перспектив для роста». Некоторое время использовала его в телефонных переговорах. Ответ, в принципе, правдивый. Команда – десять человек, из них три начальника и один зам. Куда тут расти? Нужны хорошие работники на низких должностях, а руководства и так уже выше крыши. Так мне объясняла моё непродвижение по службе начальница. Но на первом же собеседовании в рекрутинговом агентстве мою формулировку раскритиковали в пух и прах: «Триста человек в компании и некуда расти?» Я почувствовала себя глупо. «Расти» за пределы своего отдела означает выполнять совершенно другую работу и расстаться с прежним коллективом. А мне мой коллектив нравился – разве это англичанам объяснишь?

Незнакомый рекрутёр позвонил мне по телефону и сказал: есть классная временная работа на три месяца. Назвал почасовую оплату и предложил встретиться. Я настроилась, что буду рассматривать все предложения, и потому согласилась. Хотя идея «временной работы» мне очень не понравилась. Вот я три месяца поработаю, а потом начинать поиски заново? Решила обсудить превращение работы из временной в постоянную или хотя бы поторговаться о зарплате.

Маленькое агентство сразу же отпугивает своим названием, более подходящим для бюро знакомств. На входе у меня отбирают документы, чтобы снять копию, и просят заполнить форму с моими банковскими реквизитами. Я пытаюсь объяснить, что мне интересна одна конкретная должность. Меня усаживают за компьютер, и я заполняю стандартную регистрационную форму, в которую, по сути, пытаюсь перепечатать своё резюме. Но оно не перепечатывается, потому что программа рассчитана на англичан и просит выбрать название школы из списка, квалификационные экзамены, отличные от российских, и полученные за них оценки от А до Е. Другие ответы не пропускаются. Я понимаю, что «обсудить одну конкретную работу» не получится, и меня банально регистрируют в базе клиентов, чтобы использовать для дальнейших вакансий. Мне не нравится агентство, и я не хочу продолжать сотрудничество. Может быть, и та самая конкретная работа меня уже не интересует, потому что время близится к трём, а мой консультант до сих пор не появился. Минут сорок я в раздражении заполняю форму и, войдя в кабинет, сразу получаю замечание: «А почему у вас такое кислое лицо? С таким лицом вы хорошую работу не найдёте». Ловлю себя на мысли, что не успела надеть маску, а без неё все мои эмоции легко считываются – как всегда.

Я разговариваю по очереди с тремя разными агентами, они убегают и прибегают, в соседних кабинках общаются с другими клиентами. Каждый выдаёт фрагменты нужной мне информации, а я должна сложить кусочки в один пазл. Я не совсем улавливаю, почему в назначенное ими же время со мной никто общаться не хочет. Видимо, предполагается, что у соискателей работы самооценка ниже плинтуса, деньги закончились и отчаяние захлестнуло солёной волной. Поэтому они сидят в очереди скромными просителями. Я же попутала роли и возомнила себя клиентом, который выделил «окно» в своём насыщенном расписании, пришёл в оговорённое время и вправе требовать ответной пунктуальности.

В конце концов субтильный мальчик в очках с толстыми стеклами транслирует моё нежелание сотрудничать начальнице, и броско одетая, ярко раскрашенная, похожая на профессиональную сваху женщина пытается привести несговорчивую невесту (меня) в чувство. У неё горят сроки, жених (работодатель) нетерпеливо переминается у алтаря, в понедельник надо выходить на работу, а выбранная невеста взбрыкнула. Ещё три часа назад я об этой работе ничего не знала, поэтому не думаю, что слишком тяну с решением. Моя собеседница, наверное, тоже так не думает, но ради собственных интересов гнёт свою линию.