И епископ Петрос не взял святое знамение в монастырь Огвоц, хотя Сулейман-бек несколько раз и предлагал ему. И еще Сулейман-бек сказал: «Если ты не возьмешь, я отдам его другим священникам и пошлю в монастырь». [Тогда] епископ ответил: «Если ты пошлешь святое знамение в монастырь, я соберу свою братию, выйду оттуда и уйду; делай [тогда] что хочешь с монастырем своим». И только тогда Сулейман-бек уступил и не послал [святое знамение].
А все христиане-армяне, жившие в городе Ване и гаварах его, в отчаянии, убитые горем, скорбные и безутешные из-за ограбления Варага и особенно из-за святого знамения, облачились навеки в траур и беспрестанно томились и сохли, вздыхали и сетовали: неужто нет никакой возможности спасти святое знамение. Был среди них некий муж, знатный и благочестивый христианин из ходжей города Вана, сын ходжи Тумы Ханенца, и звали его Мархас Челеби; этот Мархас Челеби, собрав множество прошений, прибыл в Хошаб к Сулейман-беку, вручил [ему] прошения и пробыл там много дней. Он, прибегнув к посредничеству множества людей, умолял Сулейман-бека о спасении святого знамения, но тот не согласился вернуть его. Мархас Челеби начал с того, что [обещал] дать ему тысячу гурушей и дошел до семи тысяч гурушей, чтобы тот вернул святое знамение, но Сулейман-бек не вернул. И Мархас Челеби, прожив там много дней /514/ и не получив святого знамения, выехал из Хошаба, опечаленный, со скорбной душой, и поехал в Ван.
И, как говорит пророк, «человека злоязычного зло увлечет в погибель»[422], точно так и злодеяния Сулейман-бека увлекли его в погибель таким образом. Вельможи Сулейман-бека, человек десять или более, совместно задумали убить его, «ибо, — говорили они, — с тех пор как Сулейман-бек стал пароном, земля и страна наша вконец разорились, потому что никогда не прекращаются смута, набеги, разбой, сражения и раздоры; и пока он жив, мы знаем, мира не будет, поэтому мы должны убить его, чтобы в стране нашей был восстановлен мир». Узнав эту тайну, уведомили Сулейман-бека, мол: «Трое твоих известных вельмож — Молла Гасум, Мустафа-бек и Ибрагим-бек — стали во главе других вельмож и задумали убить тебя». А Сулейман-бек, схватив этих трех вельмож, бросил их, закованных в железные цепи, в тюрьму. Эти трое вельмож были взяты под стражу в первую неделю[423] Великого поста; заключенные вельможи при помощи писем и посредников просили и умоляли Сулейман-бека освободить их, но тот не освобождал.
Как только вельможи поняли, что [Сулейман-бек их] не освободит, а убьет, задумали еще одну уловку: призвали к себе тестя Сулейман-бека, которого тоже звали Мустафа-беком, и много дней говорили с ним на разные лады, [надеясь], что тот, быть может, сумеет изыскать способ спасти их. И когда они обдумывали и /515/ обговаривали, вельможи [те] сказали тестю Сулейман-бека: «Если бы ты сумел спасти нас, мы назначили бы тебя правителем и пароном вместо Сулейман-бека, поскольку ты сын князя (и поистине этот Мустафа-бек был сыном князя). Так вот, если ты убьешь Сулейман-бека, мы непременно поставим тебя правителем вместо Сулейман-бека». И так как тесть им не доверял, они заключили союз при помощи множества клятв и всевозможных речей, так что он склонился к уговорам вельмож, а согласился он, потому что был человеком не проницательным, а простодушным.
Затем они задумали следующее: чтобы сын одного из этих трех заключенных вельмож и слуги двух [других] спрятали сабли под одеждой своей, а сверху надели женское платье, накинули на себя покрывала, [т. е.] притворились бы женщинами. И однажды эти трое мужчин, преобразившиеся в женщин, и тесть Сулейман-бека Мустафа-бек вышли, как только рассвело, направились к крепости и дошли до первых ворот крепости. А привратники крепостные и другие люди видели, что идет тесть Сулейман-бека, перед ним идет малолетний ребенок — сын его, а вслед за ним — три женщины. Когда, подойдя, они поровнялись с крепостными воротами, привратники спросили Мустафа-бека о женщинах, и тот сказал, что это жены заключенных вельмож идут к жене Сулейман-бека умолять ее заступиться за их мужей перед Сулейман-беком. Привратники, услыхав эти слова, /516/ позволили [им] пройти, и они, пройдя через все крепостные ворота, дошли до верхних ворот. Там тоже привратники спросили, и Мустафа-бек ответил им так же, как и раньше, поэтому привратники разрешили [пройти], ибо все, кто видел Мустафа-бека, а впереди него мальчика и слыхал его ответ, не колеблясь, верили, так как считали, что как вчера и третьего дня шел Мустафа-бек к Сулейман-беку и обратно, так и сегодня [идет], поэтому и дали ему пройти.
А они, пройдя через все ворота, дошли до дворца Сулейман-бека и, подойдя, остановились у дверей покоя, в котором Сулейман-бек спал ночью. В это время он был еще в постели, но бодрствовал, а жена Сулейман-бека и две служанки тоже находились там. Сперва вошел в покой Мустафа-бек, Сулейман-бек открыл лицо и увидел, что в покое находится тесть его, а за дверью покоя стоят три женщины. Он снова прикрыл лицо одеялом, ибо подумал, что трое переодетых в самом деле женщины, и решил, что они пришли ходатайствовать о заключенных вельможах, поэтому и прикрыл лицо свое. Тотчас же переодетые женщинами [мужчины] бросились к Сулейман-беку, накинулись [на него] и кинжалами нанесли ему несколько ран, закололи и убили его. Околел Сулейман-бек в пятницу пятой недели Великого поста, так что в тот самый день, когда Сулейман-бек ограбил [монастырь] Варага, в тот же день, по исполнении года, он сам был убит.
После убийства Сулейман-бека трое мужчин, убивших его, пришли и быстро открыли двери темницы, освободили от оков и из тюрьмы /517/ троих закованных князей, которые, выйдя из темницы, пришли к воротам крепости. Пришли и собрались вокруг них также и другие заговорщики-единомышленники их, а также и множество других людей и стали громко кричать. А трое убийц снова вошли в крепость, прошли в покой, где они убили Сулейман-бека, взяли труп, укутали в какую-то одежду и вынесли его к воротам крепости, к толпившемуся там народу, мол, вот, смотрите своими глазами и уверуйте [в то, что] действительно и точно убит Сулейман-бек. Когда бросили труп к ним (к народу), тотчас же трое убийц и тесть Сулейман-бека быстро повернули обратно, вошли в крепость, заперли крепостные ворота и захватили крепость, думая так: мол, мы убили Сулейман-бека, потому мы и должны стать правителями вместо него.
А жена Сулейман-бека, поднявшись на крепостную стену, долго кричала в сторону города, но, так как она была высоко, никто не слышал ее; когда же жена [Сулейман-бека] увидела, что голос ее не слышен в городе, она взяла кавук с головы Сулейман-бека и кашемировую шаль его, и так как во время убийства она была на голове его и была вся пропитана кровью, то завернула кавук в шаль и метнула в город. Кавук полетел и упал перед домом армянина-христианина, по имени ходжа Васо, который, увидев его, понял, что это кавук парона; но так как он был весь пропитан кровью, [ходжа Васо] оробел и подумал: а вдруг парона убили? Поспешил к крепостным воротам и увидел, что действительно Сулейман-бек убит.
Упомянутый ходжа Васо, будучи другом Сулейман-бека, который любезно покровительствовал [ему] и много раз навещал, тайно /518/ послал людей и сообщил братьям Сулейман-бека, старшего из которых звали Ибрагим-беком, а младшего Эвлиа-беком. Так как каждый из них находился в своей крепости, а крепости эти были не очень далеко от Хошаба, то они, услыхав, тотчас же приехали с воинами в Хошаб. Когда они подошли к крепостным воротам, убийцы, вошедшие в крепость, не открыли им ворота. Несколько дней все оставались в таком волнении; и однажды во время смуты брат Сулейман-бека, Эвлиа-бек, ударил мечом Моллу Гасума и убил его, отомстив за кровь Сулейман-бека.
Затем, когда все это кончилось, однажды ночью жена Сулейман-бека, все еще жившая в крепости, одна, без чьего-либо ведома, спустила с крепостной [стены] веревку и втащила наверх, в крепость, одного из людей Ибрагим-бека, тот втащил наверх еще десять мужчин, а вместе с ними и Ибрагим-бека. Затем Ибрагим-бек и его люди начали преследовать убийц Сулейман-бека, находившихся в крепости, а те, убежав, вошли в джабахану; Ибрагим-бек бросил в джабахану зажженную [лучину], и от этого пламени загорелся порох и взорвал здание, а вместе с ним и людей и рассеял их по ветру; и они, разорванные в клочья, упали на землю.
