Я расслабилась в объятиях Вагнера и устроилась удобнее на его плече. Его и мое время подходило к концу — я чувствовала это теперь так же ясно, как желание спать или есть. И еще я не сомневалась — он тоже чувствовал. Вот почему всегда успевал меня спасать.

Не от меня пахло смертью.

Просто нелюди чувствовали смерть, как нечто естественное. То, что у людей было третьим глазом, предвидением, для вампиров походило на зубную боль. Может и не так явно, но достаточно для того, чтобы не упустить.

— Как-то раз, когда меня только провозгласили царем, ко мне привели двух вампиров, — Вагнер говорил тихим, успокаивающим голосом, но меня было не обмануть.

Это был один из тех редких случаев, когда Вагнер решался открыться мне. Я перехватила его руку и медленно погладила прохладную кожу.

— Абсолютная скучная мелочь. Молодые хищники пробрались в одну из больниц и стащили донорской крови. Я не придал этому должного значения и попросил больше не беспокоить меня по таким мелочам. Их посадили в старые подземные камеры, — я слушала внимательно наблюдая за тем, как напряглись мышцы на руке Вагнера.

Ему было тяжело рассказывать, но он делал это. Он хотел объяснить и на этот раз я очень хотела его понять.

— Через неделю погибли тринадцать человек и трое вампиров. Почувствовав, что реализовать свой инстинкт охотника можно таким образом не получив строгого наказания, группы вампиров одновременно напали на несколько городских больниц. И так было с любой мелочью. Кражи, взломы. Даже самые безобидные проступки без должного наказания тут же превращались в способ удовлетворения своих инстинктов, — Вагнер тяжело вздохнул, а его дыхание защекотало мои волосы, — я искал способ. Очень долго. А они приспосабливались, учились выкручиваться. Стоило обвинить кого-то в чем-то тяжком — тут же выяснилось, что они находились под внушением, чего нельзя проверить. Так продолжалось, пока я не понял — я должен обуздать саму вампирскую природу. Хищники понимали только язык боли и смерти. Не могло быть проступка тяжкого и не тяжкого — преступление было преступлением. Больше Самсона вампиры боялись только одного.

— Солнца, — закончила я и ощутила, как Вагнер кивнул, — оно убивает медленно и больно, так же, как Самсон.

— Я ищу выход, schatz. Я постоянно его ищу.

— Ты уже многое сделал и если остановишся посередине — все они погибли напрасно.

Вагнер молчал.

Молчал, потому что не хотел врать. Он собирался пытаться, как и всегда. Он собирался поставить на карту все, что сделал. Да, он не лез прямо сейчас, но я чувствовала напряжение, исходящее от него.

Вагнер собирался найти способ спасти меня.

— Я могу лишь пообещать тебе, что не оправдаю тебя, schatz. Но я не могу пообещать, что перестану за тебя бороться.

Я это знала. Сотня электрических импульсов прошлась по моему телу, когда губы Вагнера скользнули по моему уху. Я слишком устала, чтобы вспоминать, почему это не должно мне нравится. Целая каменоломня между нами испарилась, оставив только скулящие от одиночества сердца.

Любила ли я когда-нибудь Вагнера? Любил ли он меня?

Все это было сейчас неважно.

Я повернулась навстречу его губам и прильнула к ним с жадностью утопающего. Словно в нем была жизнь, так стремительно ускользающая от меня.

Я попыталась перевернуться но рука, попав в лужу на ламинате, соскользнула. Инстинктивно вцепившись в Вагнера сильнее, я только взвизгнула, внезапно оказавшись у него на коленях.

Полотенце сиротливо осталось валяться на полу, а я уставилась в глаза вампира.

Он ждал. Мгновение грозилось превратиться в вечность.

— Я, — я облизнула губы, а Вагнер дернулся вперед, зарываясь ладонью в мои волосы.

— К черту все, — прошипел он в мои губы, жадно сминая их.

Он был прав.

К черту.

Дремота навалилась на меня вместе с отступающей от тела эйфорией. Где-то на задворках сознания я помнила, что в ближайшее время должен был связаться Лео, но в крепких объятиях Вагнера совершенно не хотелось об этом думать.

Это так странно.

Стоило умереть, чтобы почувствовать себя живой.

Постепенно возвращалась боль. Лицо, шею, кисти — все, чего коснулась святая вода и освященные цепи, пульсировало и щипало. Только сейчас я почему-то задумалась, что выглядела наверное не самым приятным образом. Я повела лопатками и зашипела.

Спину обожгло. Где-то там, где заканчивался поясничный отдел и начинался грудной, что-то невероятно мешалось и при каждом новом движении вызывало мучительные спазмы.

Приятная прохлада разлилась по моему телу. Вагнер медленно поглаживал мою спину именно там, вновь оттягивая все неприятные ощущения.

— Найти донорскую кровь для вампиров сложно, — сказал он, прокладывая дорожку невероятно нежных поцелуев по моей шее, — найти вампирскую донорскую кровь— практически невозможно, — я дернулась, когда рука Вагнера коснулась той самой болезненной точки, — потерпи, schatz, я распорядился. Скоро мы тебя подлечим. А эти бестолковые железки все равно не смогут причинить тебе никакого вреда.

Насытившееся возбуждение вновь разливалось по моему телу, взбудораженное голосом и действиями вампира.

Но на этот раз отошедший в сторону шок оголил все нервные клетки. Боль не желала отступать на задний план, поддавшись на уговоры вампира. Вагнер положил меня на спину и не дожидаясь моей реакции, опустил голову к груди.

Запах густой, черной и тяжелой, древней вампирской крови, ударил мне в легкие. Перед глазами заплясали искры а горло дернулось, уничтожая только что активно набежавшую слюну.

Я вцепилась в плечи Вагнера со всей силой, что была мне доступна.

— Я могу причинить тебе вред, — как можно четче проговорила я с силой зажмурившись, — думаю, нам лучше одеться и подождать кровь на более безопасном расстоянии.

Язык Вагнера скользнул по окружности груди, а я неуютно поежилась, пытаясь освободиться из его ставшими чужими объятий. Свое мы на сегодня получили. Нельзя было превратить все в кровавое месиво.

— Я тебе уже говорил — удовлетворять охотничий инстинкт можно по разному. Ты должна это помнить, — клыки Вагнера скользнули по тонкой коже ключицы. Не царапая — напоминая.

Похоже, одного раза царю вампиров оказалось не достаточно.

— Мы не может знать наверняка, что это подействует со мной, — я подвинулась выше, пытаясь укрыться одеялом, — мы в принципе ничего про меня не можем знать. Тем более, что я ранена.

— Я точно смогу себя защитить, — улыбнулся, уткнувшись в мою кожу, Вагнер, — schatz, неужели ты за меня волнуешься?

Я задохнулась, не находя ответа. Легкий смех Вагнера щекоткой прошелся по моим ребрам.

— Просто расслабься. Ты снова слишком много думаешь, — губы Вагнера коснулись моего живота и я дернулась.

Жжение между лопаток острой болью пронзило грудную клетку. Я зашипела. Соленая влага покатилась по щекам непроизвольно.

Вагнер остановился. Я почувствовала движение рядом с собой и открыла глаза. Его туманный взор уставился прямо на меня. Вагнер нахмурился глядя на то, как я размазывала по щекам слезы.

— Может они перестраховывались и освещали пули, — прошептала я, а Вагнер кивнул, погруженный в свои мысли, — это же не должно быть так.

— От серебра тебе не должно, — пробормотал Вагнер, — перевернись.

Стараясь двигаться как можно аккуратнее, я откинула белоснежное одеяло местами заляпанное нашей кровью, и, схватив подушку, легла на живот. Волнение заворочалось где-то внизу живота, когда я почувствовала, как Вагнер исследует руками ранение.

— Пули клейменные, — наконец проговорил он и успокаивающе потрепал меня по макушке, — попали бы в тебя в обычном состоянии, ущерба было бы больше. А сейчас пара пакетов с кровью все исправят. Тем более, что рана уже активно затягивается. Твоему организму нужно лишь немного помочь избавиться от инородного тела.

— А ты не можешь их вытащить, — я потянулась рукой к спине, но моя ладонь мгновенно была перехвачена.