Вероятно я так устала жить в страхе, что сейчас, почувствовав вновь свою силу, решила поселить страх в ком-то другом. И это было странно.

Это одновременно было и характерным и не характерным для той Симы, что когда-то не видела никаких преград на своем пути.

Неплохо бы помнить, чем это для той Симы кончилось.

— Вкуснейший чай, — Константин приподнял лаконичный белый заварник и с противным шелестом принялся наливать кипяток в такую же скучную белую чашку, — надо сказать, что меня всегда привлекали необычные сборы. А уж у вас, в России, всегда умели сотворить напиток из разнообразных трав, благоприятно действующий на мои нервы.

Оттопырив мизинец, что украшал перстень с изумрудом в цвет глаз кобры, Константин отхлебнул из чашки, притворно прищурившись якобы от удовольствия.

Непростой персонаж.

Выражение его лица не менялось с самого начала моего краткого рассказа и до сего момента, когда он вдруг не решил порассуждать о вкусовых качествах чая.

Вагнер посмотрел на меня. Тишина затягивалась, а я не собиралась говорить ничего больше. Выложив все одним махом, я осталась стоять на месте.

— Помнится во времена, когда правил ваш дед, — продолжил Константин, поставив чашку на стол, — я гостил в столице. Надо сказать, что тогда еще я, конечно, не изведал вкуса человеческой крови, — он задумчиво причмокнул губами, — надо полагать, вы никогда не бывали при дворе?

Хоть Константин обращался и не ко мне, но я на автомате отрицательно махнула головой.

— Был слишком мал, чтобы помнить, — Вагнер закинул ногу на ногу.

— Конечно, конечно, — кивнул Константин, погладив пальцами голову орла, — какой же там подавали чай. Я все расспрашивал Василия, где он достал таких кудесников, но тот только хитро подмигивал, — Константин засмеялся своим воспоминаниям, — он всегда был знатным выдумщиком. Напиток этот подавали только приближенным царской семьи. Ближе к вечеру, когда солнце клонилось к закату, Василий приказывал закрыть окна и, в полной темноте, под редкие отблески свеч, выносили его в серебряных кубках. Это была прекрасная церемония, целое таинство, которое не каждому дано было постичь. И, как всякое таинство, и это не было лишено ритуала с кровавой жертвой.

Константин замолчал, вновь занявшись своей незамысловатой игрой с чашкой и чайником.

— Кровопускание, переливание, омовение и даже прием крови внутрь всегда привлекали медиков, знахарей и сильных всего мира, — я пожала плечами и подалась вперед, пытаясь найти себе соответствующее место.

Диван стоял слишком далеко, а стульев было и не видно в номере. Оставалось или сесть на кровать, или продолжать стоять. Выбрав второй вариант, я подошла к Вагнеру и встала по правую руку от него.

Меня несколько подбешивало то, что Константин предпочитал делать вид, что меня здесь нет, видя диалог с Вагнером. Хоть я и понятия не имела о всех вампирских законах. Может к царю нельзя поворачиваться спиной, иначе кишки выпустят.

— Да, дорогая, — причмокнул губами, Константин положил руки на колени.

А я только сейчас смогла разглядеть его по-нормальному.

Надо сказать, что изображения в исторических учебниках врали. Константин был явно моложе, когда его обратили. Он выглядел едва на десяток лет старше Вагнера и то скорее из-за проседи на идеально подстриженной темной голове. В бежевых классических брюках, мягких туфлях да свободной белой рубашке под длинным черным пальто, Константин производил впечатление скорее успешного бизнесмена, чем когда-то проигравшего главную битву Византийского императора.

— Только в данном случае речь идет совсем не о человеческой крови, — Константин прищурился, а я только сейчас заметила, что его взгляд был сродни взгляду кобры на его трости. Такой же зеленый. И такой же опасный, — в момент кульминации, в зал, в цепях, вводили вампира. Все кланялись ему, как божеству, хоть он и был пленником. О, я отлично помню этот момент, как Василий преклонял голову перед существом ночи. Всегда удивлялся, куда девалась в этот момент его богобоязненность, — Константин хмыкнул, — но таковы люди. Я, знаете ли, навсегда взгляд того вампира запомнил. Спокойный, ледяной. В цепях был он, но глядя, как капля за каплей его кровь наполняет наши чаши, перемешиваясь с травяным напитком, казалось, что рабы здесь мы.

Константин посмотрел на меня. На его лице наконец-то промелькнули эмоции. Любопытство. Нет, его не удивил мой рассказ. Думаю, не позови его Вагнер — он явился бы сам рано или поздно. Константин знал гораздо больше, чем рассказывал сейчас, но он был осторожен. Выдавал правду дозированно, знатно разбавляя ее ненужными вступлениями. Он прощупывал. Наблюдал за Вагнером, наблюдал за мной.

Скорее он воспринял мотивы моей речи иначе. Вероятно, как демонстрацию власти Вагнера. Да, будь я на его месте, я бы тоже решила, что груз такой тайны свалившейся на мои плечи совсем не жест доверия. Скорее его отсутствия.

Теперь он был в опасности.

Ведь узнай хоть кто-нибудь — Вагнер уничтожит его.

— Дети Самсона, — протянул Константин, а я удивленно округлила глаза, — они так себя назвали. Эти вампиры и те, кто использовал их кровь. Василий говорил, что это очень узкий круг, чьей единственной целью является создание на самом деле совершенной формы жизни. Звучало это излишне пафосно, надо сказать. Не заметил я среди присутствующих тех, кого действительно волновало чье-то будущее, кроме их самих. Напиток давал им преимущества. Хорошее настроение, ясный ум, здоровье и многим долголетие.

— Я ничего про них не знаю, — ошарашенно прошептала я.

— Не ты одна, — потер переносицу Вагнер.

— После я слышал о них совсем немного, — Константин поднял ладони вверх как бы демонстрируя, что не утаивал ничего специально, — лишь пару раз, еще до вашего рождения, Димитрий. Даже и не думал воспринимать это всерьез — мы, вампиры, редко обращаемся к воспоминаниям до обращения. Но сейчас, когда прекрасная Сима поведала нам тайну своего, эм, состояния, я, невольно, о них вспомнил.

И в это я не поверила. Нет, Константин ехал сюда с козырем. Большим, жирным, многообещающим. Ведь уже давно было известно, хоть и не в широких кругах, что я питалась от Вагнера. В конце концов именно на основании данного факта меня записали к нему в подданные, вычеркнув из человеческого сообщества.

Но сейчас больше всего волновало не это.

— Организация, которой самое малое тысяча лет, оставалась незамеченной на радарах ПМВ? — я нахмурилась, глядя в глаза Вагнера.

— Берите выше, — Константин мельком глянул на наручные часы, — в истории вампиров нет даже упоминания о детях Самсона.

— Ты же вспомнил о них только сейчас, — голос Вагнера звучал тускло, словно из него выкачали все силы, — не важно. Я устал. Продолжим завтра.

Вагнер не успел махнуть рукой, как Константин уже весь рассыпался в пожеланиях царю крепкого здоровья, и, чуть ли не облизывая пол, скрылся в коридоре гостиницы.

Сжав голову в ладонях, Вагнер сидел, оперевшись на стол. Еще утром он был активен, а сейчас вновь походил на труп.

Один ответ. Гора вопросов.

Как они оставались в тени столько времени?

Дети Самсона. Информацию о них стоило искать там, куда я и направилась изначально — в ПМВ. Ни страха, ни разочарования на этот раз я не ощутила. По сути ничего нового мы сегодня и не узнали — лишь подтвердили те догадки, к которым пришли до этого. Что-то упорно пряталось у нас под самым носом.

Как не странно, сейчас меня беспокоило совсем не это.

Присев на корточки перед Вагнером, я осторожно коснулась его локтя.

Совсем ледяной.

— Ты ел? — я легонько погладила твердую кожу, напоминающую на ощупь фарфор.

— Да, — он кивнул и, тяжело вздохнув, убрал от лица ладони, — слишком много всего.

Вагнер посмотрел на меня а я, не выдержав его взгляда, отвернулась. Он был прав. Слишком много. Мое настроение, мои мысли, все менялось со скоростью света, то сваливаясь бессмысленной мешаниной, то выстраиваясь в логический ряд.