— Ты ведешь себя, как ребенок, — выдохнул Леопольд, сжимая мою левую руку чуть ниже локтя, а я с надеждой заглянуда ему в глаза, — приступ, Сим. К моему огромному сожалению, это был именно он. Я лечил ни один десяток человек, чтобы…

— Но я не человек, — от радости я готова подскочить с кровати и прыгать до потолка.

Как это раньше мне не пришло в голову?!

Лицо Леопольда тут же деревенеет. Ох, да, ты точно знаешь, о чем я.

— Я не подчиняюсь законам людей, Леопольд. Так что в больницу я не поеду и точка.

Разочарование ударило по мне так же сильно, как радость пару секунд назад. Потому что я услышала знакомые шаги. Шорох трущейся о дверной косяк футболки. Я чувствовала взгляд, скользящий по моему лицу и хотела раствориться в атмосфере прямо сейчас.

А Леопольд, внезапно, улыбнулся.

— Я так не думаю, — произнес он, оставляя мою руку в покое, — что скажешь?

Леопольд смотрел не на меня. И спрашивал не меня. Искры надежды таяли в холоде произнесенных слов:

— Schatz едет в больницу, — и прежде, чем я успела возмущенно обернуться, Вагнер припечатал мой порыв к плинтусу, — это приказ.

Леопольд довольно улыбнулся, а дядь Леша покачал головой и вышел из комнаты. Я же пыталась вытащить свои мозги из состояния киселя и сформировать нечто, похожее на план. Вагнер не человек.

С одной стороны это очень плохо. Ведь то, что я наблюдала у Самсона говорило о полном замещение всех приоритетов в сторону основной и главной цели. Следовательно, сколько бы я сейчас здесь не распиналась про то, что он не может подвести своих немертвых поданных, запихнув их неплохой шанс на выживание в психушку — это не сработает. Будь он человеком, манипулировать на чувстве долга вышло бы прекрасно.

Но ведь он зачем-то все это делал, правда? От скуки? Он прекрасно мог жить дальше, не беря власть над вампирами в свои руки, но не стал. Запрос на признание? Нарциссизм? Что двигало вампиром, не жаждущим власти? Ведь это совсем не свойственно ему. Вагнер спокойно мог узнать о своем происхождении гораздо раньше меня, еще когда работал с моим отцом — но это не было ему интересно. Его происхождение — последнее что волновало Вагнера.

Казаться хорошим?

Вина. Долгое время Вагнером двигало гипертрофированное чувство вины.

А это уже было что-то.

Быстро посмотрев на Вагнера, что также не шевелясь стоял в дверном проеме, я уставилась на Леопольда.

Верно, я точно свихнулась, если сама собиралась попросить об этом.

— Оставь нас, пожалуйста, не надолго, — глядя Леопольду в глаза и перебирая в руках одеяло, решительно заявила я, — пара минут. Я позову.

То, как подался вперед Вагнер, чувствовалось по движению воздуха. Понятия не имела, зачем ему резко нужно было быть ближе, но я не скрывая своих ощущений, дернулась. Не собиралась упрощать ему задачу. Когда вампир не в поле моего зрения — он опасен, это инстинкт. А после увиденного мной вчера не нужно строить иллюзий, что я не заметила. Сложно притворяться, что ничего не произошло. Он не смог контролировать себя. Я тоже не собиралась.

Леопольд вздохнул и, не оборачиваясь больше ко мне, резко поднялся и вышел из комнаты, оставляя меня один на один с Вагнером.

— Присядь, — кивнула я на кровать, не позволяя уничтожительной тишине забраться под кожу, — мне сложно поворачиваться.

Не произнося не звука, Вагнер отодвинул простынь с той части кровати, где сидел Леопольд и сел, поправляя джинсы на коленях. Какой внимательный, посмотрите все. Это раздражало. Хотелось попросить так не делать, но это значило бы, что мы снова войдем в обсуждение кому что нравится, кто что чувствует. А мне не нужно, чтобы вампир снова подстраивал поведение под меня. Нравилось изображать из себя человека? Никто не запрещал, твой выбор.

— Я понимаю, что тебе глубоко плевать на вампиров, власть над которыми ты взял в свои руки, — спокойно сказала я, разглаживая складки на пододеяльнике, — поэтому ты спокойно можешь приказать мне ехать в больницу. И даже в чем-то будешь прав.

— Да неужели, — усмехнулся Вагнер, продолжая разглядывать стену.

— Возможно мне и правда нужно продолжать лечение. Да. Но если ты решил обратиться за помощью в расследовании ко мне, это значит, что другого пути решения этой задачи ты не видишь, — пожала плечами я, — а значит только что ты сознательно принял решение, что их жизни ничего не значат. Охотник на вампиров может продолжать убивать твоих людей, пока я буду лежать где-то в Москве под препаратами.

— И что же тебя смущает, schatz? — Вагнер бегло окинул меня взглядом и отвернулся, — Вампиры поступают так, ты прекрасно это знаешь. Я делаю то, что считаю нужным и мне плевать, что и с кем может случиться. Тебе, кстати, как я заметил, тоже глубоко плевать на то, что будет происходить с вампирам. Ты бы дала мальчишке умереть и даже чаем не подавилась бы.

— Да, — кивнула я, собираясь с силами и вскинула голову, резко пересекаясь взглядом с Вагнером, — на вампиров мне плевать. Но не на людей, Вагнер. За все те жизни, что будут разрушены из-за этого твоего эгоистичного решения, нести ответственность будешь ты. Твои подданные не дураки, Вагнер, — грустно улыбаюсь я наблюдая за едва заметными движениями мышц на лице Вагнера, — и когда они поймут, что ты лишил их единственного шанса на спасение — они начнут мстить. Не тебе — людям. Вот такие, как Мари. Те, чьих дорогих и близких покалечит или уничтожит охотник. Они наплюют на твои законы и пойдут убивать. Война вернется, Вагнер. И вряд ли тогда я не устрою на самого тебя охоту.

— Ты не вступаешь в бой, в котором проиграешь, — улыбнулся Вагнер, а я зажмурилась.

— Но при всем этом я продолжала охотиться на Самсона. И буду охотиться на тебя, если ты это сделаешь.

Он молчал. Я чувствовала, как трепетало мое сердце и смотрела на его лицо с надеждой. Не нужно меня запирать.

Я помогу во всем, мы найдем того, кто охотится на вампиров и восстановим наше зыбкое равновесие. Ты спокойненько исчезнешь и продолжишь наблюдать со стороны, а я буду коротать дни в одиночестве, не в силах быть с кем-то без страха, что завтра ты оторвешь этому кому-то голову. Зыбкое. Но равновесие.

Он колебался. Выражение лица Вагнера было нечитаемо, а я не имела права делать то, что все же сделала. Потому что от этого зависела не только моя жизнь. В момент, когда я осторожно коснулась перебинтованной левой рукой его спокойно лежащих на кровати прохладных пальцев, внутри передернуло.

То ли от того, что я снова коснулась вампира.

То ли от того, что использовала его.

Не знаю, кто в этот момент отвратителен мне больше — Вагнер или я сама. Но поглубже втянув воздух, я осторожно переплела наши пальцы. На мгновение они заледенели, но быстро вернулась к прежнему состоянию. На доли секунды Вагнер потерял контроль. Это и было нужно.

Не смотри так на меня, я тобой манипулирую.

Я отвернулась, не в силах наблюдать за переменой в его глазах.

— Не заставляй меня ненавидеть тебя, — прошептала я и, чуть пожав его руку, тут же одернула свою ладонь стараясь, чтобы это не было близко, — снова.

Сердце колошматило так, что я слышала только пульсацию крови у себя в голове. Из-за этого шума страшно было не разобрать слов, но и смотреть на Вагнера, чтобы прочесть по губам, я не могла.

— Ты выпьешь моей крови и вылечишься, schatz, — прохрипел Вагнер, откашливаясь, — тогда можешь остаться.

Есть. Я тут же кивнула и радостно подхватила стакан с водой, залпом опустошая его. Ради всего святого, конечно выпью, кому нравится ходить в бинтах и с разбитым лицом. Не думала, что на то, чтобы раны затянулись, ушло бы много времени. Я даже как-то излишне быстро двинулась к Вагнеру. Он на мгновение отвернулся и поднес прокушенную кисть к моему лицу. Это мы уже плавали, это мы уже знаем. Металлический вкус наполнил рот быстро. Подумаешь, кровь.

Мне даже плевать, что в этот момент моя голова лежала у него на коленях, а сам Вагнер перебирал мои волосы. Какая разница? У меня есть универсальное лекарство и уже через полчаса я снова буду прыгающим по дому Кузнечиком.