– Ты больше никого этому не обучил?

– Не совсем. Твоя сестра оказалась предрасположенной именно к этому типу силы. У неё ни за что не получится добиться скорости или ловкости от коня, но она без затруднений отберет у него какую-нибудь способность.

– Когда должно было состояться покушение, у тебя на теле была ящерица...

– И не одна! Я не мог так рисковать! Поэтому, пока ты мчался ко дворцу, я залечивал рану ровно настолько, чтобы она перестала быть смертельной.

– А я не придал значения удивлению лекаря...

– Ты вообще очень многому не придавал значения. Горе практически раздавило тебя, и ты потерял способность мыслить здраво. Впрочем... после того, как ты меня спас, что-то изменилось. Ты как будто очнулся! Например, набрал новых людей, которые оказались тебе верны...

– Я думал, что спас жизнь хотя бы тебе.

– А-а-а, понимаю, – протянул Виктор. – Чувство вины. Ты не спас Анну, но спас меня, и это стало твоим искуплением.

– Но теперь я жалею об этом.

– Не вини себя, – благодушно произнёс тот, – куда мальчику тягаться с мужчиной? Ты проиграл, Герман, пора поставить точку.

– Ещё нет.

– Неужели ты думаешь, что у тебя получится со мной справиться? Под моей одеждой столько разнообразных тварей, которые делают меня неуязвимым, что тебе и не снилось.

– Стража видела, как ты отправился со мной в покои королевы. Даже если ты меня убьёшь, тебе не стать королём.

– Очень даже стать! Ты вовремя закрыл эту часть дворца. Мне не составит труда перетащить в эту комнату трупы вулканцев, которые как раз недавно высадились на наши берега, а себя снова ранить. Я всё представлю так, будто это было покушение, а тех, кто будет слишком усердно копать, просто уберу.

Герман мрачно следил за Виктором, не зная, что сказать. Но затем он вспомнил о сестре, на него навалился страх, и он спросил:

– Что ты намерен сделать с Марианной?

– Пока не решил, но вот от старой Агаты точно придётся избавиться. И чем скорее, тем лучше.

– Чем тебе мешает эта безобидная женщина?

– Она знает одну тайну, которая должна уйти вместе с ней.

– Что?! – воскликнул король. – Кто тебе сказал?

– Никто. Я всё слышал сам.

– Но ты ушёл!

– Ты забываешь, какими невероятными силами я теперь обладаю. Некоторая живность даёт изумительный слух! Я могу находиться у самых ворот дворца, но слышать каждое слово, произнесенное в этих покоях.

– Не смей её трогать.

– Кого? Агату? Так наоборот же всем выгодно, чтобы она замолчала.

– Их обеих.

– А, так ты про Марианну... Посмотрим. Кстати, ты знал? Она сбежала из тюрьмы.

– Что?

– Не знаю, как ей это удалось, но да, её там больше нет.

– Где она?

– В ордене. Ждёт меня.

– Что это значит?

– Она слишком усердно рвалась тебя спасать...

Герман вскочил и замер.

– Правильно, не стоит зря растрачивать силы. Впрочем, они тебе не помогут.

– Не смей её трогать!

– Не переживай, если она станет моей женой, я буду очень ласков!

– Она ни за что не станет твоей женой!

– В таком случае ей придётся отправиться за тобой и Анной.

– Это ты?! – вдруг заревел Герман.

– Что – я?

– Это ты убил мою мать?!

Виктор замер, задумчиво разглядывая, как распаляется король.

– Говори!!!

– Скажем так... – медлил мужчина и посмотрел на потолок, словно что-то вспоминая. – Она сама меня вынудила.

Герман мгновенно схватил кресло и с нечеловеческой силой кинул в предателя. Но тот проворно увернулся, подпрыгнул и оказался висящим на потолке, откуда немедленно донёсся сдавленный смех.

– Она так надоела мне за все эти годы, что я отомстил за каждое нанесенное мне оскорбление! С каким же удовольствием я сообщил ей о своих планах на Марианну. О, она была просто в бешенстве!

– Спустись ко мне и будь на равных, трус!

– Но эта женщина так верещала, – глумился Виктор, – что страже пришлось вмешаться. Правда, было уже поздно. Когда им наконец удалось выбить двери покоев, всё было кончено. Мне ничего не осталось, как перебить их всех. Но, к сожалению, они не дали мне спокойно уйти. Я шёл по коридору, а они всё прибывали и прибывали, а я всё убивал и убивал...

– Слезай! – кричал Герман и ходил кругами словно волк, выжидающий, когда его добыче надоест сидеть на дереве.

– Анна наказала Марианну, заперла в покоях и выставила стражу на протяжении всего пути к ней, чтобы в случае чего быстро узнать о побеге, поэтому, как только я убирал одного свидетеля, на его место тут же приходил другой. Так я медленно продвигался и очутился рядом с дверью в святая-святых твоей сестры. Мне удалось незаметно скрыться лишь оттуда.

В комнате повисла тишина, но Герман не слышал её – ревущее сердце било по ушам, вискам, стучало в спине и руках. Он смотрел на человека, который заменил ему отца, стал наставником и другом, но теперь превратился в самого страшного, самого сильного врага. Ненависть к нему разъедала каждое мгновение и заставляла трепетать от желания сломать ему шею.

– Кажется, теперь ты знаешь всё, – медленно проговорил Виктор. – Возможно, у тебя остались ко мне какие-то вопросы? А то все мелочи уж и не припомнишь!

– Только подлые трусы отсиживаются в тени и наносят удары исподтишка!

– Герман-Герман, – насмешливо покачал головой тот, – ты забываешь, эти методы не действуют на взрослых людей, а я давно не мальчишка. Трусость не плохое качество, наоборот, оно спасает жизнь и даёт тебе время для размышлений. Но в чём-то ты прав... Нет никакого смысла отсиживаться здесь, сейчас, разве только чтобы ответить на твой вопрос. Ты спрашивал, почему я решил тебе признаться? Всё просто. Если бы я убил тебя, ты бы не расстроился, а удивился, но я хочу, чтобы ты страдал. Чтобы ты знал, каково это – всю жизнь быть в тени! Быть отвергнутым! Искалеченным! Быть проигравшим! Ты так сильно похож на отца, что мне доставит огромное удовольствие лишить тебя жизни! Как будто я делаю это снова!

Король не выдержал, схватил ножку от разбившегося кресла и со свей силы метнул в потолок. Виктор легко увернулся, его смех раскатился по комнате и резко затих.

– Хватит, мне надоело, – прозвучал ледяной голос, и предатель рухнул на пол, но не только не повредил ноги, а, кажется, даже стал ещё сильнее.

Он ринулся в атаку так стремительно, что Герман не успел ничего понять, – его отбросило в стену.

– Вот он я, ты так хотел меня прикончить, давай же! – издевался Виктор.

Король не думая кинулся вперёд, рассчитывая сбить противника с ног, но тот будто превратился в змея, что молниеносно уворачивался и отвечал точными ударами. Справиться с ним было невозможно, но кипящая ярость, съедающая ненависть и бесконечное горе слились в едином чувстве и вытеснили здравый смысл. До тех пор, пока ядовитая темнота не начала застить зрение... Герман пошатнулся. Он не ощущал ран и ссадин, не замечал, как расползаются синяки, в нём горело единственное желание уничтожить, которое перекрывало всё. Он осознал, что ему вряд ли удастся выйти победителем, но собирался продать себя подороже.

– Сила Асха действительно велика. С ней ничто не сможет сравниться. – Виктор с легкостью отбил последнее нападение короля и отбросил того к кровати, после чего медленно приблизился и занёс кинжал. – Династии Кордов пришёл конец. Не передавай привет своей матери.

Герман терял сознание. Слова долетали до него обрывками, а то и вовсе тонули во мраке. Он закрыл глаза, чувствуя полное бессилие, и провалился в пропасть...

Герман...

Гер...ман...

Король услышал любимый голос, приоткрыл глаза и увидел сквозь мутную дымку зажатую в руках предателя сестру. Девушка тщетно вырывалась, колотила руками железные мускулы Виктора, но её голос дрогнул, веки опустились, и страшный испуг за жизнь Марианны вложил в руки Германа кинжал с рубином...

– Я не мог потерять ещё и тебя, – тихим голосом проговорил король и посмотрел на побелевшее лицо девушки. – Именно это придало мне сил, и я нащупал кинжал, которым он собирался меня убить, но который, вероятно, выронил, когда появилась ты.