− Понимаю, − неожиданно даже для себя ответила Тера.

Она никогда никому не говорила об этом, не соглашалась, не становилась рядом с кем-то, не разделяла с ними свои чувства. Но сейчас все казалось другим. Зарина ее понимала и была почти такой же. Единственной такой же в чужом мире.

Зарина вскинулась и посмотрела на Теру недоверчиво. Сжала дрожащие руки в кулаки, поджимая губы недовольно. Выглядела Зарина теперь напряженно, на грани истерики, с блестящими от непролитых слез глазами, дрожащими руками и сведенными к переносице светлыми бровями.

− Я услышала о вас. На самом деле только ленивый о вас не говорил. Новый монстр с белоснежными волосами и огромной силой, которая запугала людей и их ела. Хотя последнее было лишь слухами. О вас говорили так много, что я подумала… Подумала, что это мое единственное спасение.

От ее слов Тера фыркнула. Слухи о ней и правда быстро распространялись и приукрашивались. Она смеялась от знания того, что ее выдуманным образом пугали маленьких детей. Подсылали рыцарей и убийц, которые уходили ни с чем, сталкиваясь с Мино. И все это из-за нее. Такой слабой, неуверенной и сломленной, которая умерла бы при первом нападении, если бы не шок, собственная сила. Это делало людей смешными в ее глазах. Но вместе с этим ее одолевало беспокойство, потому что слухи отравляли жизнь. Они уничтожали стремление к нормальной жизни.

Все ее боялись. Все стремились ее убить, не давая жить. Тера ощущала собственную беспомощность, потому что даже здесь все уже решили за нее.

Интересно, какая же все-таки на самом деле смерть? Умру ли в этом теле и мире я также быстро? Я бы не отказалась.

Зарина неожиданно громко выдохнула, вырывая Теру из потока собственных мыслей.

− Я понимаю, что навязываюсь и мы почти не знакомы, но я была бы рада остаться здесь. Можно я останусь здесь? Мы одинаковые, обе – монстры, которые едят человеческое мясо. Нам лучше держаться вместе.

Она такой исход предполагала, когда впускала в дом Зарину. Это даже хорошо, не так одиноко, более безопасно и источник новых знаний постоянно рядом, но Тера настолько отвыкла от людей, что чужое присутствие напрягало. Постоянное ожидание подлянки тоже. Тера не доверяла новой знакомой, не знала, какие цели та преследовала на самом деле, поэтому думала долго. Крутила сложившуюся ситуацию с разных сторон, смотрела на перспективы и пока получалось, что плюсов чуть больше, чем минусов. Пока выходило так, что, прогнав Зарину, она портила жизнь себе.

Вздохнув тяжело, она потерла переносицу. Подпускать к себе никого не хотелось, но быть одинокой и глупой тоже. Поэтому, скрипя сердцем, Тера кивнула, соглашаясь. Она не смотрела на радостную Зарину, встала медленно и, отложив карту, направилась в свою комнату. Как хорошо, что в доме находилось две скрипучие кровати и шкура у камина. Для Зарины место найдется, а про еду и остальные блага они подумают завтра утром.

Все завтра.

Она вновь долго не могла уснуть. Лежа на боку и делая вид, что спит, Тера прислушивалась к происходящему вокруг. Зарина спала на второй кровати и тихо, едва заметно постанывала во сне. Мино никогда не спал, мертвым это не требовалось, поэтому он сидел у изголовья или уходил на короткие патрулирования. Теру все еще терзал страх и неуверенность.

Одно она знала точно – когда об этом узнают, к ним вряд ли кто-то придет. Только смертники.

Она чувствовала себя неловко.

Смотрела по сторонам с опаской, кривилась невольно и вжимала голову в плечи, когда мужики кричали особенно сильно. Надвигала на глаза капюшон, понимая, что выглядела очень странно со стороны. Подозрительно. Девятая дышала прерывисто, иногда пила необычную на вкус настойку, в которой чай преобладал над алкоголем. Но голова все равно кружилась, и она не была уверена, от жары это, волнения или алкоголя, за который сестра ее будет ругать. Сестра всегда ругалась, когда девятая оказывалась в опасности.

Внутри что-то заворочалось, оседая в низу желудка липким холодом. Она вскинулась, посмотрела по сторонам в страхе, ища источник опасности и заметила странного мужчину. Явно выпившего мужчину, который скучающе смотрел по сторонам, останавливался взглядом чуть дольше не женщинах. Его русые волосы растрепались, щеки раскраснелись, а дыхание поверхностное. Иногда незнакомец смотрел на нее, и девятая понимала, что он узнал. Наверное, она ожидала от него криков, агрессии, но мужчина лишь тряхнул головой и пошел за второй кружкой.

Девятая сгорбилась и допила настойку одним глотком. Вновь осмотрелась. Пятая точно будет недовольна, когда проснется. Она ушла из их комнаты неожиданно, потому что очень хотела есть и ей интересен городок, в котором почти не гуляла. Ее первое почти самостоятельное путешествие из храма, который девятая не покидала надолго. Сейчас шли вторые сутки после их ухода.

Страх вновь вспыхнул внутри, льдом прокатился по телу, оседая дрожью на кончиках пальцев. Она вновь осторожно посмотрела по сторонам и застыла, сталкиваясь с голубыми, почти прозрачными глазами другого мужчины.

Брат.

Он стоял рядом со стойкой и допивал светлое пиво, смотрел на нее пристально. Настолько пристально, с заметным упреком, что девятая почувствовала приливший к щекам жар стыда, вжала голову в плечи, стараясь стать незаметнее. Но брат смотрел также пристально, пил пиво и казался очень недовольным. Его девятая не видела никогда, а может, просто забыла, потому что не видела долго, но его каштановые, вьющиеся волосы и голубые глаза говорили сами за себя.

Все они похожи друг на друга. Поэтому находились в опасности каждый день, потому что не все люди их боялись. Девятая братьев тоже опасалась, особенно незнакомых, ведь те хоть и видящие, но все равно сильнее и менее подвержены приступам. Поэтому у нее внутри все оборвалось, когда мужчина с силой поставил пустой стакан на стол, встал медленно и кивнул в сторону выхода. Замечательно.

Она сидела некоторое время, пытаясь побороть страх. Посмотрела на пустой стакан, поправила накидку и встала медленно. Нехотя. Повесила мешок за спиной и пошла на выход из душной и шумной таверны.

На улице оказалось очень холодно, тихо и темно. Смотря на затянутое тьмой небо, на редкие звезды и полную луну, она все отчетливее понимала, как сильно разозлиться сестра. Пятая точно будет сильно кричать.

Осмотревшись, девятая медленно побрела к уличному светильнику, чтобы вышедший из таверны брат сразу ее увидел. Странно, конечно, что он еще не вышел, но девятая не злилась, была даже рада небольшой передышке. Взрослые ее нервировали, потому что они всегда следовали правилам, оседали в храмах, приходя с новыми братьями или сестрами и уходя ногами вперед. Они никогда не доверяли церкви и насаждаемой религии, скептически относились к Папе, но в последнее время все реже говорили об этом. Словно смирились и приняли правила игры.

Ее это огорчало.

Девятая росла на старых легендах о Древних, о мире, в котором жила магия и люди, способные ею управлять, ставились уважаемыми. Их почитали, боялись и почти поклонялись, к ним шли за помощью, учились и прислушивались. Потом настало пришествие и люди возненавидели магию, считая ее порождением дьявола. Все больше появлялось церквей, все глубже прятались маги и постепенно магия, которая раньше питала все живое – истощалась. Девятая почти ее не ощущала. Сестры говорили, что она чувствовалась медовым привкусом в месте захоронений, где покоились тела тех, кого любили и ненавидели. Единственным местом, куда стремились все маги в поисках лучшей и свободной жизни, являлся плачущий лес.

Место, о котором девятая мечтала с детства.

Поежившись от сильного ветра, девятая осмотрелась по сторонам. Брата не было. Это немного беспокоило, потому что ночью на улицах не безопасно, особенно рядом с такими местами. Девятая сжала в потных ладонях веревки от походного мешка, вновь судорожно посмотрела по сторонам и подумала о том, что лучше ей сейчас же отправиться в номер. Дорога недолгая, если она побежит, то вовсе вернется быстро, а если повезет, то и сестра не заметит отсутствия.