Морозным утром, на рассвете, Герда закутала Адрастею в одеяло и положила в корзину. Сама оделась тепло, собрала в небольшой мешок нужные вещи и посмотрела на приехавшую повозку. Чего Герда не ожидала, так это встреть родителей на кухне так рано. Как оказалось Трия кормила отца, который собирался на работу. Они оба посмотрели на нее и ребенка. Отвернулись.

− Куда ты?

− Искать того, кто поможет деревне в борьбе с монстром, − просто и без прикрас ответила Герда. Она посмотрела на недовольно поджавшего губы отца, на мачеху, которая судорожно выдохнула. Они не смотрели на нее, жизнь текла своим чередом и лишь еле заметный запах гнильцы, который появлялся стоило растопить печь, напоминал о пережитом.

− Возвращайся. Даже если на поиски тебе понадобиться не один год. Просто возвращайся, когда найдешь нужного человека.

На рассвете, накрыв Адрастею, Герда упиралась спиной в солому и смотрела на медленно уменьшающуюся Яму. Ее дом, которого уже не существовало.

Она проснулась, словно от толчка. Сразу же открыла глаза, со страхом осматриваясь по сторонам. Сразу же посмотрела на стены, на которых не находила копоти или других признаков разрушения. Посмотрела на заколоченное окно, потому что несколько дней назад его выбили, отчего на полу до сих пор находила мелкие осколки, застревающие между половиц или в подошве обуви. Босиком Тера больше не ходила. Доски не выбиты и, казалось, все двери и полы целы.

Прислушавшись к звукам в доме, она напряженно полулежала на старой кровати. Кроме пения птиц за окном, шелеста листвы и других звуков природы, она ничего не услышала. Но все равно не расслабилась. Встала медленно, достала из-под кровати старые ботинки какого-то охотника, который убегал из леса последний раз. Обулась, завязывая шнурки так крепко, что даже ноги запульсировали, аккуратно встала, поправляя юбку застиранного платья. Вслушиваясь в жизнь охотничьего дома, Тера медленно вышла из спальни и, всматриваясь в каждый угол или комнату, остановилась у потухшего камина. Уже черные остатки дров тихо, едва слышно потрескивали, а от окон по полу скользил еще холодный, утренний воздух.

Обойдя весь дом, Тера немного расслабилась, потому что никого не обнаружила. И новых разрушений тоже не было, а когда не обнаружила разрушений и чужих за пределами дома – расслабилась окончательно. Холодные тиски отпустили сердце, но тревога все равно оставалась, особенно когда Тера пошла в туалет и набрала воду из бочки. Только когда она закрыла дверь дома, закрываясь от мира, почувствовала себя более уверенно. Однако даже тут она больше не чувствовала себя в безопасности.

Слишком часто ее в последнее время пытались убить.

Тера их не винила, на самом деле понимала, но все равно злилась каждый раз и потом подавляла в себе дрожь страха и накатывающую панику. Потому что жить ей очень хотелось. Так хотелось, что она каждый раз подавляла приступ паники, сжимала руки в кулаки, а потом терла кровоточащие ранки от ногтей. На самом деле по этой причине она теперь большую часть времени сидела у окон и внимательно следила за происходящим.

Рыцари, охотники и другие смельчаки не приходили днем. То ли боялись, то ли заняты были, но в основном появлялись они на рассвете или ближе к закату, когда она теряла бдительность. Но после нескольких раз, когда она просыпалась от шума или запаха гари, когда к ней в дом врывались незнакомцы, угрожая мечами или вилами, больше подобную ошибку не повторяла. Спала теперь Тера чутко и всегда у стены, дальше от окон и неподалеку от дверей. Теперь знала все ходы и лазейки, везде у нее прятались массивные деревянные палки, от которых оставались заусеницы, или тяжелая посуда. Несколько раз это спасало ее, а те, кто попадал под удар или убегали, или его потом выносила из дома сама Тера. Первых двух она и правда хоронила, выкапывая глубокие ямы, делая деревянные кресты. Потом она это перестала делать, потому что спина уже болела, потому что никто этого не замечал и не благодарил, лишь обвинял и вновь пытался убить.

Они даже не представляли, как потом Тера сидела у камина неподвижно по несколько часов. Как мучалась ночами от кошмаров, в которых ей снились мертвецы. Из-за постоянных стрессов и усталости она едва не умерла. Бок до сих пор ныл, а от вида крови тошнило так, что Тера какое-то время сидела на свежев воздухе. Потому что только так ее не тошнило. Скорее всего после этого у нее останется отвратительный, кривой шрам. Молилась Тера лишь о том, чтобы рана не загноилась.

Потерев виски, Тера прикусила щеку изнутри. Она еще раз обошла вокруг дома, вылила грязную воду и скривилась от утренней прохлады. Сегодня к ней не приходили и это ее даже радовало. Однако она понимала, что это лишь временное затишье перед бурей, потому что, когда в прошлый раз они не приходили несколько дней, они подожгли дом. Ночью просто подожгли дом, и Тера проснулась лишь когда почувствовала странный жар и запах гари. Проснулась и почувствовала, как и так медленно бьющееся сердце остановилось.

Они смеялись.

Смеялись так громко и заливисто, что Тере становилось страшнее с каждой секундой. Она тогда босиком выбежала из дома и закричала, когда увидела, как горячий огонь покрывал всю стену и медленно подбирался к крыше. Мыслей не было, чувства обострились настолько сильно, что она кричала и тихо выла какое-то время, не понимая, что происходило. Они смеялись. Все люди, которые прятались в лесу, смеялись над ней, кто-то даже кинул в нее вилы, но Тера увернулась. А потом и вовсе побежала в сторону, выкапывая землю. Ее же Тера кидала в стены, приносила ведра воды и вскоре потушила. Теперь же эта стена черная с отваливающей древесиной, там не рос плющ и трава. Но, к счастью, стена не прогорела до основания и изнутри даже не замечалось. Лишь до сих пор пахло гарью, отчего даже она сама пропахла ею.

В тот день ее не убили, лишь припугнули. Этот день Тера запомнила надолго, потому что потом не спала несколько дней и плакала. Она даже подумывала о том, чтобы поддаться им. Но вскоре Тера отказалась от этой мысли, потому что жить ей хотелось, ведь даже Освальду не удалось убить ее. Второй шанс, который она получила, хотелось сохранить.

Тера злилась, но не на них. Просто злилась, потому что не понимала их ненависть. Их желание убить ее, хотя Тера ничего плохого не сделала. Убила одного человека, правда, но больше ничего страшного она не сделала. Другие убивали чаще. Другие просто без причины шли к ней, стремились убить за существование. Тера на них злилась, но делать ничего не собиралась. Лишь защищаться, нападать точно не будет.

Не будет отвечать злом на зло.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

***

К горлу подкатила тошнота, но Тера проглотила горькую слюну и сразу же отвернулась. Вдохнула шумно воздух, чувствуя себя чуть лучше от свежести, небольшой морозности и свежей травы. Но запах крови все равно пробился, ввинтился в ее нос и мозг, как надоедливая игла. От этого стало странно: приятно и дурно одновременно. Свежая, еще теплая, но не такая аппетитная, как человеческая, от нее становилось чуть дурно, от вида вывернутого, маленького тельца почти рвало.

Она порывалась развернуться и уйти, забыть про увиденное, но не делала этого. Потому что очень хотелось есть. Это желание холодной пустотой внутри жило, не развивалось, но надоедало, раздражало своим присутствием. Интересно, сколько Тера уже не ела? С момента своего побега. Почти без двух лун три недели.

Выдохнув судорожно, Тера все же подошла к мертвому зайцу и, аккуратно открыв капкан, достала животное. Протерла подолом кровь с железа, вновь установила капкан в траве, взяла тушку за уши и осмотрелась. Ловушки еще стояли, следов людей не находилось. Значит, люди из деревни успокоились. Интересно, почему? Неужели что-то случилось не по ее вине?

Неожиданно кусты зашуршали. Тера напряглась всем телом, сжимая в руке кроличьи уши. Она готова была к атаке и защите, смотрела по сторонам пристально, ожидая нападения. Вновь шорох, уже, с другой стороны, отчего Тера отшатнулась. Шаги приближались, хорошо слышались. Сердце пропустило удар и осело тяжелым вздохом на губах, когда из кустов выпрыгнул Мино.