Алькор долго смеялся, когда узнал об этом.

– Ходили в город, – ответил Алькор и вышел чуть вперед, закрывая собой Вереска. Он улыбался сдержанно и вообще выглядел очень обходительным, опрятным. Любая семья была бы счастлива такому ребенку. Вереск до сих пор не понимал, почему друг отказывался от семьи и жил в этом ужасном месте.

– Что вам могло понадобиться в городе?

– Там сейчас красиво. Все готовятся к Серату, – так же спокойно ответил Алькор, хотя и видел, как с каждым словом воспитательница мрачнела. Дети вокруг сидели тихо, некоторые намеренно уходили из помещения в свои комнаты, чтобы не попасть под горячую руку. Да и место для ссоры воспитательница выбрала неудачное, потому что через эту комнату часто проходил смотритель, который не любил насилие по отношению к детям.

Казалось, воспитательница не нашла больше причин их отругать, поэтому отпустила. Скривилась, когда Алькор поблагодарил ее и, взяв Вереска за руку, пошел в комнату. А может на задний двор к старой липе.

– Ненавижу эту другу, – прошипел Алькор, когда они подошли к своим кроватям. В спальне почти никого не было, все сейчас гуляли на улице или занимались со смотрителем. Может, кто-то молился. Поэтому никто их не слышал, а если и слышал, то наверняка не придавал их словам значение.

Вереска здесь боялись, а Алькора уважали. Поэтому у них никогда ничего не крали, к ним не приставали и не нападали. Но и дружбу не заводили. Одни смотрели с опаской, вторые же понимали, что кроме друг друга им никто не нужен был. Если Вереск поначалу стремился завести новых знакомых, общался со всеми и играл, то после начала этой дружбы, он сократил общение с другими. Да и когда выяснилось, что он маг, многие просто отказались с ним общаться.

– Пойдешь на празднование Серата? – неожиданно спросил Алькор, ложась на кровать Вереска. Тот лишь недовольно скривился, посмотрел пристально на грязные штанины и тяжело вздохнул. В чем-то Алькор очень неосмотрителен.

– Не знаю. Хотелось бы посмотреть на артефакты и сладости, но людей, как всегда, будет много.

Вереск достал из сумки книжку с сухоцветами, небольшой минерал и кинжал. Покрутил его в руках, всмотрелся в вязь рун, но понял лишь малую их часть. Руны изучались на третьем курсе сейчас он поступил на второй. Все это он положил в деревянную шкатулку и провел по ее крышке окровавленным пальцем. Магия крови не нравилась даже преподавателям академии, но служила основой для многих ритуалов.

Алькор смотрел, как Вереск прятал шкатулку под кроватью. Пока он так не умел, потому что чувствовал потоки, а не управлял ими. Наверное, магия крови подчинялась бы ему, ведь там требовалась лишь кровь и умение перенаправлять энергию, но Алькор не пытался. Даже в тайне. Знал, что Вереск злился бы, если б узнал, накричал, сказал, что это опасно. Он готов немного потерпеть, ради своего Вереска.

– Иди сюда, дорогой, – он поднял одну руку и похлопал ей рядом с собой. Усмехнулся, когда Вереск закатил глаза, проворчал что-то для приличия, но все равно лег рядом, смотря в каменный потолок. – Мы ведь завтра сходим на нашу поляну?

Ему Вереск редко отказывал. Почти никогда. И даже сейчас, все это ворчание, тяжелые вдохи и легкие тычки в ребра были лишь прикрытием. Потому что Вереск никогда ему не отказывал.

***

– Опять эта идиотка?

Вереск посмотрел на него раздраженно, но кивнул. Скрывать не было смысла, да и Алькор всегда все узнает. Дети в приюте такие разговорчивые, дашь им конфетку, и они все обо всех расскажут. Некоторым это играло на руку, а Вереска злило. Они все были такими наивными и продажными, хуже, чем все те женщины, что выходили с наступлением ночи.

Он вновь вспомнил растерянное лицо девчонки и скривился. Ее упрямство восхищало, но всему стоит знать меру. К тому же Вереск изначально дал понять, что с соседом по комнате не общался и вообще им не интересовался. Вереск вздохнул свободно, когда она перестала пытаться, но сегодня было сложнее. Сегодня он был в приюте, позади лежал Алькор.

– У нее брат потерялся, – все же ответил он и положил зеркало на тонкой ножке обратно под кровать. Лег и тут же почувствовал руку на своем животе.

– У тебя ведь есть предположения.

– Я думаю этот дурак решил воскресить мать. Он последние полгода учебы только по этой теме книги и брал. Даже спрашивал у кого-то, но даже некроманты редко берутся за подобное. Скорее всего его просто разорвало от силы.

– Как жаль.

Ему было не жаль, и они оба это знали. Как и знали то, что Алькор уже скорее всего забыл об этом, оставляя в памяти лишь информацию про магию. Вереск не так много ему рассказывал. Поначалу, потому что не знал, потом из-за опасения, что он применить знания на практике. Сейчас Алькор был слаб. Настолько слаб и беспомощен, что ненавидел себя за это. Зато восхищался Вереском, своим сильным другом.

– Дорогой, пойдем лучше на поле. Ты вновь мне покажешь тот прием по управлению воздухом.

Ей почудилось, что жизнь оборвалась. Мир рухнул осколками к ее ногам.

В оцепенении она стояла слишком долго. В голове пусто, в желудке тоже и лишь сердце гоняло кровь так, словно спешило куда-то. Единственная мысль, которая подобно первой звезде появилась в ее голове была: «Смерть». Герда еще не знала чья. То ли глупого братишки, который решился на что-то столь темное и опасное, за что поплатился. Ее ли смерть, потому что знание правды всегда несло за собой жертвы. Отца любимого Сэма, который перешел дорогу монстру. Чья смерть?

Всех.

Они все в опасности. Все находились под наблюдением монстра.

Ее выгнали из дома. Вытолкнули жесткие, большие ладони сына старосты, который трогал ими монстра. Ублажал, делал приятно. Те руки, чья кровь текла в наследнице. В самой смерти.

Герда едва удержалась на ногах. Она сжимала алую, атласную ленту в кармане передника. Доказательство того, что Кайя ошибся и возродил не мать. Монстра. Теру, которая жила в их доме, занимала место брата, ела их еду и что-то делала. Точно делала что-то, потому что в голове словно туман, вспышки раздражения и злости словно сами собой испарялись, стоило ей вспомнить о тепле, которое она дарила. Точно делала, потому что ненависть перекрывала любовь и желание получить спокойствие вновь.

Это была та правда, которую она хотела. Но готова ли к ней Герда? Нет. Все то, во что она верила, пыталась верить, оказалось ложь. Это больно, несправедливо и очень обидно. Герда больше не знала, что делать. Сделать вид, что ничего не произошло? Тогда она предаст память любимого брата. Идти против монстра? Она слишком слаба для этого. Да и мало кто ей поверит, потому что Тера вела себя сдержанно и никого не убивала.

Кроме отца Сэма.

Ярость вспыхнула внутри, но тут же медленно потухла. Она теплилась, билась где-то внутри заполошно, но больше не проявлялась так сильно, словно ее сдерживало что-то. Из-за Теры любимый теперь ходил постоянно как в воду опущенный, иногда срывался на ней, извинялся потом, но все равно сторонился.

Герда тряхнула головой, отгоняя от себя ненужные мысли и эмоции. Что делать дальше? Она сжала виски с силой и скривилась от боли, приходя в себя. Не время эмоциям. Следовало решить, что будет дальше, потому что как прежде уже точно не станет. Герда ее за это не простит. Никогда!

Неожиданно позади кто-то вскрикнул, потом звонко засмеялся. И этот крик оборвал что-то внутри, потому что наедине с Терой осталась ее семья. Отец. Единственный родной человек. И он Трией оставался наедине с монстром, которому Герда больше не доверяла.

Герда бежала так быстро, что в груди пекло и боку болело. Воздуха не хватало, отчего кружилась голова и с координацией были проблемы. Под ногами то и дело появлялись камни, венки с вплетенными в них лентами, отчего она порой запиналась, падала, сдирая кожу на ладонях и коленях. Она бежала так быстро, что всхлипнула от усталости и боли, когда добежала, замерла перед окном, еле держась на дрожащих ногах. Стерла пот со лба и неловко подошла чуть ближе, пытаясь выровнять дыхание.