– Вы к-кто? – голос его все же подвел и вновь сорвался на визг. Он смотрел на тонкую женщину с белоснежными длинными волосами, на ее отстраненное выражение лица и неожиданно разревелся.

Это не его прекрасная мама. Все было впустую!

Он растирал по лицу слезы и грязь с кровью, тихо подвывал, пока женщина лениво смотрела по сторонам. Она чувствовала себя очень странно. Была полна сил, но словно лишена их, мысли текли так же медленно, как билось в груди сердце. Не было эмоций или чувств, лишь легкое жжение в районе желудка, которое постепенно превращалось в раздражающий фактор.

Она хотела есть.

Рот наполнялся слюной, внутри все клокотало от навязчивого желания и легкого привкуса железа на языке. Это было что-то новое и странное, непонятное для нее. А еще были странные потоки, тонкие серебряные нити, тянущиеся по поверхности земли к ней, по каждой вене и клеточке коже. Опоясывали они и плачущего мальчишку, который пах солью, чем-то кислым и железом. Странное сочетание, но притягательное.

– Малыш, где твои родители?

Она подошла к плачущему ребенку и ласково погладила его по волосам. Теплый, даже горячий маленький ребенок. Он смотрел на нее со смесью благоговейного трепета и ужаса. Смотрел и понимал, что несмотря на ласковые прикосновения и участливую интонацию, ей все равно. Это считывалось по отстраненному выражению лица, блуждающему взгляду и полному отсутствию интереса.

– Не бойся меня. Я тебя не обижу.

Кайя ей не верил, но почему-то кивнул, улыбнулся неуверенно и взялся за холодную ладонь. Глаза у незнакомки очень красивые. В них хотелось смотреть и смотреть. Поэтому не удивительно, что он неловко поднялся с земли и даже не заметил, как она подошла к нему почти вплотную, а пухлая, серебряная царица спряталась за облаками.

Тишину кладбища ничего не потревожило. Мертвецы спали, сторож тяжелой и пьяной поступью шел в свою коморку со старым матрасом, а минерал с кровавыми подтеками слабо сиял. Весь мир словно замер и ожил, когда из-за облаков выглянула луна. Ее свет озарил пустое кладбище, тонущую в луже тетрадь с конспектами, перевернутую чашу и женщину, которая с нескрываемым наслаждением слизывала сладкую кровь с пальцев. Странное чувство отпустило. Теперь ей стало теплее.

***

– Кайя! Кайя, где ты?!

Герда убрала руки от лица и со смесью страха и странной обреченности посмотрела на тихо плачущую мачеху. Та вытирала глаза передником, поправляла волосы, вылезающие из толстой косы, и упрямо шла вперед, осматривая каждый куст.

Мачеха верила, значит и ей следовало верить и искать дальше.

Какой же дурой она была! Ведь видела все, знала брата, как саму себя и предполагала, что такое могло случиться. Однако Герда никогда не думала, что Кайя, ее добродушный и глупенький брат решиться сбежать или на темный ритуал, который грозил убить его. И Герда не знала, что хуже.

От мачехи с отцом она отстала, посмотрела на небольшую группу односельчан, которые помогали в поисках, и быстро направилась на кладбище. Кайя всегда ходил туда, когда ему было плохо. Может, ему приснился кошмар, и он отправился к маминому надгробию? Этот вариант следовало проверить и не отмахиваться.

– Кайя!

Герда вновь крикнула и невольно напряглась, когда услышала ворона. Плохой знак. Вороны обычно на кладбище не летали, да и в их края редко залетали, впрочем, как и другие птицы. У них даже куры почти не росли, помирали быстро и потомство давали маленькое. Герда уже приложила руки ко рту, собираясь позвать брата, когда увидела что-то странное. На земле, среди могил и колючих кустов кто-то спал.

– О, боги, что случилось?

Мачеха опередила ее. Она подбежала к неизвестному и встала так, что Герде было не видно. С тяжелым сердцем она подошла ближе и прикусила щеку изнутри. Это был не брат, а какая-то странная женщина. Та смотрела расфокусировано, говорила тихо и спокойно, а еще вела себя очень странно.

– Кто вы? И что делаете на кладбище так рано? – поинтересовалась мачеха и накинула на плечи незнакомки свою шерстяную шаль. Та благодарно кивнула, осмотрелась, словно впервые видела это место, и приложила ладонь к виску.

– Я не помню. Я не знаю, где я. Что произошло?

Говорила она сбивчиво, немного хрипло и смотрела. Сначала посмотрела на Герду, потом на ее отца и в конце концов на мачеху, которая кивала. Это было очень странно. Герда не понимала, что именно ей не нравилось, но постепенно тугой обруч вокруг сердца отпускал, а ощущение опасности исчезало. Что им могла сделать дрожащая и худая женщина в драной одежде, которая смотрела преданно и что-то лепетала?

Мачеха растирала ее тонкие ладони, сетовала на отсутствие обуви и медленно выводила с кладбища. Расспрашивала. Как зовут? Откуда? Что последнее помнила? Кажется, незнакомка ответила лишь на один вопрос, в остальных случаях кривилась и бралась за голову. Отец с мачехой вели ее в дом, в то время как Герда придирчиво осмотрела кладбище. Ничего. Никаких признаков присутствия брата не было, а алая лента, неровный край которой виднелся из-под земли мог попасть и раньше, однако что-то все равно не складывалось, вот только она не могла понять, что.

Постояв на месте еще некоторое время, Герда убежала. Она пообещала себе разобраться в ситуации потом. Не сейчас. Сейчас в их маленьком домике, на заднем дворе которого стоял глубокий колодец и огород, сидела неизвестная женщина. Опасная женщина. Очень подозрительная. На нее смотрели, ее обсуждали, Герда слышала шепот или крики односельчан, которые уже давно не видели незнакомых, новых людей. В их края почти не приезжали, потому что Яма находилось между призрачным лесом, каменной грядой, в которой находились гнезда драконов, и ущельем в одинокой каменной пике. Эта пика уходила ввысь двумя острыми и неровными краями, а вниз глубокими пещерами, в которых хранились драгоценные камни, минералы и металлы. Ради них и приезжали люди, забирали у кузнецов драгоценности, металлы, отдавали железные монеты и уезжали. Не задерживались долго, потому что пугались. В каменной гряде жили драконы, а ночью выли ветры, убивая, лишая сил заплутавших путников.

Поэтому все удивлялись, смотрели с интересом на незнакомку. Она выжила. Другие умирали. Она шла босиком по колкой траве, горбилась, сжимала голову в плечи и смотрела на всех без интереса, лишь иногда рассматривала некоторых людей особенно долго. При приближении к дому незнакомка скривилась, но промолчала.

Значит она точно не из этих мест и скорее всего вообще жила не в деревне. Так подумала Герда, когда вошла в дом за мачехой.

– Милая, как тебя зовут? – вновь поинтересовалась мачеха и суетливо усадила незнакомку на табурет, укутала ее в колкую шаль, сетуя на то, что та слишком холодная. Ее движения были резкими и отрывистыми, особенно когда мачеха набирала воду в ковш из низкой железной бочки, в самом углу кухни. Вода расплескалась, оставляя на полу мелкие лужи.

Герда видела, как мачеха волновалась, как суетилась и окружала незнакомку своей заботой. Конечно, она всегда была такой, заботилась о заплутавших животных, впускала в дом путников, которые порой не говорили в ответ даже «спасибо». Незнакомка тоже не благодарила, вообще ничего не говорила, лишь отстраненно смотрела по сторонам и сжимала в сероватых ладонях ковш.

Герда уже хотела возмутиться, накричать на незваную гостью, на которую тратили много драгоценного времени. Сказать, что на вопросы принято отвечать, но резко закрыла рот и спрятала руки за спину, когда встретилась взглядом с незнакомкой. Лед. Она чувствовала его во взгляде напротив, ощущала на собственной коже и всякое желание говорить пропало, как и раздражение. И правда, женщина пропала и ей наверняка требовалась помощь, она, напуганная и продрогшая, спала на кладбище и не помнила ничего.

– Акокантера. Меня зовут Акокантера.

Вновь немного хриплый голос на грани шепота, который все равно слышали все. Отец невольно передернул плечами и поправил сваливающиеся штаны. Он очень похудел за последние дни, потому что скоро обещали прибыть за товаром. К тому же они рыли новый туннель, в котором прятались нужные сейчас минералы. И сейчас мужики уже работали, а они искали Кайя, пока не нашли Акокантеру.