– Все хорошо, впятером меня не одолеть. С ними был слабый маг, поэтому им удалось увести лошадей. Иначе я бы успел, – улыбнулся он, а потом снова поцеловал меня.

– Кхм, – отец подошел к нам.

– Лорд Маклейн. – Теодор отступил и вежливо поклонился отцу.

– Мистер Аштон, – поприветствовал отец, и я почувствовала, как во мне вскипает злость, накопившаяся за эти недели. Ярость готова была сжечь этот храм и все в нем до пепла.

Все это время я надеялась, что произошла какая-то ошибка. Я знала, что Теодор не стал бы обманывать, и теперь его слова подтвердились. Они с отцом действительно были знакомы!

Я не могла больше сдерживаться и готова была кричать, срывая голос, я готова была вцепиться папе в лицо, но вместо этого сорвала фату с головы и кинула ее в отца, развернулась и выбежала из храма.

Морозный воздух остудил лицо. Я глубоко дышала, пытаясь прийти в себя и хотя бы немного успокоиться, но ничего не помогало. Всхлип вырвался из горла.

– Элли, – голос отца заставил меня развернуться.

– Так это правда?! Папа, почему? Почему?! – я перешла на визг и разрыдалась.

Отец подошел ко мне, неловко положил руку на плечо.

– Я виноват, Элионор.

– Да! Ты виноват! Во всем! О, богиня. – Меня колотило в рыданиях.

– Я хотел как лучше. Милая, давай уйдем, люди смотрят, – пробормотал он.

– Мне все равно!

– Пойдем.

Я не заметила, как рядом оказалась мачеха, но она увела меня к карете, на которой мы приехали, помогла забраться внутрь, а сама осталась на улице рядом с Теодором.

Папа сел напротив.

– Когда твоя матушка… Ох, – папа вздохнул. Его голос дрогнул. – Последними словами она наказала, чтобы я нашел тебе достойного мужа. Чтобы я обеспечил тебе счастье.

– И это был твой подход?! – выкрикнула я, сквозь слезы.

Отец потупился, сжимая мою фату.

– Он – маг. Вы знали друг друга меньше месяца. Контракт не предполагал развода, и он не лорд! Как я мог пойти на это? Я не знал, что делать. Сочла бы твоя матушка этот брак достойным? Я запутался, Элли, – виновато сказал отец. В его глазах стояли слезы.

Он помолчал. Я не в силах была хоть что-то сказать, я могла только плакать.

– Я понял, как ошибся, как только увидел твои слезы. Я понял, что не смогу обеспечить тебе нормальные выходы в свет и устроить твое будущее. Пансион тогда казался лучшим решением, – пробормотал он.

– Этот гадюшник на задворках страны? – прошептала я сквозь всхлипы.

– Его очень рекомендовали, и мадам Де Клире лично уверила меня, что найдет для тебя лучшую из возможных партий, – устало вздохнул отец. – Когда прошел первый год, она сообщала, что ты не готова к выходам в свет и очень грустишь. Через год она затребовала больше денег. А еще через год сказала, что при всем ее опыте и усилиях, тебя просто не хотят брать в жены родовитые мужчины, и она просит нас расширить список кандидатов. На тот момент я готов был сдаться, ведь я обещал твоей матушке обеспечить тебя мужем, и какой-то муж лучше, чем никакой. Пусть и без родословной, но супруг. И когда она дала контракт от Портера, второй степени, и еще и с доплатой, мы с леди Маклейн подумали, что это лучшая партия. Ведь это значило, что ты не осталась бы одна после неминуемой кончины супруга, ты была бы обеспечена, и таким образом я смог выполнить обещание, которое дал матушке, – голос папы сорвался. – Если бы я знал.

Я всхлипнула.

Плечи отца опустились, фата выпала из ладоней.

– Элли, дочка, ты сможешь хотя бы когда-то простить меня? – прошептал он.

Я снова всхлипнула. Передо мной сидел не суровый отец, способный разрушить мою жизнь щелчком пальца, а старик, перед всеми виноватый и совершенно разбитый.

Я протянула руку и легонько пожала его ладонь. Он схватил мою руку и прижал к своей груди. Папа плакал, и я не сдержалась. Я пересела и обняла его. Он обнял меня в ответ.

– Прости меня, Элли, – снова сказал он, когда мы оба немного успокоились.

– Только если ты больше не откажешь Теодору.

– Аштону? Как он вообще тут оказался?

– Это долгая история, – отмахнулась я. – Так что?

– Если он серьезен в своих намерениях…

– Папа!

– Хорошо, хорошо, – он улыбнулся. – Все, чтобы ты была счастлива!

Я вздохнула. Открыла дверь кареты и вышла на воздух. Теодора рядом не было, а подмерзшая мачеха ждала рядом и куталась в шаль.

– Вы поговорили? – пискнула она. Я кивнула.

Папа тоже вышел из кареты, и мы втроем направились в храм ожидать дуэли. Мой несостоявшийся супруг исчез, так же как и остальные свидетели нашего бракосочетания, только жрец шуршал за алтарем.

Через час перед церковью собралась парад дюжин человек: всем интересно посмотреть дуэль. Портер старший восседал на стуле, на его коленях покоился плед. Кажется, мой несостоявшийся супруг дремал.

Папа накинул на мои плечи свой камзол, чтобы я не замерзла, но мне было жарко. Жрец вышел из церкви, Теодор скинул плащ, Портер тоже лишился камзола. Секундант, серьезный мужчина в темно-зеленом дорожном плаще и широкополой шляпе, подал шпаги. Кто его нашел и как, я не вникала, но Теодор был спокоен, и этому спокойствию я доверяла больше всего.

Секундант отдал приказ начинать. Портер первым сделал выпад. Теодор увернулся, ответил, Портер отбил удар, но напирал. Теодор отступал, отбивая каждый выпад Портера. Взмах шпаги, и Портер задел Теодора.

Я ахнула. Секундант остановил дуэль, подошел к Тео, осмотрел его. Шпага не задела даже кожу, лишь надорвав ворот рубахи. Тео улыбнулся мне, а секундант дал добро продолжать.

Портер снова сделал выпад, Теодор отбил и нанес ложный удар. Портер пытался увернуться, но не удержался на ногах и едва не пропорол носом пыльную дорожку возле храма. Он рыкнул от злости и поднялся с колен, тяжело дыша. Снова накинулся на Теодора, тот отбивался от каждого удара. Его глаза ярко блестели яростью: он явно наслаждался битвой. Портер несколько раз повалился в грязь, вызывая на лице Тео тихий восторг. Теодор мстил так, как ему позволял закон, и упивался каждым маленьким поражением противника.

Портер явно устал и подниматься ему становилось все сложнее. На его рубашке и штанах красовались порезы, по вискам тек пот, соломенные волосы прилипли ко лбу. Он хрипел, как загнанная лошадь.

– Сдавайтесь, милорд, – выкрикнул Тео, отбивая очередной удар.

– Нет уж! – прохрипел он. – Сначала твоя подстилка попыталась опозорить меня, теперь ты! Не позволю! – взвыл он, кидаясь на Теодора.

Тот отступил, но лицо его стало каменным.

За два взмаха он вышиб шпагу из рук Портера. Еще взмах – и он лежит на земле, а шпага Тео утыкается ему в горло, и тонкая алая струйка стекает по шее. Портер хрипло дышал, с ужасом взирая на Тео.

Я ахнула, и Теодор отступил. Секундант остановил дуэль.

– Победа за мистером Аштоно… – секундант не успел договорить.

Старик Портер вдруг вскочил со своего стула, достал из кармана небольшой шар, размером с половину ладони и бросил под ноги Теодору.

Хлопок! Дым заполнил площадь перед храмом. Секундант кинулся к дуэлятнам, но в дыму ничего не было видно. Я вскочила, папа тоже. Он сжал мои плечи. Мачеха ахнула. Люди переговаривались, кто-то вскрикнул. Я сбросила ладони папы и побежала к дуэлянтам.

В дыму я увидела Тео. Он удивленно взглянул на меня и осел на землю. Из его спины торчала шпага, а под ней на рубашке растекалось алое пятно. За ним стоял Портер старший.

Он отбросил шпагу, пнул остатки дымовой бомбочки, сплюнул в пыль и, пошаркивая старческими ногами, ушел. Портер-младший, с ошалевшим выражением на лице, поспешно поднялся, и, скользя по грязи, побежал за своим родителем.

Я услышала свой крик.

Я кинулась к Тео. Нет! Мой любимый мужчина не может умереть!

– Держите его! – раздавалось со всех сторон.

Платье пропиталось красным. Сколько крови!

– Тео, Тед… пожалуйста, держись! – я понимала, что плохо вижу из-за слез.

– Все хорошо, Элли, это просто царапина, – со стоном выдохнул он.