Он подал мне руку, и я ступила на морозную вечернюю улицу. В глянцевых от холодной сырости камнях тротуара отражались блики зажженных уличных фонарей, освещавших вход в гостиницу. Возле парадных дверей стояла суета: люди в дорожной одежде, с котомками и чемоданами, толпились возле прохода, кто-то только приехал, кто-то уже уезжал. Я по привычке накинула капюшон.

– Тед, ты не посмеешь разбить и ей сердце! Я просто не позволю тебе! – до меня донесся раздраженный возглас Изабеллы. И на этот звук оглянулась не только я.

– Белла, о чем ты?! Поверь, я ждал этой встречи пять лет не для того, чтобы разбить ее сердце. Не смеши меня! – Теодор старался вести себя тише, но его слова я все равно расслышала.

– Что?! В смысле ты ждал? Погоди… Это она?! – рявкнула Изабелла и взглянула на меня. И столько ярости, столько злобы было в этом взгляде. Возле дверей гостиницы кто-то шушукался. Эта сцена привлекла слишком много внимания!

– Изабелла… – онемевшими от страха губами произнесла я, но она лишь фыркнула и бросилась в гостиницу.

Теодор направился к нам, взял мою руку, поднес к губам.

– Я пойду за ней, – сказал Ингмар.

– Нет, это моя сестра и я заварил кашу. Элли, Маркус, можете ужин пока заказать, я приведу сестру. – Теодор вложил в мою руку ключ от нашей с Изабеллой комнаты, отдал лорду Ингмару его ключ.

Я помотала головой, сжала ладонь Тео.

– Мистер Аштон, подождите. Думаю, лучше пойду я.

– Да ну, Изабелла перебесится и успокоится, – бросил Теодор.

– Даже если так, мне надо объяснить ей все. Я должна, – серьезно сказала я.

– Если нужна будет помощь – зови, – в его глазах плескалось беспокойство. Я кивнула и легко пожала его ладонь.

Я прошла в жилую часть, поднялась по скрипучей лестнице, с каждой ступенькой теряя мужество. Дошла до нужной двери: заперто. Я достала из кармана ключ, который мне дал Теодор, аккуратно отворила дверь.

Изабелла лежала на одной из кроватей, бездумно пялясь в потолок. В простеньком камине трещал огонь, на прикроватных тумбах горели свечи.

– Изабелла? – позвала я.

Она привстала, реагируя на звук, презрительно взглянула на меня и снова легла на кровать.

– Уходи! – буркнула она.

– Давай поговорим, – попросила я, садясь на вторую кровать.

– Мне не о чем говорить с гадиной, разбившей сердце моему брату. Я еще защищала тебя перед ним, а это его следовало защищать от тебя!

Я помолчала, обдумывая и решаясь. Я должна рассказать ей правду, это единственный путь.

– Да, я гадина, но об этом я узнала лишь недавно. Позволь, я расскажу, как все было на самом деле.

– А зачем? – Она вскочила с кровати и принялась расхаживать по комнате. – Элионор, я одного не понимаю: почему ты сразу мне не сказала, что знакома с ним?

– Я не знала, что он твой брат, когда встретила тебя. До побега я и не думала, что у тебя вообще есть брат, тем более в пансионе ты была под другой фамилией.

– Под маминой, да. Ну а потом?

Я задумалась.

– Наверное, это имело смысл, но я не подозревала, что наше совместное путешествие продлится так долго. И потом, наши отношения закончились на не очень хорошей ноте, как ты знаешь, и я не думала, что мы будем общаться.

– И что же изменилось? – сложила она руки на груди.

Я вздохнула и поведала нашу историю, стараясь быть краткой и, опуская детали, не краснеть.

– Ох, Элли. – Она подошла, села на кровать рядом со мной и обняла за плечи. – Это… Это… – грустно говорила она.

– Ты больше не считаешь меня гадиной? – Я с надеждой взглянула на нее, и она улыбнулась, но потом нахмурилась и отсела.

– В любом случае это не повод вести себя так на людях! Что за разврат вы устроили возле кареты?!

Я вспыхнула. Поднялась с кровати и прошлась по комнате. Смущение затопило с головой, и я не знала, что ответить. Изабелла принялась пафосно рассуждать о репутации и чести, я старалась скрыться от стыда. Я остановилась возле ее кровати: мятое покрывало слезло, открывая сероватую простынь с застиранными цветочками. Мне вдруг вспомнилась идеально заправленная кровать в прошлой гостинице.

– И это говорит мне леди, которая не приходит ночевать в своей кровати? – ехидно заметила я, перебивая ее.

– Что?! Элли, это тебя не касается! – задохнулась Изабелла, краснея до кончиков ушей.

– Как же твоя репутация, Изабелла? – спросила я. Мне действительно хотелось знать, как в ней уживается то существо, которое минуту назад отчитывало меня за неподобающее поведение, и развратная сущность, которая проводит ночи совсем не в одиночестве. И особенно хотелось бы услышать мнение последней, вдруг там бы оказался ответ на те вопросы, которые мучали меня саму?

– Элли, что такое репутация, по-твоему? – взъелась она, вскакивая с кровати. – Это то, что люди подумают!

Я кивнула и сложила руки на груди.

– И люди вокруг меня или уже думают обо мне хорошо или им нет до меня дела, так?

– Возможно. А как же те, кто думает плохо? – уточнила я.

– Их мнение мне не важно, – гордо задрала она нос.

– Но как же честь?

– А в чем бесчестие быть рядом с любимым мужчиной? Почему взаимная любовь противоположна чести, если она не вписывается в общепринятые рамки, традиции и правила? Почему я должна отталкивать того, кого хочу прижать к сердцу, только потому, что это может вызвать у кого-то мысль о моем недостаточном воспитании или непристойном поведении? Иногда мне вообще кажется, что само существование этих рамок и традиций – достойная причина нарушать их! – страстно рассуждала она.

И я понимала, что она не права, что я должна с ней спорить, но почему мое сердце соглашалось с каждым ее словом?

– А ожидание и предвкушение заставляют идти на поступки, намного более смелые, чем мы могли бы позволить… – пробормотала я.

Изабелла удивленно взглянула на меня, а потом прыснула от смеха. Я тоже не сдержалась, и через мгновение мы уже утирали слезы, смехом смывая напряжение последних дней.

– Я никому не скажу, если и ты будешь молчать, – заговорщически сказала она, отсмеявшись.

Я непонимающе взглянула на нее. Это он сейчас просит меня держать в секрете тот факт, что она проводит ночи не одна? Или это она одобряет наши с Тео отношения? Кажется, я покраснела, но кивнула.

Изабелла расплылась в счастливой улыбке, потом, напевая незамысловатую мелодию, направилась в уборную. Через пару минут вышла освеженная и совершенно счастливая.

– Ну, я пойду, меня не жди! – пропела она, завязывая на шее шнурки плаща.

Я села на край кровати и снова кивнула, не в силах сказать что-то вразумительное.

Когда за Изабеллой захлопнулась дверь, я вздохнула. Ну и денек! Столько событий! Я улыбнулась своим мыслям: на благословение сестры Теодора можно рассчитывать, и его друг за нас. Надеюсь, я понравлюсь его маме. Надеюсь, его папа будет ко мне добр и поладит с моим отцом. Надеюсь, мой отец поладит с Тео. Отец…

Я встала и прошлась по комнате. Неужели папа мог отказать ему только потому, что он простолюдин? Почему тогда он согласился выдать меня замуж за Портера? Или дело в контракте, в том, что маги заключают брак на всю жизнь? Нет, это было бы странно, ведь он разрешил контракт второй степени со стариком, находящимся одной ногой в могиле. Ничего не понимаю…

Я подошла к окну. Оно выходило прямо на двор гостиницы. Постояльцы сновали туда-сюда, кто-то приезжал, кто-то носил сумки, кто-то уезжал, кто-то ругался. Я задернула занавеску подошла к кровати, стянула плащ и аккуратно сложила его на покрывале. Интересно, чем сейчас занят Теодор?

Так, стоп! Хватит! Ты уже достаточно опозорила себя сегодня, это слишком.

Я потрясла головой, распугивая неуместные мысли, прошлась по комнате, позвонила в колокольчик, чтобы принесли мои вещи из кареты и зашла в уборную.

Там обнаружилась небольшая круглая ванна, больше похожая на бочку, заполненная почти до краев чистой водой. Потрогала: еле теплая. Видимо, Изабелла попросила для себя, но не успела воспользоваться или передумала. Я разделась и залезла в бочку, надеясь, что холодная вода остудит разум. Вымыла голову, потерла кожу мыльной губкой. Через десять минут у меня задрожали губы. Через еще десять я поняла, что все еще думаю о Теодоре. Бесполезно!