— Нет, — промолвили её уста. — Не страх источник твоей силы, — фиолетовая ладонь нежно коснулась груди Лиары. — Ищи здесь.

Вспышка. Образ отца, крепость его объятий и мягкость рук. Вспышка. Та самая ночь среди восточной поляны, мириады звёзд, цветов il-ven и взгляд Рилана. Свадьба. Голоса друзей. Улыбка мастера. Смех Алайя и Муралона. Луника и Арис. Взгляд Майи. Очередная шутка, доносящаяся из уст старого мага, клятва Крога, запах Ку’сиба, юная девчушка, что ныне не отходила от тела отца и жизнь, что ныне зарождалась под эльфийским сердцем. На щеке Лиары проступила слезинка. Пустота в душе сменилась огнём, но огонь в её разуме превратился в холодную сталь.

— Да, — прокряхтел Шеймус. — Теперь, ты знаешь, что делать.

— Да, Хал-Ан, — раздался сплетённый из десятков эльфийских голосов ответ из уст Лиары. — Мы всё сделаем. Вместе.

Лазурь воссияла переливом зелёных тонов…

1

— Терпи.

Горячий, пропитанный мазями компресс опустился на бурое плечо. Раздалось протянутое шипение — выражение жгучей боли, что пронзила онемевшую плоть. На покрытом морщинами, клыкастом лице проступила улыбка.

— Су’ура молодец, — промолвили пожилой шаман клана. — Мать-Земля сильна в духе Су’уры. Хе-хе.

— Значит, Фарбрук жаждет встречи, — наполнил недра врачевальни третий голос — наиболее низкий и властный, наполненный ноткой игривого азарта. — А инквизитор занял место слуги. Ха-ха! Сколько их было? Куда рыцари пошли?

Бакру́т расположился по центру шатра, сложив руки на груди. Пожилой орк уже утратил былую стать, его руки утратили былую силу и объём, а лицо наряду со шрамами бороздили гряды морщин и короткая, но густая борода. Однако, несмотря на возраст, именно за словом Бакрута шёл клан «Железного Кулака» — самый многочисленный орочий клан в западных низовьях Кирка. Ныне взгляд вождя, что в отличие от его тела, не утратил былой проницательности, наблюдал за тем, как старший шаман врачует молодую охотницу и ужасающим ожогом — клеймом проклятой инквизиторской ладони, что отныне бельмом уродовал её плоть.

— Больше двадцати, — прошипела Су’ура. — С большим обозом. Пошли на север. Люди что-то искали в замке.

— Хозяина, — утвердительно буркнул вождь. — Замок давно пуст. Как и Бакрут, Фарбрук пришёл за ответами. Как и Бакрут, не нашёл. Хм! Рыцари ищут и рыцари найдут. Рыцари приведут орков к Каствуду.

— Вождь Бакрут… но мы не можем вести клан за рыцарями, — с почтением в голосе промолвила Су’ура. — На севере много крепостей, большой город. Орки могут сражаться в лесах, но на территории рыцарей… Орки должны готовить запасы и уходить на юг. Уф!

Очередной компресс, наложенный шаманом на ожог, отразился болью на лице орчихи.

— Су’ура ещё слишком юна, — усмехнулся вождь. — Но в Су’уре есть мудрость. Север опасен для орков. Нет. После Карадана рыцарям понадобится время, чтобы обрести контроль над этой землёй. У крестьян всходит урожай. «Железный Кулак» останется здесь и будет готовить запасы. Но Бакрут должен идти за Каствудом. До нашего возвращения место вождя займёт Бара́в.

— Вождь решил оставить клан? — поднял густую бровь шаман.

Бакрут ответил кивком. По праву долга вождь всегда находился с кланом, всегда пребывал там, где находился его народ. Однако были дела, которые требовали личного присутствия Бакрута, ибо не просто так, даже зная о падении замка Каствуда, Железный Кулак прибыл на его руины. Не просто так его клан обрёл должное могущество и ресурсы, дабы противостоять солдатам Империи…

— Вождь, разреши Су’уре идти с вами! В походе вам понадобится следопыт. Лучше Су’уры и Нары не найти!

— Су’ура права. Лучше Су’уры и Нары нам не найти, а значит, вы нужды здесь. К тому же раны… — проницательный взор на лице вождя сменился доброй, едва ли не отцовской улыбкой. — Или, дело в другом?

Орчиха опустила взгляд, невольно подтвердив сказанное. В её глазах и темпераментных чертах лица проступила гримаса стыда.

— Не нужно, дитя, — вождь усмехнулся и приблизился к подопечной. Отыне и его взгляд напоминал орчихе глаза её собственного отца, погибшего в пламене «Веронского инцидента». — Не нужно стесняться сердца… но не позволяй сердцу брать верх над головой.

— Хе-хе! Молодые орки так не умеют, — прикоснувшись ладонью к плечу соплеменницы, усмехнулся шаман. — Иди, дитя, накорми Нару и отдохни. Мать-Земля исцелит ваши раны.

Ответив благодарным, раздосадованным кивком, девушка покинула пределы шатра врачевальни. Её шаги спешно растворились в топоте хромых лап постоянной спутницы, многочисленных голосах соклановцев и тяжёлом молчании тех, кто неизменно оберегал жизнь Бакрута. И днём, и ночью, грозные тра’вага держали свой пост.

— Вижу, Тэликт не удивлён решением Бакрута? — оставшись с шаманом наедине, промолвил орк. — Бакрут возьмёт кого-то из учеников Тэликта. Воинам понадобится помощь, как и Бакруту.

— Не удивлён, — покачал головой шаман. — Духи предупреждали Тэликта о решении Бакрута, но Тэликт должен идти с вождём.

— Тэликт нужен Бакруту здесь. Тэликт мудр…

— Духи мудрее, вождь. Духи сказали, что Мать-Земля сохранит клан, а Отче-Небо поведёт Бакрута, но Тэликт должен идти с вождём. На запад, следом за павшим солнцем и сердцем Матери-Земли.

— Сердце Матери-Земли? — удивлённо промолвил вождь. — Бакрут ведёт клан, но Бакрут не смеет противиться воле предков.

— Предки сказали своё слово, вождь. Как и то, что Бакруту предстоит встретиться с собственными демонами.

На мгновение среди пожилых орков воцарилось молчание. Шаман продолжал взирать на вождя, улавливая эмоции, что охватывали его беспокойную душу.

— Ученики Тэликта?

— Останутся здесь. Будут помогать Бараву и «Железному Кулаку», но Тэликту понадобится помощник… — на пожилом шаманском лице расцвела хитрая ухмылка. — Кто-то молодой, но… в ком есть мудрость.

Вождь ответил ухмылкой и согласным кивком. Во взгляде шамана проступил вопрос, что вскоре сотряс воздух:

— Вождь, и всё же… Каствуд бежит. У Каствуда нет оружия, нет еды, которая обеспечит клан. Для чего оркам Каствуд?

— Не Каствуд, Тэликт. Бакруту нужен тот, кто находится рядом.

2

Чистое звёздное небо месяца Танцующего Пламени. Первые летние ночи, прохлада свежего воздуха, сияние звёзд и полного, сияющего белизной диска луны — символа самой Асхи, точки, что связывала Мир Духов со смертным миром.

Пушистая о’силь — редчайшая порода совы, чьей обителью стали непроходимые леса Тарлада, застыла на ветви тарликума. В пристальном взгляде бездонных жёлтых глаз отразились сотни огоньков и образ места воистину удивительной красоты, принадлежавшего особам королевского рода.

Величественный дворец расположился на холме, в окружении чащи леса. Как и подобает всем сооружениям эльфов, строение представляло собой совокупность архитектурного мастерства и сущности дикой природы. Разноцветные цветы выстраивались в причудливые узоры, наполняя окружение дворца буйством красок днём и мягким сочетанием тонов в ночное время. Древесные стволы, заговоренные друидами, составляли часть фундамента, гармонируя с паутиной бегущих ручьев, пока цветущие мхи наполняли холодный камень жизнью. Духи и животные, что неизменно наполняли окрестности дворца, не видели опасности в его постояльцах, как и не представляли опасности для своих соседей. Весенний дворец был местом, пропитанным духом Силанны и даже ужасы минувших войн не смогли переломить эту гармонию.

Огромный каменный диск, собранный из тел мраморных земляников и вытесанный лучшими камнетёсами эльфийских земель, стал центральным залом приёма, где ныне кружились в танцах пары гостей. Статуи, посвящённые героям древних повестей, казалось, и поныне пополняли общину эльфийской знати, а редкие столы вмещали закуски и вина, стоимость которых была сопоставима с месячным доходом вестрокского ремесленного цеха. Несмотря на более умеренное отношение к ресурсам и гармонии с природой, понятия роскоши эльфов находились на совершенно ином уровне, нежели понятия гномов и людей.