— Эльрат! — сквозь зубы продолжал молиться рыцарь. — Защити меня от теней, дабы дело моё прославила твоё имя!

Яркость сферы продолжила нарастать, развеивая тени в округе. Мгновение спустя Виктор стал самой заметной фигурой, сосредоточив на себе внимание каждого эльфа или человека в радиусе десятков шагов. Свет был столь ярок, что даже сам рыцарь более не различал путь. Он попытался изменить маршрут и превратиться в золотистую линию, что разделит противоборствующие армии на две стороны, но ощутил лишь тяжесть удара и лёгкость собственного тела.

Кайтос Гневорог подобно живому тарану врезался в бок скакуна, опрокинув того на бок. Дэстриэ — верный боевой конь, что вместе со своим наездником был скован стенами форта Карадан и вместе с ним радовался воле, взревел. Он пытался сопротивляться, но даже столь могучее животное не имело должной силы, дабы противостоять мощи минотавра. Не теряя ни мгновения, Кайтос ринулся вперёд и вознёс молот над головой рыцаря.

— А вот хрен тебе, рогатый! — послышался сдавленный голос со стороны.

Прорвавшись сквозь оцепление, Джили бросился на зверочеловека. Его тело изнывало от боли и ран, но воля и чувство долга заставили гнать Рагнара вперёд и вознести над головой тяжёлый бастард. Шелест стали ознаменовался характерным хлопком и рёвом боли. Клинок забрался под толстую шкуру, прорубившись сквозь мышцы и плоть. Однорогий минотавр отступил, Джили праздновал малую, но всё же победу. Слишком самонадеянно. Второй минотавр ворвался в битву и ухватил Рагнара за шею. Как бы силён не был рыцарский дэстриэ, даже он не имел достаточных сил, дабы противится воителям рода минотавров, а Кайтосу Гневорогу требовалась много больше ущерба, нежели единственный рубец, дабы вывести его из битвы.

Зверочеловек сгруппировался и нанёс чудовищный удар тыльной стороной предплечья. Подобно бревну, закованная в сталь рука резалось в голову лошади. Удар сотряс пространство и попросту выбил почву из-под копыт скакуна вместе с его наездником. В последний момент Джили успел покинуть седло и звучно плюхнуться на землю. Шлепок сменился руганью, криком Рагнара и вибрацией в почве.

Кайтос решил закончить начатое, но рядом с телом брата по оружию уже занимала позицию пешая фигура в чёрном доспехе, что удерживала в руках тяжёлый эспадон и белый, испачканный кровью генерала Катоса флаг — флаг переговоров, преданный ранее, но столь необходимый в нынешний час.

Несмотря на весь гнев, что бушевал в груди Гневорога, в глазах минотавра проступил вопрос. Артемар не вёл диалог, не бросал вызов, но воители — столь разные, но столь схожие поняли друг друга без слов. Рыцарь поднял флаг так высоко, как это было возможно, и взревел, что было мочи. Всё тщетно. Едва ли окружающий мрак и агония бушующей битвы позволили людским глазам узреть символ переговоров.

— Яви же имя своё среди теней… — беззвучно промолвил Виктор и сконцентрировал все свои силы. Глаза рыцаря вспыхнули золотистым огнём. — Ибо имя твоя есть Эльрат!

Сорвавший с пальцев «Светлячок» стремительно набирал яркость, повиснув над головой Артемара. В глазах Кайтоса вспыхнуло осознание. Минотавр взревел подобно боевому горну, сосредотачивая на себе внимание союзников. Виктор продолжал. Ноги рыцаря затряслись от усердия, заставив его пасть на колени. Свет был столь ярок, что обжигал ладони, а сознание едва сохраняло себя, дабы не потонуть в бездне небытия. Капитан отдавал каждую частицу себя ритуалу и первородный дракон света услышал зов того, кто был верен его идеалам. «Светлячок» продолжил набирать яркость, пока не превратился в ярчайший столб, сотканный из чистого света. Отныне внимание всего поля было приковано в единственную точку, коей стал рыцарь в чёрной латной броне. Сэр Панфар вознёс сияющий эспадон к небесам и бросил на землю…

— Золотая сова? — промолвила леди Эларна, взирая за обстановкой из эльфийского тыла. На её лице проблеснула улыбка. — Стало быть, сэр Фарбрук. Хм. У рыцаря получилось… Остановите бой!

5

— Вот же… ублюдок! — усмехнулся в собственном тылу сэр Семеник. — У него получилось!

— Сэр… — в голосе де Гастопа прозвучало полное недоумение, что разделяли многие из его соратников. — Генерал Семеник… я… я не понимаю. Фарбрук — известный прохиндей. Почему вы верите ему?

— Я не верю никому, кроме собственной чуйки и света Эльрата, Губер, — генерал фыркнул. — И чуйка говорит следить за светом. Не переживай, если всё провалится, ты займёшь моё место. Ха-ха! Преторианцы! Вперёд!

— Подождите, Генерал… что?! Я ваше место? Генерал?! Что это? Генерал…!

— Я… — впервые за все многочисленные события сего вечера, в голосе Семеника прозвучала растерянность. Как и его соратник, он наблюдал за ночным лесом восточного берега и многочисленными алыми огоньками, что бороздили его просторы. Десятки ярких, сияющих подобно факелам алых огней, что сочетались с сиянием сотен куда более мелких, наполненных сиянием хаоса…

— Что там происходит? — глядя на восточный берег, пробурчал Джили.

— Не знаю, — поспешил с ответом Виктор.

— Вот о чём говорил Алудан, — приблизившись к рыцарям, промолвила Эларан. — Форт Блэкстоун… приготовьтесь, рыцари! Воины Тарлада…!

— Теперь мы будем сражаться не за землю! — вмешалась истощённая Дираэль. — Теперь мы будем сражаться за собственную жизнь!

Прозвучал горн. На сей раз совсем иной, отличный от имперских и эльфийских горнов. Огни напитались алым сиянием. Тишина наполнилась топотом. Топот превратился в лязг стали и когтей. Десятки… сотни искажённых существ вырвались из тени леса подобно живой волне, дабы обрушиться на обескровленные стороны.

Леофрик Мак’Старк сделал свой ход.

1

Чёрные лепестки двуцвета спрятались в пышные бутоны, уступив место на визуальной сцене собственным белым близнецам. Маленькая фея — порождение ночного цветения, продолжала беспокойно метаться по объятой лунным светом поляне. Юная зеленоглазая девчушка сидела на сырой траве, вглядываясь в жёлтые глаза давнего друга. В сей час, взгляд Куса был столь же тревожен, как и её собственный. Даже Антуан, обыкновенно безразличный ко всему происходящему, ныне демонстрировал беспокойство. Кот весь вечер держался в стороне от орчихи, избегая всяких обыденных занятий. Ни скребущиеся в траве мыши, ни мотыльки, ни крошки-феи оказались не в силах завладеть кошачьим вниманием.

Куза тяжело вздохнула. Кус опустил тяжёлую голову на землю. Его уши то и дело подёргивались на юг, различая далёкие отзвуки битвы между народами эльфов и людей.

— И что же делать? — чуть слышно промолвила девочка, окинув взглядом полнолунный диск, что возгорелся на небесах с уходом солнца. — Ку-ли… мне страшно.

— Страшно? — удивилась фея, что опустилась перед взором девочки. Её голос был отличен от голоса эльфа и человека, напоминая звучание некого духового инструмента, а постоянное общение с эльфами и Дираэль превращали речь Ку-ли в совокупность всеобщего языка с монлин. — Не нужно бояться, дитя. Лес защитит нас от vin.

— Моя семья, — девочка покачала головой. — Они все находятся в опасности. Им нужна помощь.

— Позволь им самим преодолеть трудности, — фея покрутила головой, словно пытаясь копировать жест Кузы. — Ты есть ia, Куза. Ты не боец и не волшебник. Поверь, цель твоих anisблагородны. Силанна не оставит их.

Антуан ударился головой о руку девочки, издав протяжное «мяу». Куза прикоснулась к его голове, но неожиданно для себя ощутила отпор. Антуан решительно не желал ласки. Куза нахмурила глаза и вновь потянулась к коту. Антуан отступил, предотвратив касание девочки. Кус, доселе взирающий на южные окраины леса, с недоумением опустил взор. Во взгляде Антуана проявилась решительность. Девочка пожала плечами и оставила затею, но кошачья голова вновь коснулась её локтя. Куза потянулась рукой — результат тот же. Кот уселся на траву, в шаге от девочки, продолжая сверлить её пронзительным взглядом.