Ей становится некомфортно. Его присутствие всегда душит, надевает путы на хрупкие запястья, а потом они стягиваются, подавляя волю. Она сглатывает и заставляет себя посмотреть в тёмные глаза. Вчера они были мутными, подёрнутые возбуждением, а радужка практически сливалась со зрачком. Сейчас же в них не отражается ничего, пелена пропала, будто и не было вовсе.

– На работу, – наконец, отвечает она, от нервозности накручивая прядь распущенных волос на палец.

– Тебе не нужно, – отрезает он, а она таращится, как на дурного. Возмущение скручивается в животе, разрастается, норовя вот-вот вырваться наружу. Ника бросает короткий взгляд на Светку, вернувшую своё внимание мозаике, а затем шепчет одними губами:

– Иди за мной, – он выдыхает, поднимаясь, и следует за ней на кухню. Она включает электрический чайник, веря в то, что его шум заглушит их разговор.

Он садится на стул и опускает подбородок на сцепленные пальцы, упираясь локтями о столешницу, совсем как тогда в кабинете. Она усаживается напротив.

– У меня смена, Ден. Может, ты не знаешь, но мне нужно зарабатывать деньги, – давит она.

– Больше нет. Моя жена не станет ошиваться в подобном месте, – он говорит уверенно, а она закипает совсем как вода в кастрюле. Ещё немного – польётся через края, обжигая ладони. Не стал мужем, но приказы раздаёт, будто она его рабыня. Что же будет дальше?

– Ты не можешь принимать решения за меня. Это ненормально, понимаешь? Почему хотя бы не предупредил? – он вздёргивает брови и кривит губы.

– Не думал, что нужно пояснять элементарные вещи, – конечно, он не думал.

– Боже, с кем я говорю, – Ника закрывает веки и дышит носом, медленно вдыхая и выдыхая. Жмёт пальцы в кулаки до хруста костяшек, разжимает. – Взрослые люди, как правило, обсуждают проблемные вопросы, – наконец, тянет Ника, уже не особо рассчитывая на то, что получит адекватный ответ.

Он прищёлкивает пальцами и закусывает нижнюю губу.

– Как это сделала ты, обсудив с…ммм…бывшим ваши мелкие дрязги?

Раз. Два. Три. Ника не может досчитать до четырёх. Ей кажется, что разбитый нос был бы ему к лицу. Подойдет лучше галстука или кожаного ремня к брендовому костюму.

– Забудь. Тебя уже уволили задним числом, – она даже не находит в себе сил удивиться. Это же, мать его Ден. Ден не спрашивает разрешения, он просто делает, не заботясь о желаниях остальных. Дену насрать на её мнение или чувства. Потому что у него самого их нет. Зачем же утруждаться, беспокоясь о других? Это лишнее в его планах на день. – Мы едем смотреть зал для свадьбы. Не думал, что услуги няни всё-таки пригодятся, но Света устанет за день. Пусть останется здесь под присмотром. Я просмотрел несколько, выбрал три. Для видимости необходимо явиться лично, – он откидывается на спинку стула, почёсывает ногтем бровь. И ей хочется, чтобы он этим самым ногтем свёз себе кожу до крови.

– Ты ведь привык получать то, что хочешь, верно? Но не всё можно купить, – шипит Ника, открывая глаза. Встречает коричневый на серый.

Ей до сих пор сложно произнести про себя «четыре».

Ден усмехается коротко и качает головой.

– Неужели? Думаю, можно. Ведь ты мне должна, а долги принято возвращать. Просто платить придётся не в денежном эквиваленте.

Ей не хочется вести диалог дальше, это бессмысленно, как долбиться в бетонную стену. Только себя калечить. Она поднимается, с силой отодвигая стул, тот едет ножками по паркету с мерзким звуком, на что Ден морщится, но не делает замечания.

– Будь готова через час. Я вызову няню.

Она проходит мимо него в обозначенное время, садится на заднее и хлопает громко дверью, чтоб мужское лицо перекосило. Лучше бы его перекосило по более весомой причине, но увы. Ден забирает ключи у Ильи и занимает водительское место. Авто трогается в тишине. Ника не разговаривает всю дорогу, а он врубает музыку так, что этого не вышло бы сделать при всём желании. Видимо, не её одну тяготит проездка. И ей совершенно непонятно, зачем он её затеял. Почему нельзя было выбрать зал самостоятельно, раз уж занялся? Ей плевать, где давать лживую клятву, которую она всё равно держать не намерена. Может, держать слово, вообще, не её конёк.

Они заезжают в два ресторана, где Ника безразлично оглядывает пространство и кивает головой. Ей, правда, всё равно. И, видимо, Дену тоже. Потому что на вопросы персонала он отвечает коротко, не давая никаких обещаний.

Третьим оказывается небольшое кафе: домик в старинном стиле, где ворота обвивает виноградник. Она заходит внутрь без энтузиазма, но с облегчением от того, что променад, наконец, закончится. Заведение совершенно не подходит для крупной свадьбы, и она удивляется тому, что он запланировал осмотр. Но всё встаёт на свои места, когда они выходят через заднюю дверь. Огромная лужайка на берегу реки поражает. Взгляд цепляется за удивительную статую медведя, где вместо глаз сверкают два инкрустированных камня, а рот приоткрывается, стоит увидеть шатёр. Ткань молочного оттенка развивается на его входе, привлекая внимание. Ден рядом понимающе хмыкает. Она тут же старается принять безразличный вид. Выходит не очень. Если бы ей дали выбирать, пожалуй, настоящую свадьбу она бы провела здесь.

– Я так и думал, – комментирует он, подписывая договор с администратором. А она жмёт недовольно губы. Будто бы уступить даже в подобном – уже зазорно. Как бы не так.

– Теперь домой? – с облегчением выдыхает она, но, наткнувшись на его взгляд, хмурится.

– Нет. Сначала в магазин. Я знаю отличный. Потом… Не знаю, как ты, а я голодный.

– Так поешь в одиночестве, – отказывается от компании Ника, вновь веря в его благоразумность. И зря. Когда-нибудь жизнь научит её не тешить себя иллюзиями. Когда-нибудь. Не сегодня.

– Я буду есть, что захочу и с кем захочу. Сегодня ты идёшь со мной, – ей остаётся только сжать зубы покрепче, чтобы не закричать. Чтобы не вывести его на что-то подобное тому, что случилось вчера. Ей не нужны такие приключения. Вообще никакие приключения не нужны.

– Не отравись, – цедит Ника, про себя желая ему обратного. Если бы он помер от куска стейка, ставшего поперек горла, ей это было бы только на руку. К сожалению, мечты и реальность слишком далеки друг от друга. Как параллели. Не пересекаются.

Путь проходит быстро. Она бы предпочла сразу отправиться домой. Светка осталась с приятной наружности женщиной, но всё же переживания не покидают. Зная сотрудницу лишь несколько минут, тяжело довериться полностью. Они увиделись перед уходом, но та сразу завоевала внимание дочери, словно они общались уже не раз. Может, то и отлично, хоть к чему-то Ден подошёл ответственно. Но её всё равно тянет назад, в дом.

Магазин оказывается детским, на что она выразительно вскидывает брови. Сложно предположить, что он задумался о вещах ребёнка. Но сомневаться сложно, когда продавщица протягивает каталог, где Ден скупает почти половину. И ей сложно сказать что-то против, потому что вещи Светке, вправду, нужны.

– Удивлён. Ты, оказывается, можешь не ворчать на меня дольше пяти минут, – хмыкает он, когда за ними закрывается дверь с характерным звоном.

Она ведёт плечами и говорит:

– Было бы куда проще сосуществовать, если бы ты всегда притворялся лапочкой, – Ден фыркает в ответ, перехватывая пакеты удобнее.

– Я, вообще, лапочка, просто ты об этом не знаешь, – она закатывает глаза. Если он – лапочка, то тигр – хомячок. – Тебе тоже нужно обновить гардероб. Я попросил знакомую, она пришлёт покупки на днях.

Ника соглашается не потому что считает это хорошей идеей. Её предпочтения явно отличаются от предпочтений его знакомой. Но чему она научилась, так это тому, что, если Ден что-то там расписал в своей голове, то повлиять на решение почти невозможно, как не старайся.

– Господи, если бы ты всегда была такой тихой, я бы ходил в церковь, – комментирует он, забрасывая покупки в багажник, а она жмёт губы до тонкой полосы. Ей не кажется, что молчать – лучший выход, просто сейчас в разговоре нет жгучей необходимости. – Пошли есть, нам туда.