Он заворачивает во дворы, следует команде навигатора, объезжая пробки. Мурлычет тихонько под нос слова трека. И отвечает лишь спустя пару минут.

– Вы никуда не пойдёте. Всё будет в порядке. Я знаю, что делаю. Поверь, ты наденешь свадебное платье к концу этой недели, – его уверенности можно позавидовать, ведь только тест займёт дня три – четыре, а сегодня вторник. – Кстати, завтра я заберу Свету. Можешь поехать с нами, чтобы ей было спокойнее, – сообщает Ден, будто между делом. Словно эта информация – сущая мелочь.

Ника массирует виски и отворачивается к окну, где проносятся детские площадки и серые дома. Ей явно стоит пропить курс успокоительных таблеток. Если будет и дальше каждый раз так близко к сердцу воспринимать любой их диалог, вскоре слетит с катушек. Хочется верить, что этот процесс ещё обратим.

– Я поеду, – не то чтобы она горела желанием, но лучше так, чем отправить Светку с ним. Хотя бы сможет наблюдать и, если повезёт, узнает что-то полезное. В конце концов, ей до сих пор непонятно, на кой ему сдалась именно её дочь.

– Отлично. Раз так, пара – тройка анализов не повредит. Судя по записям, кровь ты не сдавала уже давно.

Ника хмурится, не совсем соображая, зачем ему её анализы. Причём тут, вообще, их медицинские карты, ведь, если он в курсе, когда она обращалась в больницу в последний раз, значит, изучил историю пациента. С учётом, как тяжело что-то нарыть в бесплатных клиниках, постарался он на славу, ну, или тот, кто за него эту работу выполнял. Ей знатно не фартило с больницами: то карточку потеряют, то база электронная слетит, и именно её результаты аннулируются. Помнится, с несколько лет назад пришлось дважды пересдавать мазок из носа: первый благополучно утратили в лаборатории.

– Грядёт апокалипсис, что ты так заботишься о нашем здоровье или просто мизофоб? – отшучивается она, всё ещё недоумевая. Сначала маме лечение оплатил, теперь это.

Ден ухмыляется и жмёт плечами.

– А похоже, что я боюсь испачкаться? – нет. Она ни разу не видела, чтобы он носил маску или мыл руки так часто, что те не успевали бы высохнуть. – Впрочем, неважно. Завтра сама увидишь.

Он останавливается на светофоре и открывает бардачок. Оборачивается и кладёт ей на колени маленькую чёрную коробочку, обвязанную белой лентой. Ника вопросительно вскидывает брови.

– Это что? – его пальцы задевают джинсовую ткань, кажется, что её прожигают. Насквозь. Несмотря на то, что касание длится долю секунды. Она сглатывает.

– Твоё кольцо. Моё уже на положенном месте, – отвечает он, демонстрируя безымянный с золотистым обручальным. – Мы должны выглядеть как нормальная пара.

Видимо, он задумался об этом ещё до встречи с отцом, только странно, что не отдал раньше. Но Нике в общем-то плевать. Коробочка ложится в карман. Отчего-то она ощущается непомерной ношей, словно не сотня граммов картона и золота, а, как минимум, тонна.

Авто останавливается за воротами. Ника выходит наружу и застаёт Светку за игрой на улице. Дочь прячется за густорастущим розовым кустом и жмёт палец к губам, без слов упрашивая её не выдавать. Няня стоически делает вид, что не догадывается, где прячется девочка, обходя сад явно не в первый раз. Ден смотрит на всё это дело не больше минуты, после чего скрывается за порогом дома.

– Нашла! – восклицает Ульяна, а Светка довольно визжит, когда женщина касается её плеча.

– Долго искала! – смеётся дочь и несётся к Нике прямо по газону. Она врезается головой ей в живот, кольцует руками талию.

– Потому что кое-кто отлично умеет прятаться, – хмыкает няня, приближаясь к ним. – С возвращением, – обращается она уже к ней, с улыбкой наблюдая за объятиями. – Света вела себя прекрасно. Мы уже пообедали и после игры планировали дневной сон.

Обыкновенно за дочерью следила мама, Ника же никогда не заморачивалась с расписанием Светки. И только сейчас она понимает, что понятия не имеет, сколько часов ребёнок должен спать днём, а во сколько укладываться вечером. Её никогда это не заботило: ляжет дочь в десять или двенадцать. Пожалуй, Ден верно поступил, наняв профессионала. Нужно будет попросить его оставить работницу, помощь не помешает. А она будет наблюдать и перенимать необходимое.

– Рада слышать, что вы поладили, – улыбается Ника, оглаживая ребёнка по щеке. Голубые глаза её сияют от счастья, и, кажется, она, наконец, ведёт себя соответственно своему возрасту.

Ден уводит Светку с час назад в другой кабинет, а её оставляет на молодого парня в белом халате. Георгий оказывается неразговорчивым и в большей степени молчит. Впрочем, её это устраивает.

Лаборант крутится вокруг, измеряя то давление, то температуру, то ещё что. Ника шипит сквозь зубы, когда из вены достают иглу. Её кровь теперь аж в пяти пробирках. Она не уточняет, зачем так много, потому что всё равно в медицинских терминах не разбирается.

– Мы закончили, – сухо сообщает он, убирая образцы в холодильник.

Она кивает и выдыхает с облегчением. Ника никогда не любила больницы.

До лаборатории они добирались с часа два с лишним, затем спускались на лифте куда-то вниз, Ден трижды прикладывал к сканеру палец. Отпечаток считывался и панель загоралась зелёным огоньком, после чего двери открывались. Из всего увиденного она сделала вывод, что посторонним вход сюда воспрещён.

– Я могу пойти к дочери? – спрашивает она, парень кивает.

– Денис Дмитриевич не запрещал, значит, можете.

Ника прощается и выходит в коридор: длинный с множеством автоматических дверей, порой встречаются стёкла в стенах шириной метра три, через которые можно увидеть врачей. Она отскакивает в сторону, когда в одном из таких видит вампиршу. Заражённая бросается прямо на перегородку, силясь до неё дотянуться. Не может. Но это она понимает не сразу. Сердце замирает в миг, когда лоб женщины соприкасается со стеклянной поверхностью. Глаза её мало похожи на человеческие: краснота заполнила белок и радужку, а вены на висках проступили так сильно, что их можно пересчитать. Она наносит себе удары один за другим, пока на лбу не проступает кровь, а мимо Ники пробегает мужчина, явно спеша.

– Дура! – бормочет он себе под нос, но точно адресует ругательство ей. Затем останавливается и говорит уже в трубку: – У нас приступ, пришлите Аллу к номеру пятьдесят шесть. Нет. Мне неважно, ясно? Её опыт можно повторить, но, если она не явится сейчас, подопытная себе размажет черепушку! – видимо, ему отвечают согласием, потому что он расслабляется и сбрасывает вызов.

Ника поёживается под взглядом взбешённого вампира и вжимается в стену напротив. Незнакомец цокает языком.

– Боже, новенькая что ли? Тебя вообще не инструктировали? Нельзя провоцировать голодных подопытных. Нового сама ловить будешь, если эта убьётся? – она мотает головой и, наконец, может отвести глаза от вампира, который, кажется, действительно намерен себя искалечить.

– Нет, я не… – она прокашливается, потому как слышит, как хрипит голос, а мысли путаются и ускользают. – Я не работаю здесь. Невеста Де… Дениса Дмитриевича, – исправляется Ника, рассудив, что здесь к Дену точно обращаются в вежливой форме.

Лицо мужчины тут же смягчается. Он понятливо кивает.

– О! Так вы – Вероника, следует полагать.

Она неловко улыбается и вновь вздрагивает от очередного удара головы о стекло. Доктор смеётся – не то чтобы весело.

– Приятно познакомиться, я – главный исследователь. И не пугайтесь так, здесь везде пуленепробиваемое стекло, – и её это, правда, успокаивает. Стать ужином спятившего заражённого – хреновая перспектива.

– А вы…

– Юрий Александрович, очень приятно, – представляется мужчина, протянув ей руку. Нике не нужно отвечать, она жмёт широкую ладонь из воспитания, проигнорировать жест было бы неловко.

– Мне тоже приятно. Не подскажете, где найти Дениса и Свету? – спрашивает она, когда в комнату за стеклом входит женщина в сопровождении нескольких амбалов. Буйную быстро скручивают и вкалывают препарат из шприца, после чего она отключается, опадая безвольной куклой в их руках.