Ворота открываются автоматически. Видимо, Илья увидел по камерам, что они собираются войти. Ника забегает вперёд и поворачивает ключ в замке, чтобы распахнуть дверь до того, как её нагонит Максим со Светкой в качестве ноши.

– Спасибо, – благодарит одними губами он, не издав ни звука, и проходит внутрь первым.

Дочь не просыпается ни тогда, когда они поднимаются наверх, ни тогда, когда её укладывают в постель, ни даже тогда, когда оставляют одну, закрыв комнату с тихим хлопком.

Ника поглядывает на широкую мужскую спину по мере того, как приближается последняя ступенька. Становится как-то неудобно отпускать его вот так просто. Ей чудится, что обыкновенного «спасибо» маловато.

Максим оборачивается, тянет руки вверх, гнётся, разминая спину.

– Братский долг выполнен, пожалуй, мне пора, – говорит он и, заприметив замешательство на её лице, спрашивает: – Всё нормально?

Она выдыхает, отводя взгляд.

– Нормально, но отпускать тебя просто так..., – бормочет Ника, силясь придумать, что она может дать кроме благодарности. – Может, чаю? Или ты предпочитаешь кофе?

Он хохочет совсем негромко, с её губ тоже слетает едва слышный смех. Обстановка разряжается, а неловкость исчезает, рассеиваясь в воздухе. Отчего-то изначально показавшийся ей назойливым, теперь Максим не вызывает ничего, кроме тепла. Бывают такие люди: знакомы вы всего ничего, а к себе располагают. И не хочется искать подвох. Потому что, как правило, в них его и нет.

– Чёрт с ним, давай. Я всё равно никуда не спешу.

Они проходят на кухню, Ника по пути уточняет:

– Так кофе или чай?

– Чай. Три ложки сахара. Ты, наверное, не в курсе, но в машинке Дена сварить кофе – та ещё проблема, – Ника поднимает брови, округляет глаза. Ей недавно так не показалось. Он замечает её удивление и поясняет: – Ломается из разу в раз. Я уже даже не помню, как часто он её чинит.

– Ааа, – тянет, заливая воду в чайник. Пока тот закипает, они усаживаются за стол. – Бутерброд?

Он мотает головой, отказываясь, а она жмёт плечами.

– Без шуток. Как ты? С Деном бывает… сложно, – Ника задумывается, стоит ли высказывать вслух мысли. Максим показался ей открытым и сочувствующим, может, именно он что-то ей объяснит. Нельзя же вечность пребывать в неведении.

Она крутит светлую прядь на палец и закусывает нижнюю губу.

– Как ты и сказал: сложно. Я знаю, что вы хотите что-то найти в крови Светы, судя по тому, что и у меня брали анализы, рассчитываете не на неё одну. И я не в курсе, как долго это продлится, – начинает Ника, замечая на себе его внимательный взгляд. – Кроме того, не понимаю: к чему Дену вся эта возня, – она взмахивает руками, силясь показать масштаб этой самой «возни». – Моя мама, я, Светка. Ну, ты знаешь, чем он занимается. Зачем столько усилий? – наконец, давит из себя, намекая на незаконную деятельность жениха. Он мог похитить её дочь, мог не заключать тот контракт. Да много чего мог. Но почему-то не сделал.

И Максим понимает, что конкретно она имеет ввиду.

– Ты его за неисправимого ублюдка держишь? – хмыкает он, откидываясь на спинку стула. – Он не стал бы. Да и, к тому же, отец после того инцидента довольно… напряжён. Ден не желает привлекать его внимание лишний раз. А после свадьбы и признания отцовства куда проще держать рядом вас обеих. Понимаешь?

– Я уже ничего не понимаю, – признаётся Ника и слышит звук отключения чайника. Пока она опускает заварку в кипяток, Максим не замолкает.

– Вероника, всё не так погано, ну? Твоя мать получает лучшее лечение, она снова будет здорова, ты живёшь в таком доме. Не сомневайся, зная Дена, он точно решит ваши денежные проблемы. Статус супруги любого из Никольских – это как угодно, но не плохо.

И он, пожалуй, прав, если поразмыслить. Их жизнь была не то чтобы такой, за что стоило цепляться. Вероятно, от контракта она получит больше, чем могла представить. Но если бы всё прошло гладко… если бы.

– Почему ваш отец против лекарства? Это же… это решение всех проблем, – бормочет она, ставя перед ним кружку. Максим отпивает и высовывает язык, обжигаясь. От такой непосредственности Ника коротко усмехается. Всё же он – полная противоположность своего брата.

– Ты его не знаешь. Этот старикан сделает всё, чтобы удержать влияние и существующее положение вещей. Кормушка приносит деньги, а вампиры платят за питание щедро, – с недовольством отвечает он. – Потому я и решился выступить против него. Так не должно быть. Мир не должен быть таким. Люди всегда убивали людей, но, господи, то, что происходит после заражения – ненормально, – странно слышать такое от одного из вампиров, но ведь не оспоришь.

– И много времени займут исследования? – шепчет Ника, почти не надеясь на малый срок, однако Максим её вновь обнадёживает.

– Я собрал людей до того, как Ден к нам присоединился. Боялся к нему обращаться: он – хороший сын, он не подводит папочку. Но… у меня заканчивались средства, а отец стал творить совсем уж беспредел, – он замечает её приоткрытый рот, но перебивает, – нет, не скажу, не спрашивай. Я и так уже многое выболтал. Не вздумай проговориться Дену, он не поощрит мою общительность, – Ника смыкает губы. Она благодарна уже за то, что он ей выложил куда больше за этот час, чем женищок за всё время. – В общей сложности, если результаты прошлых экспериментов верны, нам потребуется неделя или две на изготовление первых образцов, ещё пара месяцев на испытания и… считай, ты – вольная птаха. Это с учётом, что у Светы найдут пыль.

– Ха, – выдыхает она с облегчением. Если повезёт, они станут свободны через два месяца или около того.

Раздаётся звонок, Максим берёт трубку и какое-то время напряжённо молчит, ероша русые волосы, после чего отключается и поднимается из-за стола, аккуратно задвигая стул.

– Прости, кажется, моё свободное время больше не моё и не свободное.

Она понимающе улыбается.

– Чай всё равно уже остыл, – он усмехается, кивая. И Нике даже как-то грустно так быстро прощаться.

Воскресенье наступает чересчур быстро, она даже не успевает сосчитать пролетевшие в суматохе дни. Максим тогда покидает её почти сразу. Потом они не встречаются из-за занятости: он пропадает в лаборатории днями напролёт, судя по смс, что не забывает стабильно отправлять ей трижды в сутки. Ей хочется спросить, откуда он узнал её номер, но она этого почему-то не делает.

Ден приставляет к ней помощницу Ксению, а к Светке после их короткого, но ёмкого разговора, Ульяну.

Ксюша оказывается той ещё стервой, не забывает упомянуть о том, какие у Ники плохие манеры, что вкуса совсем нет, и, вообще, быть рядом с Денисом должна более достойная пассия. Следует полагать, предлагает она на это место себя.

– Обидно, что не ты замуж за него выходишь? – говорит Ника в намерении прекратить нескончаемый поток придирок. – Так не нервничай, другого подцепишь. Вон какая старательная, – хмыкает она, намекая на то, как Ксюша старается привлечь к себе внимание Дена. То нагнётся, оттопырив зад, мол ремешок туфли поправить, то посмотрит томно из-под густых ресниц, то ещё что. Её не перестаёт удивлять её наглость.

Странно, что Никольский так ответственно подошёл к выбору няни для Светки, а вот её душевным спокойствием пренебрёг. Хотя… как будто это случается впервые. Когда его волновало её внутреннее состояние?

Ксения поджимает губы, ёрзает на пуфике и вздергивает тонкий носик.

– И что он в тебе нашёл? С месяц назад я не сомневалась в его вкусе, – ядовито цедит она и отрицательно мотает головой, когда сотрудница предлагает нежно-розовый оттенок теней. – Вы с ума сошли? Она как дешёвка будет с этим цветом, да ещё и шиммер слишком крупный! Подберите другой, – с чем не поспоришь, обязанности свои девица выполняла. И справлялась с ними на «ура».

Женщина испуганно дёргается всем телом, перелистывает страницу каталога.